Ирина Сыромятникова - Житие мое

К вечеру ребята ожили ровно настолько, чтобы съесть кашу, посмотреть закат, сказать «ах!» и забраться в спальники. Лепота. В качестве последнего штриха я надел на шею Петрику амулет, отвращающий комаров (а не то к концу похода мои белые будут похожи на леопардов), и забрался под одеяло. В аккуратной ямке тлели угли костра, насекомые подлетать ко мне не решались (очень правильная позиция), охрану дальних рубежей нес пес-зомби, и вообще жизнь удалась.

Я впервые понял, что не жалею о том, что стал магом. Это давало некоторую свободу, уверенность в будущем. Глупо ведь иметь Силу и не владеть ей, да? Теперь я мог бы забить на все и отправиться в странствия по просторам Ингерники, не опасаясь одиночества и темноты, не беспокоясь о средствах…

Опять вклинился недовольный Шорох, скучно было без него, и сообщил, что все мои размышления – голимая дурь. Мне, по его понятиям, пора было детишек не развлекать, а самому делать, и если уж спать на природе, то с фигуристой телкой и в одном спальнике.

С некоторым обалдением я понял, что нежитя интересует секс. Он, понимаешь, соскучился по этому ощущению. Просто жуть что такое! Пошел вон, грязное животное!

Шорох, злорадствуя, дал понять, что в такое время и в таком месте – ночью, перед обычным костром – у меня нет повода выпендриваться.

Тогда я сознаюсь в некромантии и закончу жизнь на электрическом стуле!!!

Шорох испуганно отступил, забившись в недоступную глубину сознания и возмущенно транслируя оттуда похабные картинки. Господи, и откуда он такого нахватался? Четвертушка уж на что любитель, но и он у себя такого не хранит… Столько людей боятся эту тварь до икоты, а у нее только пошлятина на уме! И что мне делать, когда у меня действительно появится телка, – спать втроем?

Ночью мне приснился Шорох в банке. Что характерно: банку помню отчетливо, а как посадил его туда, вспомнить не могу.

Надо ли говорить, что мои белые вернулись в интернат героями? Усталые, счастливые, с карманами, набитыми всякой дрянью (камушками, дохлыми жуками, прошлогодними шкурками змей), они видели настоящую лису и нашли перо орла (что орлиное – это я сказал). Обратно мы шли медленнее, но без долгих привалов, поэтому были на месте еще до обеда. На ходу я вдохновенно врал про остров Короля, про свою работу в надзоре, про злобного начальника (наконец-то!), который и есть настоящий черный маг, про классную жизнь в городе Редстоне, которому только с погодой не повезло, а пацанята сочувственно охали и задавали сотни бессмысленных вопросов. Мы специально сделали крюк, чтобы войти через главные ворота, я сдал детей на руки Фоксу и облегченно вздохнул. Тем для обсуждения им хватит на неделю!

– Вы перебаламутили всю нашу школу, – заметила миссис Хемуль, но недовольной она не выглядела.

То ли еще будет!

– Лучше почините ограду, в задней части несколько секций опрокинулось, – сердечно посоветовал я. – Понадобится замкнуть периметр – и не получится.

Она очень серьезно меня поблагодарила. Лючик устроил в сквере подобие митинга, даже старшеклассники подтянулись, Фокс поволок Петрика мыться, я подумывал о том, чтобы завалиться спать, но скрепя сердце отправился в город – пришла пора заняться делом, знать о котором детишкам необязательно. Сделаем Шороху приятное!

Лейтенант обнаружился в офисе – предприимчивый маг рисовал агитационные плакаты, ориентируясь на иллюстрации в краухардских брошюрах. Получалось даже внушительнее, чем в оригинале. И что характерно: такого, как он, никакой откат не берет.

– Контора, в ружье! – объявил я с порога. – Пошли улики собирать.

Он заметался по офису, как вспугнутый кролик.

– Замри! У тебя телега на примете есть? Вашу машину брать нельзя, она нас демаскирует.

– У племянника двуколка.

– Подходит! Бери и едем.

Лошадь – не автомобиль, запрягать – полчаса. К тому моменту, когда недовольный Альфред вернулся с экипажем, Кларенс набил в чемодан целую походную лабораторию, от лупы до спиртовки, причем назначение половины предметов осталось для меня тайной. Мы забрались на сиденье и сделали вид, что это нормально: черный, свински грязный после двухдневного похода, и уважаемый представитель власти едут куда-то вместе по делам.

– Нам надо подобраться к интернату со стороны парка. Сможем?

– Дороги там нет, но я попробую.

Кривой проселок с трудом одолел окружавшие озеро холмы, загнулся крутой петлей и посреди чистого поля исчез, дальше вся надежда была только на крепость оси. Двуколка подскакивала на кочках, юлила между зарослями колючки, вслепую налетала на какие-то ямины и камни, скрытые в траве. Я держал на коленях чемодан, стараясь как-то гасить толчки и удары, не из альтруизма – в противном случае мне пришлось бы править лошадью.

– Еще далеко? – клацая зубами, поинтересовался Кларенс.

– Напарник нас встретит.

– Что?

– Правь давай!

О приближении зомби лошадь узнала первой – она начала тревожно всхрапывать и шарахаться из стороны в сторону.

– Все, приехали! Привяжи скотину, дальше пешком пойдем.

– Может, объясните, в чем дело? – недовольно буркнул белый, после того как я вернул ему чемодан.

Я вздохнул и попытался донести до провинциального полицейского всю гениальную простоту моего плана.

– Объясняю один раз: с этой стороны озера переход к зоне отката очень резкий – мы за три часа вышли к местности вполне нормального вида. Я имею в виду – живность, хищные птицы, кровососущие насекомые. Со стороны чугунки этот переход почти не заметен, поверьте мне на слово. Отсюда мораль: пентаграмма, создавшая щит, находилась где-то здесь.

– Надо было взять для поисков больше людей. – Если белый начинает огрызаться, значит, он пребывает в крайней степени раздражения.

– Не бойся, начальник! Мой напарник здесь уже осмотрелся.

Кларенс мои слова не убедили.

Макс появился из-за кустов совершенно бесшумно, от протяжной грации его движений хотелось развернуться и убежать. Натуру не спрячешь! То, что под взлохмаченной бурой шерстью скрывается монстр, было не видно, но ощущалось. А колючек-то, колючек в шубе, мама дорогая! Белый настороженно прищурился и стал бессознательно тереть ладонь об карман куртки, наверное, у него там какой-то амулет. Впрочем, есть ли смысл от него шифроваться? Все мы в одной лодке, это факт. Я подозвал Макса и представил лейтенанту:

– Знакомьтесь, мой напарник.

Кларенс наклонился погладить собаку.

– Он – зомби, – закончил я, хватая за локоть пошатнувшегося лейтенанта. – Тихо, тихо! Он ручной.

Макс стряхнул набок челку и с интересом скосил на Кларенса белесый неживой глаз, начальник михандровского НЗАМИПС безуспешно пытался восстановить дыхание. И этот тип состоит на жалованье в очистке!