Юрий Погуляй - Счастливые Земли

– Чего? – не понял кузнец, и в тот же момент дверь с треском сорвалась с петель, сбила Гезеша с ног и грохнулась на пол.

На пороге замер худой мужчина, лицо гостя скрывала стальная маска. Гладкая, блестящая, безмятежная... Холодная даже на вид.

– Я же сказал – отойди, – как ни в чем не бывало произнес человек. В черном провале смотровой щели блеснул зеленый огонек. Показалось?

– Прочь! – Гезеш вскочил на ноги и замахнулся клинком. Странно, что при падении он его не выронил. Говорят – признак хорошего воина.

Незнакомец задрал голову к потолку.

– Она не подходит, – с сожалением произнес он. – Это не исправить.

Со второго этажа послышался безумный смех Малии. Грохнули открывшиеся ставни, и жена Гезеша, не прекращая хохотать, выпрыгнула из окна. Крик боли, плач, краткое молчание и вновь ненормальный, неуверенный смешок...

– Что ты с ней сделал?! – Кузнец бросился на улицу, но в следующий же миг оказался припечатанным к стене.

– Она негодна. Не способна, – пожал плечами незнакомец.

– Что ты с ней сделал?! – взревел Гезеш, и невидимая сила вновь отбросила его назад.

– А вот ты подходишь. Слушай свою роль, фурмагарец. – Гость подошел вплотную, и кузнец похолодел от сумасшедшего зеленого блеска. – Ты обычный... Не лучше и не хуже многих. Поэтому тебе и достанется одна из ведущих ролей!

Гезеш понял, что не может пошевелиться, что не в силах даже простонать.

– Слушай...

– Харе орать. – Лесоруба больно пнул вползший в палатку Джаззи. – Весь лагерь на уши поднимешь! Ночь на дворе!

– Твою мать! – взвыл Гезеш. – Какого!..

– Тихо! – процедил шут. – Сон дурной?

Лесоруб простонал от отчаяния. Роль... Какая у него роль в этом сумасшедшем спектакле?

– Мне прошлое снилось. Фурмагар, – просипел он. – А ты разбудил, когда мне начали говорить, что я должен сделать...

– Ты еще на осенних листьях погадай, – фыркнул Джаззи. – Тоже помогает.

– Это было. Я помню, – раздраженно пробормотал Гезеш и вымученно улыбнулся. – А я был женат...

– Ого! – осклабился заинтересовавшийся шут. – Красивая?

– Да нет, – кузнец с трудом вспомнил черты супруги. – Я ее даже не любил... Странно, да?

– Ничего странного, – хмыкнул Джаззи, сел на полпалатки и нетерпеливо кивнул, – рассказывай давай.

– Не буду. – Гезеш откинулся на спину, судорожно вспоминая. Как топором обрубило. Все помнится в четких деталях, а вот слова Лика (это точно был он) вылетели из головы напрочь. – Нечего...

– Ну, как знаешь. – Шут тяжело вздохнул и пополз наружу. – Выходи, если что – мы у костра.

– Угу...

Едва друг отошел от палатки, Гезеш тихо прошептал:

– Это ты, да?

«Прогресс!» – немедленно отозвался Лик.

– Какая моя роль?!

«Не время», – ехидно сообщил голос, преследующий Лесоруба с Черной Стены.

– А когда оно придет?

«Когда придет – ты узнаешь, не волнуйся!» – утешил его невидимка.

– Почему не подошла Малия?

«Кто?»

– Моя жена...

«Такие люди вообще не способны измениться. Ни единого шанса. С большей вероятностью рыба зачирикает в ветвях...»

– Кто ты? Один из Творцов?

«Ты не поймешь. Никто из людей не поймет, кто я. Я даже объяснять не стану, бесполезно. Но можешь считать меня Творцом, я не против, мне даже приятно».

– Зачем тебе все это?!

«Время очищения. Катарсис, Гезеш. Фурмагар должен был искупить грехи людей. Кто же виноват, что вы все отказались?»

– Не понимаю...

«Никто и не заставляет» – равнодушно заметил Лик.

– Объясни!

Молчание.

– Объясни!!!

Тишина. Голос опять пропал.

– Будь ты проклят!

«Спи давай».

И Лесоруб провалился в небытие без снов и видений.

До самого утра.

– Завтра с утра выходите, – разбудил его разговор за стенами палатки. – До Урочища пойдете вместе стремя десятками Мечей. Дальше сами.

Говорил Гнев. Устало так, равнодушно. Деловито.

– В лучшем виде, брат, – профырчал Тьма. – Доведем куда надо без проблем.

– С вами Карна пойдет, держать связь через нее будете.

– Кто такая?

– Узнаешь. Доверять ей можно так же, как и мне...

– Понял.

– Тогда вроде все...

– Как думаешь, – рыкнул мадрал, – сколько времени вы еще тут проторчите?

– Месяц, не меньше. Скорее всего – дольше просидим. Большая часть Диких на подходе, но... Короче – время у вас есть. Можете не торопиться.

Они замолчали, а Гезеш старался не упустить ни звука. Он чувствовал напряжение между друзьями.

– Хоть какой-то шанс есть? – вдруг спросил Тьма.

Горящий некоторое время молчал, а потом неохотно ответил:

– За шансами к Надежде. Он уже победу празднует. А я ничего точного сказать не могу...

– Ладно, брат. Творцы глядят на нас!

– И злорадно хохочут!

– Возможно, – весело фыркнул мадрал. – Попрощаться с ребятами зайдешь?

– Вечером загляну.

– Ну, давай тогда!

– Удачи!

Все вокруг хотят лишь одного, а тот, кто обязан осуществить их желание – никак не мог вспомнить что ему необходимо сделать. И это совершенно не смешно!

Гезеш привычно уставился в потолок палатки и тоскливо вздохнул. Почему проклятый выбор пал именно на него? За что? Да, может, он вел себя не очень праведно. Сейчас-то он помнил... И бракованный доспех купцам сплавлял, особенно любил нагревать одного толстого дундэйлца, что исправно приезжал за фурмагарской броней. Как его звали? Нет в голове имени, не крутится на языке. И жене изменял...

Гезеш вспомнил черные глаза девушки, с которой коротал редкие часы, когда на кузне останавливалась работа. Ее дом стоял на окраине, совсем близко к грохочущей и дымящейся мастерской. Подмастерье постоянно выдергивал Лесоруба из объятий красавицы, имя которой он тоже не мог вспомнить. О романе знал весь город, кроме Малии. Впрочем, наверняка в Фурмагаре обсуждали и любовника его жены (он должен был быть, иначе стыдно за себя становилось), а Гезеш ничего такого не слышал.

Да и что говорить, в жизни простого кузнеца до Безумия нашлась бы тысяча причин, за что его стоило покарать. Но так поступали ВСЕ! Это – обычное дело. Почему именно он?

«Ты обычный человек, не хуже и не лучше многих. Поэтому тебе досталась ведущая роль» – так ведь сказал Лик?

«Я должен умереть... Моя жизнь смысла не имеет. Все, что я сделал, – никому не нужно. Важна только смерть. Осознанная... Определенная...» – говорил Родергрим. А что, если... Нет! Нельзя об этом думать!

* * *

Днем в лагере появилась Карна. Та самая девушка-призрак, вышедшая первой из ниши в Храме. Мадрал долго фырчал и ругался, пытаясь найти с ней общий язык. Половину жестов он разобрать не мог, поэтому частенько в сердцах взрыкивал и хватался за голову.