Юлия Фирсанова - Рыжее братство. Возвращение, или Свободу попугаям!

Битая, ощипанная и освежеванная дичь (птички, пара зайцев) были небрежно сброшены на сторону, а поверх заиндевевшего короба лежал окоченевший труп женщины средних лет в длинной юбке и просторной, не стесняющей движений блузе. Бледные губы чуть приоткрыты, брови вздернуты, голова чуть склонена набок, будто женщина была удивлена приключившейся с ней оказией. В пору юности покойница, возможно, была довольно симпатичной, но сейчас казалась вполне заурядной. Ну да какая разница, красотка или уродка, ее ведь не на подиум выводить. Я вызвала магический шарик света, засиявший мощно, разом перекрыв все потуги раздобытой Дармоном в нише у входа лампы. Присмотрелась, тщательно выискивая малейшие признаки насильственной смерти.

Если не я, то кто? Спутники молчат, будто воды в рот набрали. Вряд ли в деревне и ее окрестностях найдется профессионал патологоанатом. А с другой стороны чего я могу сделать? Допустим, найду в себе силы провести вскрытие, кинжал у меня режет даже металл и камень, кости ему не преграда. Только чего мне это даст? Я не медик, никаких патологий обнаружить все равно не смогу. Значит, идея со вскрытием отпадает, будем проводить наружный осмотр тела. С виду женщина абсолютно здорова. Вот только синяк и небольшая ссадина на виске. Вряд ли могут сойти за смертельные раны. Более никаких видимых повреждений не нахожу. В анфас Салида выглядит целой, теперь осмотрим тылы. Баба здоровенная, крепкая, коня в горящую избу внесет, одной мне такое бревно не повернуть, придется помощи просить.

— Эй, парни, переверните ее, пожалуйста.

Гиз и Кейр шагнули синхронно и легко переместили тело нужной мне стороной. Вернулись к стене, киллер по-прежнему невозмутимо-ироничный, Кейр же украдкой вытер руки о штаны, будто отпечаток смерти стереть хотел. На поле боя с трупами проще. Сделал живого мертвым и дальше идешь, а тут с уже готовой возиться непривычно. Ладно, больше не буду психологически травмировать мужчин, сама-то почему-то нисколько не боюсь, даже брезгливости нет, только мозги скрипят, пытаются разобраться в загаданной Дармоном загадке. Точно, вот потому и не трушу, некогда! Может, потом ночью кошмары привидятся, а пока я в норме. Могу продолжать осмотр.

И что нам стало ясно? А то, что не фига не ясно. На повернутой спиной Салиде вообще никаких повреждений нет, не считая нескольких жирных пятен на блузке и юбке, так ведь люди пока труп на ледник сволокли, чудо что ничего не порвали и обломали.

— Цела баба-то, — недоуменно хмыкнул Кейр. — Чем же охотник ваш убить ее мог? Крови нет, если б душил, так морда синей была бы и пятна на шее.

— Есть методы не оставляющие следов, — тихо обронил Гиз. — Если Викша — знаток леса, не только зверя бьет, но и травы знает….

— Нешто он стал бы? — с удивленным испугом — и придет же такая жуть кому в голову — пробормотал Дармон из-за спин остальных. Быть ближе к телу "скромный" староста не стремился.

— Проспится, спросишь, — предложил Лакс.

— Н-да, по внешнему виду трупа ничего дельного не скажешь, да и объяснить она ничего в отличие от живых не сможет. Придется колдовать, — вздохнула я и призвала магию.

Выводя указательным пальцем в воздухе над спиной Салиды, сплела в одну две руны открывающие тайны — Кано и Эвайз, прибавила к ним Альгиз, руну призыва помощи от других рун и свыше, символ женщины. Я не знала, как по-другому обозначить покойницу, и понадеялась, что этого окажется достаточно, чтобы заклинание, щедро сдобренное моим желанием добраться до истины, заработало. Тейваз — руну справедливого суда применять не стала, слишком уж она сильная и мужская. Побоялась, что, если с Салидой чего страшного содеяли, то могу ненароком зомби поднять.

Бледное тело покойной предстало предо мной в виде совокупности разноцветных пятен по большей части светлых тонов. Я сосредоточилась, пытаясь сообразить, что именно стремятся показать мне руны. Ага! Кажется, что-то начало проясняться: вот серое пятно внизу туловища, Дармон говорил, что женщина бесплодна, поднимаю взгляд выше — еще одно серое пятно на виске, где ссадина и уже не темное, а почти черное на затылке, похоже гематома, и еще большей черноты отметина на шее. Приглядевшись до рези в глазах, замечаю, позвоночник сломан. Но почему же этого никто не заметил? Ага, кажется, говорили, что тело окоченеть успело, когда ее нашли.

— Шею бабе свернули, — опередив меня, выдохнул Кейр, отслеживающий с помощью заколдованного мною медальона весь процесс колдовства.

Я глубоко вздохнула, с благодарностью позволяя рунам раствориться в воздухе и, пожалуй, несколько преувеличенно бодро позвала:

— Все, выбираемся! Настал черед изучить место преступления! А-то если я еще минут десять в леднике потопчусь, там одной покойницей больше станет! Холодина зверская!

Постоять в погребе еще чуток никто просить не стал. Мы поднялись по лестнице наверх, потоптались во дворе, наслаждаясь вечерним теплом, пыльная прогретая земля двора щедро делилась с нами живительной силой, такой приятной после ледника с трупом. Фаль выбрался из-за пазухи и запорхал вокруг, разминая крылышки.

Закончив детальное обследование зарослей крапивы, красавец петух вынырнул из засады, огляделся и словно к давно потерянному брату кинулся к Лаксу. Все врут, что куры не летают! Этот отдельно взятый Петька перемещался на низком бреющем полете, как миниатюрный бомбардировщик. Кончики широких крыл с рыже-зеленым отливом едва не зачерпывали теплую пыль двора. Петух спланировал к ногам рыжего вора и с хищным клекотом впился клювом в один из декоративных красных шнурков, украшающих боковины легких полуботинок моего приятеля. Вероятно, птица приняла ухищрения сапожных дел мастера за аппетитных червяков, способных порадовать его хохлаток. С невольным смехом, мы отогнали обознавшегося нахала, отодвинули чурку-"замок" и заскочили в дом, пока Петька не успел дозваться кур. Прорываться сквозь строй несушек было б сложнее.

Пустота (как не загромождай дом, а без людей он кажется пустым), тишина, не успевший еще выветрится запах какого-то вина и сдобы. От такого сочетания улыбки мигом сбежали с лиц. Даже Сарот, исправно державший на лице безразлично-циничную мину "такому крутому вояке, как я, все пофиг", посерьезнел.

Дармон провел нас в горницу — предполагаемое место разыгравшейся трагедии. В целом довольно опрятная комната с традиционной печью, большим столом у окна и парой лавок, застеленных какими-то буро-коричневыми шкурами, плюс шкаф и нечто вроде массивного табурета с толстыми ножками и дополнительными поперечными перекладинами. Вся скромная, без излишеств мебель производила впечатление сделанной на совесть и на века. Наверное, такая стояла бы в избушке трех медведей в комнате главы семьи — Михайло Потапыча. На том же самом табурете, уверена, упомянутый медведь вполне мог бы отплясывать вприсядку, и доски б даже не скрипнули.