Надежда Федотова - Миссия: без вариантов

— Ну мы же не могли их здесь вечно держать? — развел руками Васенька, все-таки усаживаясь на стул рядом с диваном. — Гиппокрит — царь, кроме того, у него теперь сильные перемены в личной жизни. — Чайников вспомнил Нарциссу и вздохнул, завидуя базилевсу белой завистью. — А насчет пенсионера — ты вообще-то радоваться должна, а не губы дуть! Я просто после этого Главу зауважал…

Он имел в виду тот факт, что Глава Коалиции пересмотрел свой указ по поводу закрытия Земли в шестой реальности для проживания кого бы то ни было. И сейчас как раз шло полным ходом переселение из восьмой, которая все равно обречена на скорое вымирание, в современную шестую. Покинутая планета больше не будет покинутой.

— Да я понимаю, — сказала Морган, поставив на пол пустой стакан и зевнув в ладошку. — Просто все куда-то разбежались. Я даже с Голосом поругаться не могу, врачи же вынули чип! А серенький…

— Он объяснительные пишет. Это, котеночек, еще не на один день! Учитывая, сколько мы за все это время наворотили… Тебе-то что — ты предмет задания, мне в общем-то тоже сильно напрягаться не надо, а он — руководитель группы, с него и весь спрос!

— Тогда ладно… — Она снова зевнула и свернулась калачиком, подложив руку под голову. — Вась, расскажи мне сказку.

— Морган, тебе что, пять лет?

— Ну Ва-ась…

Он поскреб в затылке и вздохнул:

— Я не умею… но попробую. — Системщик порылся в памяти, вспоминая детство, и начал: — В некотором царстве, в тридевятом государстве, на 310-м уровне жил-был Кощей. И было у Кощея четыре жизни, триста процентов здоровья и план лабиринта…

Грэй, стоящий за дверью, улыбнулся. Тринадцатый — это тринадцатый, ни убавить, ни прибавить. Даже в русские народные сказки свои любимые компьютеры приплел… Наемник сквозь приоткрытую дверь посмотрел на девочку. Сейчас заснет. «И ладно, все равно я не смогу с ней попрощаться, духу не хватит. Сорвусь ведь и останусь. Зачем мне это?»

— …а смерть у Кощея была: Ctrl-Alt-Del! Тут и сказочке, как говорится, эскейп… — Васенька замолк и покосился на Морган. — Спишь, зая? Ну вот и хорошо.

Он поднялся со стула, накрыл посапывающий объект 7–9 пледом и, погасив лампу, вышел.

— Задушевная история, — хмыкнул от стены наемник.

Чайников обернулся.

— Здорово, пропащая душа! — заулыбался он. — Тебя уже вторые сутки не видно. Все отчеты сдал?

— Все. — Грэй подумал и протянул ему руку. — Я, собственно, попрощаться пришел, Васька.

— В смысле? — не понял тот, ответив на рукопожатие. — Новое задание? Что, так быстро? А меня возьмешь?!

— Нет, — усмехнулся наемник, — вы с Морган остаетесь.

— Единоличник… — огорчился системщик. — Ладно, но в другой раз ты от меня так просто не отделаешься!

— Другого раза не будет. Я ухожу, тринадцатый.

— Ка… как уходишь? Совсем?!

— Да, совсем. Мне уже подписали заявление.

— Но ты же обещал Морган, что останешься!

— Я передумал. — Грэй пожал плечами. — За ней теперь есть кому присмотреть… Ладно, Васька. Отдел обратных перемещений уже подготовил нужный канал, не будем заставлять их ждать, ребятам тоже нужно работать.

— Грэй!

— Что? — Уже уходя, он обернулся.

Васенька потерянно стоял посреди коридора:

— А что же я ей скажу?

— Придумай что-нибудь. Ты это умеешь. — Наемник сунул руки в карманы и, нагнув голову, зашагал к лифту. Системщик, ничего не понимая, молча смотрел на широкую спину удаляющегося напарника. Вот так просто взять и уйти? Поставить перед фактом, так сказать? Васеньке стало грустно и обидно. А когда фигура Грэя исчезла за поворотом, ему стало еще и страшно. Потому что он понял, что тут начнется, когда обо всем этом узнает Морган…

Грэй, вытянувшись, лежал в трансформаторной капсуле и смотрел в потолок. Прикосновение холодного пластика к голой коже было неприятно. Но каким сюда пришел, таким и уйдешь. Сейчас они закончат вводить исходные параметры, откроют порт выхода, и все. Будет даже интересно снова почувствовать себя в волчьей шкуре. «Я уже и забыл, каково это», — подумал он.

Наверху мигнула красная лампочка. Инициализация завершена. Пошел отсчет. «Плохо получилось с тринадцатым. Не умею я с людьми разговаривать. А ведь я к нему уже привык… Хоть он и балбес, конечно». Грэй намеренно старался не думать о Морган. Старался, но не мог.

Капсула зажужжала. Стало трудно дышать. Наемник прикрыл веки, прислушиваясь к своим ощущениям. Они оказались не из приятных.

Сначала вернулось звериное чутье: в нос ударил незаметный для человека чужой запах железа и пластмассы; потом утончился слух, и назойливое гудение трансформатора стало раздражать… Грэй скривился, чувствуя, как, видоизменяясь, вытягивается череп, превращаясь из человеческого в волчий, как во рту становится тесно от зубов, а тело медленно покрывается шерстью. Он вздрогнул и дернулся. И вот тут вернулась боль… Она выворачивала его наизнанку: боль от перебитой стальным капканом передней лапы, боль от разорванного цепными псами уха, боль от серебряной пули между ребер. То, что она из серебра, ничего не значило — это в сказках про оборотней серебряное оружие считается панацеей, но темным крестьянам из пятнадцатого века казалось, что они все сделали правильно…

Он запрокинул голову и открыл глаза, поняв, что капсула исчезла. Когти скребли рыхлую землю норы. Острый, теплый запах крови резал ноздри. Где-то сверху захлебывались бешеным лаем собаки. «С возвращением», — хотел сказать себе Грэй, но вместо этого услышал сдавленное рычание.

— Он здесь! — донеслось снаружи. — Мы загнали его! Теперь не уйдет!

— Трави его собаками!

— Они не пойдут в нору, ты же знаешь. Если бы этот серый убийца не загрыз Лютого, тот бы пошел, а эти не пойдут…

Волк со стоном поднялся с мокрой притоптанной земли. «Серый убийца, это они обо мне. Серый… серенький… почему мне так знакомо это слово?»

— Нужно выкурить его оттуда!

«Я это знаю. Сейчас они разожгут костер, и я задохнусь здесь. Старый, испытанный способ…» Волк растопырил толстые лапы, стараясь не упасть. Он собирался с силами.

— Подпаливай, подпаливай… Ну что ты, костра не разжигал?! Дай я…

Псы завыли, трусливо пятясь от черной дыры земляного лаза. Трое охотников обернулись. Один из них, молодой, стоявший ближе всех, трясущимися руками вскинул ружье.

Прямо перед ним, слегка пошатываясь и нагнув тяжелую голову, стоял матерый волк. Серая шерсть на его левом боку взмокла от крови. Изуродованная капканом лапа подергивалась. И даже такой, уже подыхающий, он был страшен…

— Стреляй! — выкрикнул второй охотник, отшатнувшись назад.