Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Будакер поднялся, суровый и серьезный, как всегда, не умеющий улыбаться и шутить, на эльфийку лишь метнул взгляд, а потом смотрел только на меня и отвечал строго и четко:

— Ваше высочество, но пехота все–таки подтянется через несколько часов.

Я кивнул:

— Хорошо. Но вы и кони отдыхайте эту ночь, утром нам всем долгий марш.

— Как скажете, ваше высочество.

— И чем дольше, — добавил я, — усидите в седлах, тем лучше.

— Усидим, — ответил он серьезно. — Сколько надо.

Я улыбнулся.

— А теперь прошу вас в ваш шатер. Поговорим о деталях операции «Спасение благородной дамы».

Он последовал за мной, а эльфийка, как существо, которому я велел быть рядышком, засеменила задними лапками, держась так, чтобы между нею и этим человеком в железе с головы до ног был я.

В шатер мы вошли одни, за это время здесь поставили еще стол и две лавки, Будакер немного задержался, а когда появился, на нем уже не было железа, кроме блестящих поножей из прекрасной вестготской стали, но их не стал снимать, как понимаю, чтобы не заставлять меня ждать.

— Вы быстро, — сказал я одобрительно. — Уверен, вы так же вели и всю армию. Итак, дорогой друг, вот вам карта герцогства Ламбертиния. Вы пойдете вот по этой дороге… У вас на пути крепости, вот я их отметил, а это города… Большие пометил красным, синим помельче, зеленым совсем мелкие. Крепости обходите с осторожностью, города можете захватывать, но только если ворота распахнуты, я не хочу терять людей там, где можно обойтись без потерь…

Он следил внимательно за моим пальцем, даже не погладил Бобика, что прибежал и подставил голову под его пальцы, помня этого рыцаря как соратника по охоте.

Бобик сделал вид, что обиделся, подошел к застывшей столбиком эльфийке, подышал на нее жарко, она вытянулась и закрыла глаза, Бобик фыркнул и выскочил из шатра.

Будакер измерил пальцами расстояние от города до города, задумался. Эльфийка из уголка следила за ним настороженно, эти непонятные и грозные люди такие странные, наконец он проговорил с осторожностью:

— Ваше высочество, к герцогу гонца посылать будете?

Я насторожился:

— Зачем?

— Ну, — проговорил он несколько неуверенно, — насчет объявления войны… Так принято…

Я покачал головой:

— Сэр Будакер, какая война? С чего бы я стал воевать с герцогством, что мне ничего не сделало?.. Никакой войны!.. Мы просто явились освободить мою жену, королеву Мезины Ротильду Дрогонскую. Надеюсь, что герцог тут же, устыдившись своего недостойного поступка, выедет навстречу и передаст мне ее с извинениями. Мол, был не прав, вспылил, такая уж у нас фамильная черта, горячий нрав, простите…

Он спросил с недоверием:

— А вы… простите?

Я изумился:

— Конечно!.. Ради этого и пришли.

— Гм, — сказал он.

— И войско, — сказал я твердо, — именно для этого! Явись я один, вряд ли надменный герцог отдал бы мне пленницу. Он стал почему–то слишком самоуверенным в своем герцогстве… Подумал бы, что у меня своих проблем хватает, да еще королевство Шателлен отделяет его от Турнедо…

Он поразмышлял, лицо оставалось серьезным.

— Думаю, — сказал он наконец, — отдал бы. У вас достаточно грозная слава. Однако вы правы с этим вторжением. Герцог будет намного сговорчивее. И кланяться станет ниже.

— Кланяться не станет, — возразил я, — у него уйма предков, что никому не кланялись. Но сговорчивее ему стать придется. Утром поднимайте всю армию и, перейдя границу, продвигайтесь вглубь. Придерживайтесь пути, обозначенного на карте, но помните, это пожелание, а не приказ. Если надо — отклоняйтесь в сторону. Но не слишком, потому что справа ведет армию Клемент Фицджеральд, а слева — граф Альбрехт.

Он поежился:

— Да, соседи…

— Какие–то трудности?

Он пробормотал:

— Оба опытные воители. Не опозориться бы с такими рядом.

— Не такие уж и опытные, — возразил я. — По–настоящему опытные на серьезных участках, а у нас здесь прогулка. Еще раз смотрите сюда: обойдете эту крепость и вот эту, они чересчур… а дальше смотрите сами. Вообще старайтесь обходить по широкой дуге, чтобы со стены не докинули камнем и не поцарапали никого стрелой.

Он смотрел на меня испытующе.

— А если нам загородят дорогу?

— Вступать в бой только в этом случае, — сказал я. — Но у герцога нет таких войск наготове. А то, что соберут наспех местные лорды, вы легко сметете, как солому.

— И снова вперед?

— Да.

— До какого места?

Я указал на карте.

— Вот. Граница с королевством Фарландия. Но, думаю, на сам кордон выходить не придется. Там дальше за городом Краканц уже нет ничего особенного, только несколько сел и густые леса.

Он внимательно прикинул расстояние, лицо стало задумчивым.

— Придется двигаться очень быстро, — наконец проговорил с расстановкой. — Чтобы местные не опомнились и не успели собрать совместное войско.

— Это да, — согласился я. — Мыслите верно, а еще говорите, что лишены стратегических способностей! В общем, действуйте по обстановке. Если будет необходимость, пускайте конное войско вперед с большим отрывом от пехоты. Та в любом случае отобьется. А вы захватывайте города, что сами откроют вам ворота, замки и крепости, но, повторяю, если там заперто, никакой осады и никакого штурма!..

Он покосился на эльфийку:

— Ваше высочество, этот шатер в вашем распоряжении. А мне нужно будет показать карту командирам и обсудить все детально.

Я ответил милостиво:

— Хорошо. Только все равно успейте и выспаться.

Он поклонился, распределяя поклон строго между нами, вышел, а эльфийка впервые зашевелилась, спросила тихо и одновременно звонко, таким голоском, словно заговорил крохотный лесной ручеек:

— Война из–за женщины? Враги похитили твою жену?

Я запнулся с ответом, вроде бы благороднее согласиться, таким образом поднимаем на недосягаемую высоту женщин, из–за которых вон перекраивается карта мира, но это связать мне руки, и когда на карте либо общественное, либо личное, я, конечно же, выбрал общественное, ну да, а как же.

— Какая жена?.. — буркнул я. — То был всего лишь деловой договор. Я обычно не женат. Но это ничего не значит, ты ложись вон там, а я здесь.

Она смотрела, стараясь держаться бесстрастно, как я с сопением снимаю сапоги и наконец заваливаюсь на грубо сколоченное ложе, а когда в блаженстве отдыха развалился на спине и вздохнул, что наконец–то переведу дух, она подошла ближе и сказала, глядя сверху вниз:

— Но ты же сказал, держаться к тебе поближе?