Охота на Зверя - Сергей Вячеславич Чернявский
К полудню запах стал сильнее, отпечатки чётче. «Пёсья кровь! Я нагоняю его!» След привёл его в сосновый бор, и Лангри почувствовал новый запах, не предвещавший ничего хорошего. Запах свежей крови. Тимур оскалился, прижался к земле и пополз, подбираясь к источнику. Между деревьями вилась лыжня. Обрывалась она растерзанным трупом мужчины и его собаки. У обоих вскрыты животы и грудные клетки. Тимур обошёл место гибели по кругу, прислушиваясь и принюхиваясь. Больше никого здесь не было.
Лангри подобрался к трупу собаки и впился в жёсткую костлявую лапу. «Надо тоже немного подкрепиться. Что мы имеем? Зверь наскоро перекусил и побежал дальше. Она ещё и людоедка… Есть ли что-то, что для неё немыслимо будет совершить? Она же разумное существо, должны же быть какие-то пределы… Что, если ей попадётся на пути ребёнок? Нужно остановить Зверя как можно быстрее.» Тимур зарычал и захрустел пёсьими рёбрами.
Спустя пару минут, которые он отвёл себе на передышку, Лангри вернулся к следам. И почти сразу потерял их, отойдя от Звериной трапезы. Вернулся назад, уткнулся носом в снег. «Пёсья кровь! Это что ещё такое?! Вот идут четыре отпечатка Зверя, потом два и… раздвоенные копыта?! И дальше только след… оленя?! Она что, обернулась оленем?! И запах изменился, едва-едва напоминает старый. Она прям оборотень-оборотень?! Способна любую форму, любого человека, любого животного? Как такую выследить?! Если бы она не обернулась сразу после полянки с трупами, я бы ещё долго искал следы Зверя, естественно, не обращая внимания на дырочки в снегу от копыт оленя. А что если она обернётся птицей? Или так нельзя? Птицы маленькие, может должен быть определённый вес… Но Зверь в три раза тяжелее человека… Вопросов у меня накопилось к ней много, только станет ли это чудовище, пожирающее человеческие сердца вообще со мной разговаривать? Когда мысленно общались, она была довольно болтлива… Нужно не забыть об этом. Если она такая одна, или их немного, поговорить с кем-то похожим будет хотеться. Это можно использоваться.» Тимур продолжил преследование оленя-оборотня.
***
Прошло несколько дней: в волчьем обличие у Тимура плохо получалось следить за временем. «Олень» так ни разу и не остановился, двигаясь на север, северо-восток. Пейзаж вокруг менялся. Ровная земля вздыбилась холмами и небольшими горками, стали реже попадаться деревья, уступая место чахлым недоросликам, своим карликовым братьям. Несколько раз Лангри чуял зайцев и тетёрок, но не мог разглядеть их в снегу, а на долгую обстоятельную охоту времени не оставалось. Впрочем, и сил тоже. Тимур был сосредоточен лишь на том, чтобы не потерять дорожку запаха и переставлять лапы.
Спустя сутки Охотник наткнулся на тушу лося. На замёрзшем мясе остались следы небольших острых зубов, как у волчицы. Судя по всему, «олень» тоже полакомился лосем, хотя и не он убил. Старое жилистое мясо слабо утолило волчий голод Тимура, но, по крайней мере, придало сил лапам. Он уже не пытался нагнать свою цель, стараясь сохранить хотя бы взятый темп. То, что «олень» не делал привалов, подтвердило его неестественную природу даже раньше, чем Лангри нашёл лося. «Изменение запаха. Частичное изменение тела животного. Она продолжает меня удивлять своими возможностями. А этот вызов метели по желанию? Она не только изменяет себя, но и мир вокруг, как говорила Арьяна. Может то, что могут Звери и то, что могут колдуны. И, кажется, даже то, что не могут не те, не другие. Если она такая одна – убить её будет безвозвратной потерей. Хоть она и людоедка… Посадить на цепь, серебряную, изучить… А, пёсья кровь! Я сейчас думаю так, как, наверное, думали обо мне Охотники в Анклаве. Тоже хотели бы меня заковать в кандалы и ставить опыты. И вот я планирую поступить так же с другим разумным существом. Чем я их лучше? Ну, хотя бы тем, что я, в отличие от неё не жру людей. Поэтому меня на цепь сажать нельзя, а её можно. Вот.» Тимур затряс лобастой башкой. «Опять с ума схожу, сам себя спрашиваю, сам себе отвечаю. Это у меня так разум реагирует на обращения или на одиночество? Одичаю и сойду с ума без человеческого общества. Но не будет же она вечно бежать по лесам без остановки? Я так точно не смогу…»
***
Через ещё пару дней, днём, Тимур встретился со стаей волков, загоняющих кабана. Он присоединился, помог, но решив подкрепиться – получил клыками в бок. Лесные хищники не желали допускать до своей добычи ужака, увешанного смердящими человеком тряпками. «Ах вы сучьи потроха, думаете я такой же как вы?!» Он громогласно зарычал, шибая страхом. Волки разбежались в рассыпную, подвывая и визжа. Лангри поставил лапы на тушу кабана и ещё раз зарычал. Никто не посмел оспаривать его первенство. «То-то же! Поняли, с кем связались! Это вам не пёс чихнул, я оборотень, как никак!» Он вспорол брюхо туши. «Что там Зверь в первую очень жрал – сердце и печень? Нужно попробовать.» Эти органы утолили голод быстрее, чем обычное мясо. Тимур оставил кабана волкам и побежал дальше, щурясь от ветра. Но сейчас, с набитым брюхом, летящий в морду снег только радовал, как и солнце, временами скрывающееся за облаками и даже однообразная картина тундры. «Путешествовать волком определённо комфортнее, чем всадником. Если бы я столько ехал в седле, я бы уже задницу стёр по пояс… Да и ни одна лошадь не выдержит столько дней без остановки. Нужно придумать себе конструкцию вещмешка, чтобы горбом не мотался, а был удобный для этой формы тела. Ну или тележку соорудить. Впрягся – и потащил! Вот будет номер! Тягловый волк!»
Спустя два дня, вечером, взбежав на крутой холм, Тимур увидел вдалеке огни какого-то города. Преследуемою он тоже уже различал – тёмную точку на серой равнине. «Нельзя даль ей скрыться среди людей! В массе человеческих запахов даже волчий нос её не вычленит!» Лангри припустил, тратя последние силы.
***
Катарина вышла покормить куриц. Закрывая лицо платком от ветра, побежала до хлева, хлябая просторными валенками. И вдруг остановилась. Около дверей стояла лань, подёргивала ушами, вертела хвостиком с белым пятном на кончике, смешно хлопала длиннющими ресницами.
- Ой, диво лесное, ты как тут очутилось? – охнула женщина.
Лань побрела к ней, робко переступая тонкими как былинки ножками. Катарина протянула ладонь.
- Ну иди, иди, не бойся.
«Когда ещё увидишь так близко живого оленя?
