Джон Толкиен - Две твердыни

Шли в темноте, низко наклонившись над тропой, след в след, внимательно следя за проводником и повторяя каждое его движение. Почва была здесь вязкая, со всех сторон мутно поблескивали стоячие лужи, между ними трудно было найти место, чтобы поставить ногу, не попав в чавкающую грязь. Если бы трое путников не были маленькими и легкими, ни один из них не прошел бы через трясины.

Наступила кромешная ночь, даже воздух казался черным и густым, так что трудно было дышать. Когда появился первый огонек, Сэм принялся тереть глаза, думая, что это ему привиделось от усталости. Огонек мелькнул слева, он был далеким, бледно-зеленым и скоро погас. Потом стали зажигаться другие, они напоминали красноватые угольки в дыму или колебались, как язычки пламени над свечами, только самих свечей не было; иногда они спокойно стояли на месте или медленно плыли, иногда вдруг рассыпались в стороны и таяли, будто невидимые руки прикрывали их призрачными саванами. Ни Фродо, ни Голлум не произносили ни слова. Наконец, Сэм не выдержал.

— Что это? — спросил он Голлума шепотом. — Откуда огоньки? Они уже со всех сторон. Это не западня? Кто их зажигает?

Голлум поднял голову. Вокруг разливалась темная вода, и он ползал на четвереньках, разыскивая дорогу.

— Да, да, со всех сторон, — так же шепотом ответил он. — Это обманные огни. Свечи умерших, да, да. Не смотри на них! Не ходи к ним! Не думай о них! Где господин?

Сэм оглянулся, но Фродо не увидел. Он, видно, опять отстал. Сэм прошел несколько шагов назад, боясь далеко отходить от Голлума и боясь кричать. Он только пару раз хрипло прошептал имя хозяина. Никто не откликался. Вдруг Сэм неожиданно наткнулся на него самого. Фродо стоял, задумавшись, уставившись на бледный огонек. Руки его плетями висели вдоль тела, и с них капала болотная жижа.

— Идемте, господин Фродо, идемте, — сказал Сэм. — На них нельзя смотреть, Голлум говорит, что нельзя. Надо идти за ним и не отставать, пока мы не пройдем через эти проклятые болота… Если мы вообще через них пройдем.

— Хорошо, — ответил Фродо, будто его разбудили. — Иди вперед, я за тобой.

Быстро повернувшись, чтобы догнать Голлума, Сэм споткнулся, зацепившись ногой за старый корень или стебель камыша, и тяжело упал, выбросив руки вперед. Руками он сразу влип в густую грязь; лицо его оказалось над черной глубокой лужей. Раздалось шипение, пахнуло вонючей гнилью, огоньки замигали, затанцевали, закружились. На мгновение черная поверхность лужи показалась Сэму темным мутным окном, через которое он заглянул в глубину. Сэм выдернул руки из грязи и с криком вскочил на ноги.

— Под водой мертвецы! — с ужасом произнес он. — Там мертвые лица!

Голлум противно засмеялся:

— Да-да, Гиблые Болота, Мертвые Топи, так их называют, — заквакал он. — Не надо в них смотреть, когда свечи горят.

— Кто там? Что? — спрашивал Сэм, трясясь от страха и обращаясь к Фродо.

— Не знаю, — ответил Фродо задумчиво. — Я тоже их видел. Глубоко-глубоко в воде, когда горят свечи. Везде под черной водой бледные лица. Злые, гадкие лица, или печальные и благородные. Много гордых и красивых, волосы серебристые, водоросли в них. Все мертвые, все гниют, жутким светом светятся. — Фродо закрыл глаза ладонями. — Не знаю, кто это; мне показалось, что я видел людей и эльфов, и орков тоже.

— Да, да, — подтвердил Голлум. — Все мертвые, все сгнили. Эльфы, люди, орки. Это Мертвые Топи, Гиблые Болота. Давным-давно тут была большая битва, Смеаголу про нее рассказывали, когда он был очень маленьким. Он уже потом нашел Сокровище. Великая Битва. Большие люди, длинные мечи, страшные эльфы, вой орков. Они сражались на равнине у Черных Ворот много дней, не один месяц. Потом болота разлились и поглотили их могилы. Потом дальше разлились, и еще разливаются.

— Но это же было много веков назад, — сказал Сэм. — Мертвецы не могли сохраниться до сих пор. Здесь уже злые чары Страны Мрака?

— Как знать? Смеагол не знает, — ответил Голлум. — До них нельзя достать, их нельзя тронуть. Мы когда-то пробовали, моя Прелесть. Я сам пробовал, но до них нельзя дотянуться. Это тени, их можно только видеть, их нельзя тронуть. Нет, нет, Прелесть моя. Они все умерли, их нет.

Сэм хмуро посмотрел на него и вздрогнул, потому что догадался, зачем Голлум хотел дотянуться до теней.

— По мне, так нечего на них смотреть! — сказал он. — Чего мы стоим? Отсюда надо уходить поскорее!

— Да, да, скорее, но спешить нельзя, — ответил Голлум. — Надо быть очень осторожными, иначе хоббиты провалятся в болото и зажгут свои свечки. Идите за Смеаголом! Не смотрите на огни!

Голлум свернул вправо, шлепая по грязи в поисках тропы. Хоббиты пошли за ним, по его примеру часто помогая себе руками.

«Если так долго будет продолжаться, — подумал Сэм, — из нас получатся три отличных Голлума».

Потом путь им преградил черный разлив, и они с трудом перебрались через него, прыгая с кочки на кочку, проваливаясь, падая, местами бредя по колено в гнилой воде. Все трое с головы до ног вымазались в липкой грязи и задыхались от болотного смрада, которым, казалось, они пропитались насквозь.

Ночь кончалась, когда, наконец, путники почувствовали под ногами твердую почву. Голлум шипел и сопел, но хоббитам показалось, что он сопит от удовлетворения. Несмотря ни на что, каким-то ему одному известным способом, на ощупь или по запаху, а также благодаря необыкновенной памяти он узнавал в темноте один раз виденные приметы и определял верное направление.

— Теперь вперед! — звал он. — Хоббиты хорошие, хоббиты храбрые! Они очень устали; конечно, они очень устали, и мы тоже, моя Прелесть, но надо поскорее увести нашего господина от обманных огней, да, да, надо обязательно!

С этими словами он рванулся вперед, по извилистой тропе, похожей на межу, разделявшую надвое высокие камыши. Хоббиты, как могли, поспешили за ним. Но через несколько минут Голлум вдруг остановился и стал с недоверием к чему-то принюхиваться, обеспокоено шипя и оглядываясь.

— Что там опять? — фыркнул Сэм, по-своему объяснив поведение Голлума. — Что ты носом крутишь? Если даже его заткнуть, можно сомлеть от вони. Тут все воняет. И ты воняешь, и господин Фродо воняет, и вообще все.

— Да, да, и Сэм тоже. Бедный Смеагол все чует, но он терпеливый. Добрый Смеагол помогает доброму хозяину. Воняет не страшно. Смеагол другого боится. Воздух зашевелился. Он меняется. Смеаголу плохо.

Он снова пошел вперед, явно волнуясь. Теперь он то и дело вытягивался во весь рост, вертя головой на длинной шее во все стороны, но смотрел чаще всего на юго-восток. Хоббиты не могли понять, что так встревожило Голлума. Но вдруг все трое остановились, как вкопанные, и замерли. Фродо и Сэму показалось, что издалека доносится жуткий протяжный и пронзительный крик. Они задрожали, и воздух будто напрягся и по нему тоже прошла дрожь. Стало очень холодно. Никто не двигался, а вдали нарастал неясный шум, будто там начинался вихрь. Огоньки замерцали, заколебались в тумане, побледнели и погасли.