Екатерина Гайдай - Сказка для проклятых

- Ты где? - продолжала настаивать Джилл.

- Шахта. Она принадлежит этим уродам-недокошкам. Они называют себя ракшами. Мне сложно определить координаты, но я постараюсь. Ребята! Небольшая атака - и…

- Ты в плену?

- Проклятье, да!

Это было из рук вон плохо. Те самые ракша, которых так опасался Тадеуш?

- Послушай, - после недолгого молчания сказала она, - У нас пока нет возможности штурмовать твою шахту. Постарайся выяснить, где ты находишься - название местности, любые подробности. Количество охраны, режим смены - это, я думаю, у тебя уже есть?

- Да.

- Далее. Скажи им, что у тебя есть родственники, которые хотели бы тебя выкупить… Эти ракша позволяют выкупать каторжников?

- Что-то такое они мне предлагали в начале. Они принимают меня за нива. Здесь обитает такой народец… Я сказал, что у меня нет родни.

- Теперь скажешь, что передумал, и родня есть. Узнай, сколько они хотят.

- Но…

- Это приказ. Ты уже отличился, позволив взять себя в плен. Так что никаких "но". А теперь я слушаю, что ты можешь мне сказать относительно охраны шахты…

Того, что рассказал ей рунн, было более чем достаточно, чтобы понять, что в одиночку шахту не взять. Можно попытаться сыграть на религиозных чувствах ракша, если они столь же религиозны, как нивы. Можно выкупить пленника (интересно, какую сумму за него запросят). Можно плюнуть на все, вернуться домой и просто сообщить Тамике, где его воин. Пусть, если хочет, снаряжает штурмовую бригаду в Айдре.

И есть еще кто-то, кто помог ей связаться с рунном.

Этот кто-то пугал ее больше чем все ракша вместе взятые.

Но ведь все обошлось?

- Мне нравится этот мир… - пробормотала она, пряча кубик связи в поясную сумочку, - Просто отличное место.

2. О богах и демонах

- В чем разница между молящимися в казино и молящимися в храме?

- Молящиеся в казино делают это искреннее.

Лек с трудом дотащился до своей подстилки и со стоном блаженства опустился на кучу грязного тряпья. Три часа долгожданного отдыха. Сумасшедший Ксавье метнулся к нему, придерживая за плечи и помогая устроиться поудобнее.

- Как твоя нога? - спросил он с дежурным испуганно-заботливым выражением лица. Всех и всегда пытающийся поддержать и утешить Ксавье. Всегда, когда не предсказывает кому-нибудь смерть холодным лишенным какого-либо сочувствия тоном.

Лек безразлично махнул рукой, позволив ниву заняться своей раной. Хуже от этого уже не будет.

- Ксавье, ты же башмачник, - сказал нив, сидевший в углу напротив них, - Что ты понимаешь в переломах? Оставь его, ему крышка.

- У него не перелом, а сильный ушиб и небольшая рана, - кротко возразил Ксавье, - Такое может вылечить любой дурак.

Лек глубоко вздохнул. Вот именно, дурак. Когда бы еще он доверился слабоумному Ксавье, которого в последнее время даже на работу не гоняют, понимают, что непригоден. Придет к выработке, возьмет кирку, ударит пару раз, да и застынет на месте часа на два. Причем, ни плеть смотрителя, ни окрики товарищей его в себя привести не смогут. Впрочем, смотрители Ксавье больше не бьют - дурная примета… Все считают, что сумасшедшего любит дух шахты. Если кто поднимет руку на дурака - все. Или глыба каменная на голову упадет, или болячка прицепится, или еще что…

Лек опасливо покосился на нива. Тот уже выдернул из кучи хлама тряпку и перематывал ему ногу. Все равно через пару дней начнется заражение. - Я сберег тебе еды, - шепнул Ксавье, вкладывая ему в руку ломоть хлеба.

Волна стыда захлестнула Лека и он оттолкнул руку нива.

- Отойди от меня! - хрипло крикнул он, - И забери свое дерьмо с собой!

- Какой ты гордый, - покачал головой Ксавье, сочувственно глядя в глаза Леку, - Какой брезгливый. Так нельзя, нужно есть. Я положу хлеб рядом с тобой, ты съешь.

Лек устало закрыл глаза и тут же тряхнул головой, отгоняя дрему - спать нельзя. С ним могут связаться. В любой момент, поэтому спать нельзя. Нельзя. Иначе они решат, что Лек умер, и уйдут. Уйдут, оставив его догнивать в этой холодной пещере, в компании этих мерзких уродов и сумасшедших. Достойная воина смерть.

Лек подобрал покрытую зеленью грибка горбушку и, преодолевая отвращение, сунул ее в рот. Машинально поблагодарил Верховных и попросил милости и покровительства. Тут же оборвал себя. Не будет милости. Он не помнил точно, почему, но твердо знал, что милости не будет. Он вообще почти ничего не помнил из прошлого, оно было сплошь затянуто серой пеленой. Его первые яркие воспоминания были связаны с пышной режущей глаза зеленью Шанзара. И с невыносимым чувством потери. Это чувство не оставляло его ни на минуту, заставляя просыпаться среди ночи, выбегать из дома и долго смотреть в небо, надеясь найти ответ - за что? Все, что он помнил из жизни до Шанзара - ощущение абсолютного покоя и защищенности, постоянного заботливого внимания, причастности к чему-то великому.

Верховные. Совет.

Изгнан, выброшен, признан ненужным, недостойным. Лишен милости и покровительства.

Не достоин. Не смог даже умереть, когда был взят в плен. Трус. Хартин предпочел умереть в бою, а он не сумел. Трус и предатель.

- Ты проклят, - неожиданно сказал Ксавье.

Лек разлепил отяжелевшие веки и гневно зыркнул в сторону сумасшедшего.

- Ты и твой род. Вы открыли дверь.

- Ничего я не открывал, идиот, - огрызнулся Лек, - Лучше заткнись, если зубы дороги.

- Для кого-то все может измениться, - продолжал Ксавье, безразлично глядя перед собой, - Но не для тебя. Ты раб.

- Ксавье, что будет с нами? - дрогнувшим голосом спросил нив в углу, - Ты сейчас видишь будущее?

- Ты умрешь. Сегодня, за работой. От инсульта. Знаешь, что это такое? Впрочем, не важно, - спокойно ответил Ксавье и перевел взгляд на Лека, - Тебя тоже здесь скоро не будет.

- Что, тоже умру? - Лек выдавил из себя слабую усмешку.

- Это не имеет значения, потому что рабство для тебя не закончится никогда. Ты рожден рабом, твой хозяин - раб, и вы навеки останетесь рабами. Трусливые жалкие твари.

- Как ты смеешь, ублюдок?! - Лек сжал кулаки, но наткнувшись на резкий колючий взгляд Ксавье, раздумал бросаться в драку, - Следи за языком, псих.

- Пора покидать это место, - сказал Ксавье, потягиваясь, - Я видел достаточно, да и вы мне надоели. Прощайте. Пусть смерть ваша будет менее мучительна чем ваша жизнь.

- Что, Ксавье, ты пройдешь сквозь стену, чтобы улизнуть отсюда? - хохотнул кто-то.

Ксавье фыркнул, качнул головой и направился к выходу из камеры. Слегка тронув рукой дверь, он открыл ее и спокойно прошел мимо охранника. Тот пропустил его, даже не повернув головы, словно Ксавье не существовало в этом холодном сыром мире подземелья. Окрыленный надеждой, Лек бросился в след за Ксавье, забыв и о больной ноге, и о лихорадке, но тут же был встречен резким ударом в челюсть и под дружный хохот сокамерников очутился на полу.