Родерик Гордон - Туннели

— Да он просто пить хочет, — сказала тетя Джин, а потом нелепо засюсюкала: — Бедненький котинька, хочешь питеньки? — Она ухватила потрясенного кота за загривок и повела к двери. — Пошли, мамочка тебе вкусненького даст.

Вдалеке зловеще бурлит водопад лавы. Оттуда исходит нестерпимый жар, обжигающий голую кожу Уилла. На пылающем алом фоне четко вырисовывается темный силуэт доктора Берроуза. Он восхищенно указывает пальцем на какой-то росток, торчащий из огромной гранитной плиты. Доктор радостно что-то кричит, как всегда, когда находит нечто удивительное, но Уилл не слышит слов из-за оглушительного белого шума, в который врезается какофония бесчисленных голосов, как будто кто-то вертит ручку настройки на сломанном радиоприемнике.

Камера приближается. Доктор Берроуз рассматривает под лупой тонкий побег с луковичкой на конце, поднимающийся из сплошного камня примерно на полметра. Уилл видит, как шевелятся губы отца, но может разобрать только обрывки фраз:

— …растение… буквально переваривает камень… основанная на кремнии… реагирует на стиму… понаблюдаем…

Теперь растение показано крупным планом. Доктор Берроуз двумя пальцами вырывает серый стебель из камня. Уилл с тревогой смотрит, как он извивается в руке отца и выпускает два заостренных листика, которые тут же оплетаются вокруг пальцев доктора.

— …сжали, как тисками… живучее… — говорит доктор Берроуз, нахмурившись.

Больше Уилл не слышит никаких слов, только смех, но его отец беззвучно кричит, пытаясь стряхнуть растение. Листья протыкают его руку насквозь, пронзают ладонь и запястье, ползут по предплечью, царапая и разрывая кожу, поднимаются выше, уже обагренные кровью, переплетаются и извиваются, словно змеи в танце. Они все глубже врезаются в предплечье, как будто две одержимых проволоки. Уилл хочет помочь, он тянется к отцу, но он слишком далеко, а доктор Берроуз продолжает безуспешно сражаться с ужасным противником, бороться с собственной рукой.

— Нет, нет! Папа… Папа!

— Все хорошо, Уилл, все хорошо, — донесся издали голос брата.

Огненного водопада больше не было. На его месте мягко светилась лампа под абажуром, и Уилл почувствовал успокаивающую прохладу полотенца, которое Кэл прижал к его лбу. Он резко сел на кровати.

— Папа! Что с папой! — воскликнул Уилл, дико озираясь и не понимая, где находится.

— Все в порядке, — сказал Кэл. — Тебе приснилось.

Уилл откинулся на подушки, осознав, что лежит на кровати в узкой комнате.

— Я его видел. Так ясно, будто наяву, — прерывисто сказал Уилл. Он не мог сдержать слезы, внезапно подступившие к глазам. — Видел папу. Он попал в беду.

— Тебе просто приснился кошмар, — успокоил его Кэл, отворачиваясь от беззвучно рыдающего брата.

— Мы у тети Джин, да? — спросил Уилл, взяв себя в руки и разглядывая цветастые обои.

— Да, мы здесь уже почти три дня.

— Да? — Уилл попытался снова сесть, но не смог и опять опустил голову на подушку. — У меня совсем сил нет.

— Не волнуйся, все хорошо. У тебя отличная тетя. И к Барту она привязалась.

Всю следующую неделю Кэл терпеливо выхаживал брата, кормил его супом или тостами с печеной фасолью и бесконечно заставлял пить переслащенный чай. Вклад тети Джин в лечение Уилла заключался в том, что она усаживалась в ногах кровати и долго болтала о «старых временах», но мальчик был настолько слаб и утомлен, что засыпал до того, как она успевала наскучить ему рассказами.

Наконец Уилл смог ненадолго встать с постели и решил обойти комнату, чтобы испытать ноги. Кое-как ковыляя вдоль стены, он заметил что-то на полу за коробкой старых журналов.

Мальчик наклонился и поднял два покореженных прямоугольных предмета. С них посыпались осколки стекла. Он сразу узнал серебряные рамки — раньше они стояли на столике у кровати Ребекки. Уилл посмотрел на фотографию родителей, на свою, а потом побрел назад к кровати и рухнул на нее, тяжело дыша. Он был в смятении. Ему как будто воткнули нож в тело и начали медленно поворачивать. С другой стороны, чего еще от нее можно было ждать? Ребекка не была ему сестрой, никогда не была. Уилл лег на кровати, вперив в стену невидящий взгляд.

Через некоторое время он снова поднялся и нетвердой походкой побрел на кухню. В раковине лежали грязные тарелки, мусорное ведро было переполнено пустыми банками и упаковками из-под готовых блюд для микроволновки. Это выглядело настолько удручающе, что Уилл едва заметил оплавившиеся пластиковые краны и почерневшие от огня плитки над мойкой. Он поморщился и вернулся в коридор. Из комнаты доносился низкий голос тети Джин, который подействовал на него успокаивающе. Мальчик вспомнил о праздниках, когда она приезжала в гости и без конца болтала с миссис Берроуз.

Уилл остановился у двери и прислушался. Яростно щелкая спицами, тетя Джин говорила:

— Доктор Такой-сякой Берроуз… да я сразу, как его увидела, сестре сказала… сразу сказала, да-да… не связывайся ты с этим ученым бездельником… нет, ну, в самом деле, какой толк от мужа, который в земле ковыряется, вместо того чтоб семью кормить?

Уилл заглянул за угол. Равномерное щелканье приостановилось, когда тетя Джин потянулась за стаканом. Кот смотрел на нее с обожанием, она нежно, чуть ли не с любовью улыбалась ему в ответ. Уилл никогда не видел ее такой. Он понимал, что нельзя просто стоять на пороге, что нужно сказать что-нибудь, но никак не мог заставить себя нарушить их уютное уединение.

— Хорошо, что ты здесь. Понимаешь, когда моя малышка Софи умерла… Она была собачка — знаю, ты их не любишь, но она все-таки меня не бросила, не обманула… а от мужчин и этого не дождешься.

Тетя Джин вытянула руки, рассматривая вязание — яркие рейтузы, которые Бартлби с интересом понюхал.

— Почти готово. Скоро примеришь, мой хороший, — она нагнулась и почесала кота под подбородком. Бартлби задрал голову, зажмурился и начал мурлыкать, словно моторчик.

Уилл развернулся и направился к себе в комнату. Он остановился отдохнуть, прислонившись к стене в коридоре, и тут у него за спиной раздался грохот. Кэл вошел в квартиру и стоял на пороге, у его ног валялись два пакета с покупками. Нижняя часть лица у него была замотана шарфом, а глаза закрывали очки миссис Берроуз. Он был похож на человека-невидимку.

— Я так больше не могу, — сказал Кэл, садясь на корточки и собирая продукты.

Из гостиной пришлепал Бартлби, следом за ним появилась тетя Джин с сигаретой в зубах. Кот был облачен в только что связанные рейтузы и мохеровую кофту в красно-синюю полоску, а на голове у него красовалась разноцветная шапка-подшлемник, из которой забавно торчали шелудивые уши.