Елена Бычкова - Рубин Карашэхра

В свой замок он мчался задыхаясь от усталости. На создание Ключа ушло слишком много крови… и любви.

Посланник невесело усмехнулся и, тяжело взмахивая крыльями, влетел в окно. Но приятные мечты об отдыхе тут же пришлось забыть.

Зал был ярко освещен, стол сдвинут к стене. Место у камина занял Квезал в полном парадном облачении, с венцом из разноцветных перьев на голове и множеством блестящих браслетов на руках и ногах. Его змея свернулась кольцами, образуя что-то вроде трона, на котором великолепный Квезал и восседал гордо. Она что-то нашептывала хозяину на ухо, поглядывая по сторонам мерцающими глазками. Бог разума благосклонно кивал, не забывая прикладываться к большому резному кубку, который держал и руке. На кровати, поджав под себя ноги, опять сидел Ахы-н и. склонив голову к плечу, меланхолично наигрывал что-то на моринхуре. Но это было еще не все — по комнате с воплями и хохотом носились неразлучные братцы-читипати. А к ним у Эмила было особое отношение. Выглядели они весьма специфически, и не чуждый эстетству Посланник с большим трудом выносил их присутствие. Причем один из них был немым (что совсем не удивляло при взгляде на их абсолютно не отягощенные плотью тела), а другой, как предполагал Эмил, глухим, хотя второй братец тщательно скрывал этот свой недостаток. Но самое главное — оба отличались буйным темпераментом и любили подраться, что обычно заканчивалось довольно плачевно. Помнится, в прошлый раз Эмил вытряхнул из замка два мешка костей, надеясь, что драчуны никогда больше не соберутся обратно. Но нет, как видно, собрались.

Сегодня господа развлекались игрой в кегли: шары и биты они захватили с собой. Благо, у них там этого добра навалом.

Эмил мрачно проследил за тем, как мимо него прокатился, подскакивая, человеческий череп и врезался в груду костей. Стоило, наверное, устроить скандал, наорать на незваных гостей и вытолкать их из замка. Он уже совсем было собрался сделать это, как вдруг понял, что устал невыносимо. Кружилась голова, и еще, как ни странно, огорчало то, что кровь у него обычная, красная, человеческая… Увлеченные игрой читипати наконец заметили его.

— Эмил!.. А, Эмил! Давненько не виделись! — завопил глухой братец. — Сыграй с нами. У меня тут есть специально для тебя чудесно обкатанный шарик!

Его немой родственник замычал и захихикал, тыкая брата пальцем в ребра. Квезал продолжал кивать, бессмысленно глядя в одну точку и проливая вино себе на колени. Ахы-н поднял голову и, не переставая перебирать струны, сказал:

— На тебе кровь. Ранен?

Эмил с непонятно откуда взявшейся ненавистью оглядел их, прорычал сквозь зубы:

— Да идите вы все!..

Хорошо, что в замке был не один зал. Посланник вышел, хлопнув дверью, и заперся в другой комнате, поменьше, но тоже с камином. Сел у огня, положил на колени ключ, созданный из собственной крови. Он по-прежнему пульсировал, сохраняя ритм биения сердца. Ну вот, самое главное сделано. Остается узнать дорогу. «Но это я уже сам. Ах, отец, если бы ты сделал меня сильнее. Если бы я мог навсегда остаться в этом мире… Но я понимаю, ты не всесилен».

Эмил растянулся на полу у камина, крепко прижал к груди свой рубин и закрыл глаза, готовясь проснуться в другом замке, в другом теле…

Глава пятнадцатая

Полудемон проснулся поздно вечером.

Хул вся извертелась в кресле, дожидаясь, когда он наконец изволит прийти в себя.

Мёдвик тоже сидел тут, расставляя на столике у кровати какие-то баночки, стаканчики и тарелочки. Видно, что мальчишка знает свое дело. С невольным уважением Хул взглянула на маленького помощника, сосредоточенно растирающего корешки в ступе.

— Ох, ну скоро он проснется?! — воскликнула она в очередной раз.

— Скоро, — кивнул невозмутимый Мёдвик.

— А ты откуда знаешь?

Он ничего не ответил на это, только сердито насупился и неодобрительно посмотрел на нее.

— Эмилу не понравится, что вы надели это платье, — заявил он вдруг.

Хул фыркнула и повела обнаженными плечами, краем глаза взглянула в зеркало:

— Много ты понимаешь!

Тонкий белый шелк элегантными глубокими складками драпировал ее великолепную фигуру, полупрозрачная легкая вуаль спускалась с высокого атура, из-под которого на шею выбивались два золотистых завитка. Наряд немного старомодный да и в сундуке пролежал долго, на рукаве ткань немного вытерлась, но это почти незаметно. Зато как эффектно он подчеркивает ее великолепную талию и облегает бедра.

— Это платье его матери, — сказал Мёдвик тихонько.

Хул презрительно скривилась, а потом рассмеялась:

— А разве у него была мать?

Мальчишка нахмурился еще больше. Похоже, хотел сказать что-то резкое, но в это время с кровати послышался приглушенный стон, и Мёдвик бросился к своему господину. Хул тоже подошла, взглянула. Эмил медленно выходил из оцепенения, в котором пролежал целые сутки. Его глаза подрагивали под закрытыми веками, по горлу тоже пробегала быстрая дрожь, как будто он хотел вздохнуть и не мог. Мёдвик быстренько подсунул ему под нос маленький флакончик, зашептал что-то. Эмил наконец-то вздохнул, дернулся всем телом и открыл глаза. Черные, пустые… Хул поежилась, когда заглянула в них. А он вдруг опустил веки, прижал ладонь ко лбу, застонал глухо.

— Что? — спросила Хул.

— Голова болит, — пробормотал он.

— Хочешь, я полечу?

— Нет.

Эмил приподнялся с помощью мальчишки, взял из его рук стакан с каким-то отваром, выпил и снова упал на подушки. Когда он второй раз открыл глаза, взгляд его был прежним. Насмешливым, внимательным и, что самое главное, осмысленным.

— Зачем ты так мучаешь себя? — спросила Хул. — Тебе ведь это вредно?

— Я не демон, — ответил он раздраженно. — Мне приходится вводить себя в такое состояние, чтобы мой разум почувствовал себя свободным от человеческого тела. А некоторые, получив силу от рождения, даже не почешутся, чтобы использовать ее.

Хул сердито поджала губы. «Некоторые» — это, надо полагать, она?

— Ладно, ты что-нибудь узнал?

— Узнал.

Эмил улыбнулся Мёдвику, погладил его по румяной щеке:

— Спасибо, малыш. Мне уже лучше. Ты можешь пойти погулять.

Мальчишка послушно кивнул, собрал свои коробочки с пузырьками и вышел. Эмил снова откинулся на спину и сказал:

— Хул, одна просьба. Сними это платье и положи туда, откуда взяла.

— А что, оно мне не идет? — Кошка повела соблазнительными обнаженными плечами, но Эмил зло сощурился и повторил:

— Я сказал, сними его.

Хул еще раз обворожительно улыбнулась и решила проигнорировать слова колдуна, который явно продолжал оставаться не в себе.