Ольга Романовская - Лепестки и зеркало

  Так уж повелось, что извозчики поделили Сатию на сектора и категорически не желали делиться территорией с чужаками. Исключение делалось лишь для тех, кто не поджидал седоков на какой-нибудь площади, а подбирал их на улицах.

  - У Старого рынка его ищи, где-то между Зелейной и Поварской улицами, - поделился сведениями трактирщик. Чихнул и выбранил погоду: - Конец сентября, а дрыгло, как в ноябре!

  - Это после летнего жара, - улыбнулась Эллина и привычным жестом пощупала хозяину заведения лоб: температуры нет. - Хочешь, я тебе травок заварю? А то действительно простыть мог. А погода... Вот тучи разойдутся, снова нас боги теплом побалуют. Рановато ещё для холодов.

  Трактирщик неопределённо пожал плечами, но от снадобья не отказался. Гоэта обещала занести его после ужина, а пока задумалась над тем, что делать дальше.

  Если сообщник Хаатера не петлял, как заяц, заметая следы, то он действительно торговец. Только куда более мелкий, нежели она предположила изначально. Зато такой охотнее согласится оказать за деньги любую услугу. Особенно дворянину или работнику Префектуры.

  Что ж, внешность мнимый заказчик вряд ли менял, потому как ни усов, ни бороды не имел, а отпустить не успел бы, так что шансы найти его имелись.

  Эллина решила сегодня же прогуляться к Старому рынку: разведать обстановку. С собой вознамерилась взять старого приятеля, жившего неподалёку.

  Разумеется, торговец пустится в бега, если увидит знакомое лицо, поэтому показывать его не следовало. Если убрать волосы, нахлобучить капюшон и подложить что-то в нужных местах, из гоэты выйдет молоденький парнишка.

  Брюки и рубашка нужного покроя в гардеробе имелись, да и флисса приличествовала штанам, а не платью.

  Вернуться домой можно было поздно: Брагоньер на днях предупредил, чтобы в течение недели не ждала его. Поглощённый работой, он практически ночевал в Управлении, поглощённый внеплановой проверкой своего ведомства. Выкраивал только полчаса на обед в компании Эллины.

  Госпожа Ллойда шутила, что только существование Эллины Тэр спасает начальника от голодной смерти.

  Во время одной из торопливых трапез - при этом соэр настаивал на том, чтобы гоэта ела спокойно, неторопливо, что и сколько захочет, - Брагоньер протянул Эллине восстановленные документы.

  - Так быстро? - удивилась гоэта.

  - Вы забыли, с кем имеете дело? - ответил вопросом на вопрос соэр. На людях он вёл себя с любовницей подчёркнуто вежливо, отстранённо, пользуясь формальными обращениями. - Ничего сложного, если приложить некоторые усилия.

  Эллина улыбнулась, вспомнив его отрицательное отношение к использованию служебного положения.

  По правилам гоэте самой бы пришлось обивать пороги учреждений, записываться на лицензирование - и до весны лишиться права на работу. Никто ради мага четвёртой степени не станет созывать комиссию. Да и в архивах копаться пришлось бы самой, показания свидетелей нотариально заверять, доказывая, кто ты есть. А тут - готовые, справные документы, да ещё с продлением трудового разрешения на год.

  Гоэте вспомнилась боевая магичка Нора, сосланная Брагоньером на пыльную бумажную работу в Лицензионную контору: уж не она ли расстаралась? Нора, безусловно, женщина с характером, ходячая стерва и язва, но и такая прогнётся, чтобы вернуться к вожделенной практике. Маг первой степени и Лицензионная контора - вещи несовместимые.

  Поблагодарив, Эллина шутливо попыталась выяснить, права ли в своих догадках. Брагоньер не ответил, поглощённый едой. Потом извинился и мимоходом обмолвился о доверенности на имя любовницы.

  - Какая ещё доверенность? - недоумённо глянула на него гоэта.

  - На пользование моим счётом в банке. Предупреждая возражения: на руки я её ещё не даю и когда оформлю, понятия не имею. Это не призыв бездумно тратить мои деньги, просто своеобразный акт доверия. Что вы сделаете с той бумагой, мне всё равно. Можете сжечь.

  - Чтобы потом кто-то восстановил её из пепла? - покачала головой Эллина.

  - Доверенность будет именной. И лимит суммы я установлю.

  Гоэта промолчала, твёрдо решив, что ценную бумагу спрячет под замок, а потом тайком вернёт Брагоньеру. Её счёт за последний год значительно вырос, так что чужой не нужен. Да и мотовство - брать деньги из банка. Они на 'чёрный день' и крупные покупки.

  Соэр ожидал другой реакции и с облегчением не дождался. Впрочем, он не питал иллюзий насчёт жизненных принципов любимой женщины: успел их изучить. Крайне проблематично будет подарить ей бриллиантовые серьги, которые присмотрела по его просьбе сестра. Своеобразная компенсация за то, что Брагоньер проводил с Эллиной так мало времени. Да и нужно же было что-то дарить, если уж завёл любовницу.

  Соэр понятия не имел о тонкостях ухаживаний. В его понимании они сводились к деньгам, игнорированию недостатков избранницы (в разумных пределах, разумеется) и совместном времяпрепровождении. Под последним понимались ужины и обеды в ресторанах и хороших тавернах, балы, если таковые имелись, музыкальные и театральные вечера и ночи в одной постели. Брагоньер попутно выяснил, что последние с успехом заменяют коньяк и, хоть награждали недосыпом - соэр не изменил привычке вставать рано утром, - но отлично снимали нервное напряжение. Что ж, его рабочий день давно начинался с чашки кофе.

  Эллина, разумеется, ожидала иного. Но, увы, Брагоньер был равнодушен к цветам, комплиментам, нежностям. Даже в постели он ни разу её никак ласково не назвал, не приголубил без причины, хотя, несомненно, был внимателен. Но отстранённо внимателен - как наблюдатель, не вмешивающийся в ситуацию, пока та не вышла из-под контроля. А контролировать соэр любил. И командовать тоже. Везде и всегда. Попытки ослушаться заканчивались либо безапелляционным приказом, либо молчаливым игнорированием возражений Эллины.

  Гоэта не могла сказать, что ей не нравилось, когда мужчина брал на себя инициативу во всём, но до известной степени.

  Эллина нередко ловила себя на мысли, что Брагоньер напоминает каменное изваяние, которое делает грандиозное усилие над собой, позволяя редкой эмоции вырваться наружу.

  Импровизировать и угадывать желания соэр тоже не умел, требуя, чтобы любовница не жеманилась, а говорила сразу, чего и как ей хочется.

  Были, безусловно, и положительные моменты. Самый главный - надёжность. Эллина впервые знала, что её не поджидает предательство: оно банально не вязалось с кодексом чести Брагоньера. Но поверить в то, что соэр её любит, гоэта всё ещё не могла, хотя при первом же случае побывала у храмовых прудов Сораты. Следует благодарить богов за то, что они дают, даже если мечты сбылись лишь наполовину.