Антон Первушин - Отдел Массаракш

Но Птицелов не внял предупреждению и побежал еще быстрее. Ветер пустошей стал верным союзником, ветер подталкивал беглеца в спину. Были бы крылья, Птицелов взлетел бы над утесами.

Бежать, бежать, бежать! Не оглядываясь. Иного не оставалось! Прочь от темного живого корабля. Прочь от навязанного выбора. Прочь от судьбы иномирянина.

Я вам не Тусэй, господа насяльники, меня так просто не увезешь!

У Птицелова не было глаз на затылке, как у некоторых мутантов, но он как будто воочию видел Эспаду. Грязевик стоял на останце - высокий, тощий. Он прижимал приклад к плечу и держал Птицелова на мушке. Поглаживал пальцем спусковой крючок. Бормотал ругательства на родном языке, дергал острым носом. А потом ни с того ни с сего бросил карабин в одну сторону, плащ - в другую, спрыгнул с останца и, не обращая внимания на удивленные крики остальных грязевиков, припустил за Птицеловом.

Проворный, легкий. Злой, как бешеный упырь! И в портупее у него - «герцог». Последний аргумент на тот случай, если Птицелов окажется расторопнее…

Белесая земля пружинила под ногами, утесы двоились и троились перед глазами. Грохотали подошвы тяжелых ботинок, грохотало сердце, точно бубен шамана чучуни. Птицелов слышал за спиной равномерный топот: грязевик несся, как атомный локомотив. Откуда в его тощем и болезненном теле столько сил?

- Стой! - закричал Эспада, не жалея дыхания. - Дурак! - он сразу же споткнулся и приотстал.

Птицелов заскрежетал зубами, вытянул шею и наподдал еще. Вверх по взгорью, через сухой ковыль, потом по желто-зеленым мхам. Через облако меловой пыли, по старому следу от тяжелых траков.

Затем - по каменистой дороге, ведущей на дно искусственного котлована.

Массаракш! Куда это меня занесло? Норушкин карьер!…

Белые, стены - в норках. На дне - ржавая громада буровой установки. Высоченная стрела покачивается от ветра и уныло постанывает. В тени буровой лежит ковш шагающего экскаватора. Земля вокруг тяжелой машины усыпана битым стеклом и проржавевшими узлами и приборами.

- Птицелов! - взвыл Эспада. - Погоди! Дикарь чертов! Ты все неправильно понимаешь!

Грязевик не унимался. Преследовал беглеца, будто автомат с программным управлением. Он медленно, но неумолимо сокращал дистанцию.

Птицелов обернулся. Эспада был растрепан, на лице застыла свирепая гримаса, а в глазах сверкало пламя.

И в следующий миг Птицелов поплатился за то, что отвлекся на преследователя. Он споткнулся, потерял равновесие и вылетел с дороги. Кубарем покатился по крутому склону, увлекая за собой камни и грунт.

Упал на дно карьера - в пышный пылевой наст неподалеку от экскаватора. Тут же вскочил на ноги, сделал два шага и снова упал. Поднялся на четвереньки, поглядел назад: грязевик был тут как тут. Эспада тяжело дышал и даже держался за правый бок.

- Будь ты проклят! - прохрипел Птицелов; он был с ног до головы измазан известью, из разбитого носа и губ сочилась кровь.

- Молокосос! Ты ничего не знаешь о нашем мире! - заорал Эспада. - Ты ничего не знаешь о нас!

- Массаракш! - Птицелов сплюнул, поднялся.

Он стоял перед Эспадой на трясущихся ногах, грязный, оборванный, потерявший человеческий вид, но не забывший о человеческом достоинстве.

- Как я могу что-то о вас знать, если вы каждый раз врете?

- Тебе оказывают честь, дикарь безмозглый! - Эспада подошел ближе. - За тебя Раулингсон поручился! А ты его убил, кретин убогий! Руки бы тебе оторвать и упырям скормить!

- Таана все равно вылечат… - Птицелов попытался улыбнуться, но не тут-то было: ему показалось, что каждую мышцу на разбитом лице свело судорогой.

- Ну не знаю! - язвительно ответил Эспада, став на какое-то время опять Васку Саадом. - Ты, выродок, ему миокард перебил! А Раулингсон и мухи не обидел в вашем самом паскудном из Миров!

- Я не отправлюсь с вами! - закричал в ответ Птицелов. - Убирайтесь в свой масса- ракш!

- А чего же ты раньше не сказал? - нарочито изумился Эспада. - Зачем нам головы морочил? Я бы тебя пристрелил, и дело с концам! Способен он, видите ли, на контакт! Кишка у тебя тонка, заморыш! Не дорос ты до контакта, мальчик из леса! - он вынул «герцог», передернул затвор. - Или ты пойдешь со мной, или останешься в этом карьере навсегда. Я тебе не нянька! Это твой последний шанс!

- Отпусти меня, кто бы ты ни был! - Птицелов отступил на шаг.

- Не могу, - Эспада вздохнул. - Ты видел наши лица…

- Опять лжешь! - с ненавистью выдохнул Птицелов.

- Не тебе судить, чучело! Иномиряне - те, кому подчинялся Темный Лесоруб, - заперли вас в Мире, как пауков в банке. И смотрят сверху на вашу грызню, изредка подбрасывая очередную смертоносную игрушку. Они вводят в вашу бурную среду реагенты и собирают пенку для лабораторного анализа. Зачем они так поступают, не ведомо никому! Мы же помогаем вам, не жалея жизней! Нам приходится быть такими, как вы, хоть это нелегко, а временами - даже омерзительно! Нам приходится быть вами! Не смей обвинять меня и моих друзей в том, что мы слишком похожи на вас! Эта похожесть нам дорого обходится. Пойди спроси Марту: легко ли ей было выдавать себя за подстилку для делинквентов? Спроси! Она - там! - Эспада взмахнул рукой с пистолетом в сторону стены. - Помочь вам - это не зуб гнилой выдернуть. Нам нужно полностью раскрыть механизм ваших общественных процессов! Разложить факторы по полочкам! Получить доступ ко всем нервным узлам! И лишь потом, когда будет учтен каждый нюанс, мы сможем обратить ситуацию вспять! Когда появится на свет, окрепнет и встанет на ноги поколение, не знакомое с войной, мы уйдем из этого мира! А пока - мы боремся вместе с вами и за вас! А ты заладил: обманываете-обманываете! Слушать противно, честное слово!

Птицелов покачал головой и едва устоял на ногах. Его сильно тошнило, и меньше всего хотелось вникать в слова грязевика, но вникать приходилось, ведь желание разобраться в играх иномирян никуда не делось.

- Сотрясение, как пить дать… - отстраненно подумал Птицелов, ощупывая ссадины на затылке.

Если ты хочешь понять, почему нам приходится обманывать, если ты хочешь узнать правду о природе мира - не те скупые догадки, с которыми канителятся Поррумоварруи, Мусарош и Клаат, а настоящую правду, - идем со мной! Если хочешь помочь своему миру, идем со мной! Ты вернешься сюда, имея знания и опыт. Ты станешь одним из нас, и вместе мы избавим эти выжженные земли от войны и ненависти!

И впервые Птицелов усомнился в истинности своих устремлений. Впервые грязевику удалось докричаться до задушенного страхом и безысходностью разума обитателя многострадального Острова. И, быть может, бывший мутант, а ныне - потомственный герцог последовал бы за бывшим господином старшим агентом, а ныне - лазутчиком иномирян. Быть может…