Дэйв Дункан - Предназначение

— От Шестых мне требуется умение руководить, поэтому я собираюсь устроить каждому из вас проверку на это умение, в каком-то роде соревнование. Победитель получает от проигравшего один удар плетью. Победитель потом может бить проигравшего сколько захочет, может даже запороть его насмерть.

Жертвы уставились на него. Потом посмотрели друг на друга. Заплывшие глаза сощурились, распухшие губы сложились в зеркально-симметричные кривые ухмылки.

— Лорд Линумино, — сказал Уолли, — вернет вам ваши мечи и даст два золотых на расходы. Вы должны выкопать колодцы. Вот правила. Герольд, ты будешь объявлять об этом во время двух ближайших трапез. Лорд Линумино выберет места для раскопок и куда сваливать землю — во дворе ничего не должно оставаться. Вы можете купить себе необходимые инструменты и набрать не больше двенадцати человек, любых, ниже шестого ранга. Вы не имеете права переманивать людей друг от друга. Нарушитель будет считаться проигравшим. Срок на подготовку — один день. Я буду одним из судей. Двух других выберете сами. Команда, первой доставшая баррель воды, считается победившей. — Он повернулся к Линумино, который ухмылялся — ужасное зрелище. — Какие нам еще нужны правила?

— Поощряющие или наказывающие.

— Правильно!

Конечно, это было уловкой. Свободные мечи никогда не имели денег; некоторые из них отказывались от еды, чтобы оставить средства на развлечения.

— Команда-победительница будет послана в Дри в бордели приобрести самых привлекательных девочек. Все расходы оплачиваются. Как вы думаете, справитесь?

Адъютант кашлянул.

— Необходимо срочно приступить к делу, милорд. Промедление невыносимо, как понимаешь.

Так что Уолли осталось сказать:

— Вы не должны ни угрожать, ни принуждать, ни бить ваших людей. Вы должны убедить их копать для вас. Если вы сделаете это — станете настоящими предводителями. Есть вопросы?

— Когда нам начинать, мой сеньор? — спросил Укилио, тот, что повыше.

— Сейчас.

— Когда закончим, мой сеньор, можем мы подождать день до порки? Я хотел бы отдохнуть, чтобы отделать его хорошенько.

Они обменялись взглядами.

— Это достаточно справедливо. Добавь, герольд. Их мечи, Адъютант.

Я — бог, подумал Уолли, я играю человеческими жизням и. И все же выигранный шанс лучше, чем вообще без него. Быть запоротым насмерть не многим хуже, чем получить двадцать один удар плетью. И может быть, — пожалуйста, боги! — победитель будет милосерден. Это, кроме того, развлечет остальных — порка не слишком приятное зрелище.

Унамани и Укилио забрали свои мечи и кинулись в дверь с дуэтом проклятий. И чуть не врезались в Тану, которую сопровождала высокая, представительная женщина в голубых одеждах. Женщины удивленно посмотрели вслед Шестым.

Так, подумал Уолли, определенно сегодня Семейный Вечер. Но Тану необходимо было принять, хотя остальные посетители при этом отодвигались в сторону. Она не была его вассалом, поэтому совершила формальное приветствие, он ответил. Потом она представила ширококостную седоволосую матрону… Олонангхи, ткачиха седьмого ранга. Уолли проводил их к себе и предложил сесть, уступив Леди Олонангхи кресло.

Тана по-прежнему упорно носила свое речное бикини — две узкие полоски, но ни один мужчина не смел ничего сказать ей. Со своей обычной решительностью она начала беседу.

— Мы не займем у тебя много времени, милорд. Я услышала от Ннанджи, что ты озабочен зимней одеждой. В частности, шерстяными плащами, я думаю.

Так, теперь Тана пустилась в дела.

— Это правда.

— Пятнадцать серебряных, он упоминал?

Уолли кивнул. Ннанджи был его названым братом, значит, Тана была его названой невесткой и — Великие боги!

— Брота — названой тещей?

— Леди Олонангхи считает, что может предложить лучшую цену, милорд.

— Мой отец был воином, милорд, поэтому в моем сердце есть специально отведенное воинам место.

Уолли вежливо пробормотал что-то в ответ, подумав, что многие женщины могли бы к ней присоединиться в мыслях, хотя, может, и не в таком возрасте.

Тут его осенило!

— Вы случайно не родственники с юным Олонимпи, а?

Морщинистое лицо просияло.

— Мой внучек!

Теперь Уолли все понял и с трудом скрыл улыбку.

— Очень многообещающий парень. Совсем близок к включению в наши списки, но, конечно, огромное число желающих…

— Может, поговорим о плащах, милорд? — сказала Тана ледяным тоном — нити интриги ускользали из ее рук.

— Мы могли бы пойти на десять серебряных за штуку, — предложила Леди Олонангхи.

— Я надеюсь найти ему место в кавалерии, — задумчиво сказал Уолли, — конечно, конкурс очень велик — это же престижный дивизион, как вы сами понимаете… прошу прощения, миледи, я отвлекся. Так вы сказали «шесть»?

Леди Олонангхи поджала губы:

— Восемь я сказала, милорд!

— Тогда контракт ваш! И я думаю, мы сумеем найти место для парня с такими замечательными способностями.

— В престижном дивизионе? — уточнила Леди Олонангхи.

— Естественно. Я же сказал, что он совершенно подходит.

Он отправил их к Линумино для уточнения деталей, размышляя, кто лучше выпутается из этой ситуации. Тана и Катанджи оба купили одного Олонимпи. Наверное, Катанджи. Когда дело доходит до денег, ему нет равных.

И завтра Уолли опустится на колени перед этим недоделанным Олонимпи, преподнося ему меч. Для Первого из престижного дивизиона ему придется на это пойти.

Пришел следующий посетитель, и Тана вылетела у него из головы, когда он увидел Доа. Он проводил ее к себе и старательно закрыл дверь.

Потом она улыбнулась. Как всегда, его бросило в жар.

Сегодня она опять была в длинном, но вырез по-прежнему был глубоким, светящийся голубой шелк был так прозрачен, как ни одна из материй, что ему приходилось видеть, и блестел он как лакированный. У нее не было с собой лютни. Единственным украшением был подаренный им сапфир, который она повесила на серебряную цепочку.

Как нужен он был бы сейчас казне сбора!

Доа прошла через комнату, задвинула шторы, и его глаза ловили любое движение этого изумительного тела. Время потеряло для него значение. Почти каждую ночь выполнять перед ней функции кавалера и слушать, как почти каждую ночь ее просят петь. Танцевала она превосходно, но интимные движения вроде вальсовых были незнакомы Миру, так что ему оставалось довольствоваться только касанием рук, да и то редко. Они были великолепной парой, он знал это, парой, возвышающейся над другими. Она — известная примадонна, звезда Касра, предмет божественного поклонения любителей эпоса. Только сеньор мог быть достоин появляться с ней рядом.