Оксана Демченко - Докричаться до мира

– Я долго переживала, насколько ему важно мое родство с ней.

– Глупости ты славно умеешь выдумывать, – кивнул он. – И – да, Эл ее безумно любил. Как самую замечательную и лучшую в мире маму. А ты на нее ничуть не похожа.

– Академия – ее затея, – кивнула я.

– Да, и Пэйлит, его уже так звали, весь загорелся, просто смотреть было приятно. Уговаривал, умолял, убеждал, угрожал. Начал с родичами-айри общаться, хотя прежде на них и смотреть не хотел. Единственный раз на моей памяти он плакал на ее похоронах.

– А я сейчас начну, – всхлипнула я.

– Ты-то запросто! – насмешливо кивнул Риан. – После ужина – хоть всю ночь. Только подумай заодно, как много ты в Эле изменила. И можно ли требовать всего и идеального от бедняги. Он очень старается жить для тебя.

– А что будет, когда он меня переживет? – этот вопрос я до сих пор боюсь себе задавать. – Если мы не поссоримся раньше, а это вряд ли.

– Не поссоритесь. Я тебя знаю: хотела бы все порвать, не ко мне бы прибежала сейчас, – насмешливо прищурился Риан. – Он именно этого и боится, остаться в одиночестве. Разве такой страх – повод делать себя одиноким лет на сто раньше? Мало ли как все сложится! Не загадывай. Просто прими то, что есть.

– То есть предлагаешь учитывать: не знает, чем пахнут мои волосы – зато не ревнует…

– Уж точно! – рассмеялся Риан. – Увы, мы не люди, голову в большинстве своем терять не умеем, особенно Эллар. Просто не путай это с безразличием, он тебя очень любит. Поговори с ним.

Я поговорила. Даже скандал устроила, доведя декана до полного ступора. Он извинился и обещал хоть иногда выбрасывать учеников и дела из головы. Старается, а проклятые записки преследуют меня по утрам на всех подушках, независимо от места пребывания, выдавая прежний неизбывный страх перед будущим. То ученый совет, то проблемы в лабораториях, то срочная работа, то вызов в филиал, то дипломатия с неким управителем, имя которого я и выговорить не могу, а вот декан – ночью разбуженный – помнит. Пришлось смириться и привыкнуть постоянно вымещать гнев на несчастных подушках. В этой комнате наверняка стенка скоро приобретет характерный помятый вид. А подушка уже ничего не приобретет, пора ее менять, набивка в прорехи лезет.

Дед нас поженил, а мой декан по-прежнему полон боли, хотя кругом такие славные волвеки.

Риан мне показал, довольно ярко и живо, как умеют лишь одаренные, день, когда Эл познакомился с моей трижды-пра. Это было смотанное в аккуратный клубок воспоминание самого Эла, такие иногда делают айри и снави. Изредка – для передачи знаний и навыков. А чаще вместо семейного архива, хранящего не только изображение, но и настроение.

Он тренировался с мечом в Утреннем бору возле избушки отшельника. Была середина лета пятого года от начала нового счисления времени. В избушке как раз поминали Нику – именно в эти дни она невесть откуда свалилась буквально на голову Риана, чужая миру, потерянная и очень решительно настроенная во всем разобраться. А еще – ясная снавь, единственная в тот момент на всем Релате. И ведь разобралась, и других с даром нашла, и дело у них пошло замечательно, без большой крови.

Только вытаскивать Великого из того жутковатого междумирья, куда он неудачно угодил за две сотни лет до упомянутых событий, пришлось именно ей. И умирать – тоже, хотя дракон сделал все возможное, подарил ей еще один шанс, вылепив из того самого «артефакта», существование которого Нирн Карнский не соглашался признать, для Тиннары жизнь крылатого дракона. От которой не отказываются, взамен теряя себя.

Вот они ее, потерянную навсегда, и поминали второй день, вежливо и не особенно трезво попросив Пэйлита не беспокоить.

Потому он увидел Нику раньше Риана – с мужем, к которому она и вернулась, плюнув на вечную жизнь. С наглым рыжим конем: из-за необходимости забрать этого четвероного хулигана оба задержались и не добрались до избушки раньше, чтобы не мучить друзей неведением. У Ники на солнце переливались волосы дикого, радужно-изменчивого цвета, какие бывают только у драконов, недавно лишившихся крыльев. Пэйлит так и сел от изумления. Драконий и с крыльями-то редко увидишь, а такую – бескрылую и совершенно счастливую? Их не бывает! Она заметила его удивление, рассмотрела незнакомца внимательнее и улыбнулась.

– Дракончик, совсем молоденький, Най! – пояснила мужу и добавила, обращаясь к Пэйлиту: – И очень грустный. Ты совсем не веришь в этот мир, даже не приглядываешься к нему. Неужели так плох?

– Я тоже не верил, – усмехнулся светлоглазый за ее спиной. – Он же пока один.

– Ничего, встретит, кого надо, – неожиданно хмуро бросила Ника. – Эти подарки Великого, чтоб ему не болеть! Ну зачем мне знать, кого, когда и с каким результатом? Слово неосторожно скажешь, и тянется ниточка… Варианты уж больно чудные. Най, пошли Риана доводить. Не скажу я пока этому ничего. Может, и не надо.

Подошла, обняла за плечи, устроила голову сбоку от головы Лита и в ухо шепнула: «смотри, все не так уж плохо». Он вздрогнул – мир на короткое мгновение показался совершено другим, ярким и радостным. А странные незнакомцы уже ломились бесцеремонно в двери избушки. Мужчина с серебряными глазами кричал: «Отшельник, бросай пить за упокой, я женился!». С поминок с оханьем высыпала пестрая толпа скорбящих – и последним сам Риан, онемевший от изумления.

Лит стоял и смотрел, и мир уже не был совершенно серым, как в минувшие годы, хоть и потускнел. Наверное, она и впрямь осталась самую малость драконом. Вот только одного не знаю: что она хотела сказать Литу, который теперь Эллар и встретил меня. Интересно, она именно это предвидела? Или я еще не то, что на роду Магистру написано, а просто внеплановая заноза? И поделилась ли трижды-пра предвидением более детально? Риан на указанную тему молчит так сердито, что я один разок спросила и повторять не решаюсь.

Все айри хоть немного интриганы.

С этой достойной внесения в книгу абсолютной истины мыслью я швырнула подушку последний раз, для профилактики.

Уже под душем уныло подумала, что Ринк, зверь эдакий, от своей Рилы по утрам никогда не станет сбегать. И он точно знает, чем ее волосы пахнут. Только мне-то что? Мне все равно нужен только этот тип со спокойными глазами, слишком глубокими и родными. Что-то я не так делаю, раз они все еще черные, а? И как вообще можно поменять взрослому айри цвет глаз?

Ладно, вернемся к более простому и будничному.

Злорадство, по слухам, сладкое дело, я даже бровь подняла от оригинальности новой идеи. Пойду и отберу жену у новобрачного! Пусть знает, каково это – жить на свободе, в окружении кучи неотложных дел, отнимающих семейное время. Мысль не принесла радости, и я виновато убралась в комнате, сходила на завтрак, посетила рубку, усердно оттягивая неизбежное. Потом меня сердито отчитал Тимрэ и пришлось-таки портить им утро. Они уже ждали. Сидели, совершенно как Йялл и Сидда в его воспоминаниях: маленькая женщина в кольце могучих рук. Он нехотя расцепил пальцы и отпустил ее. Праздник кончился, дел и впрямь очень много, а нас слишком мало.