Война чудовищ - Афанасьев Роман Сергеевич
– Это еще кто? – шепотом спросил Рон.
У ног Сигмона, уткнувшись лицом в истоптанную траву, лежал человек. Он был одет в простую крестьянскую рубаху и широкие порты. От него несло как из нечищеного курятника, а всю одежду покрывали темные пятна.
Маг опустил посох, осветил щуплую спину незваного гостя и человек зашевелился. Встал на карачки, потряс головой. На него нацелились три клинка разом – на боку человека висел меч.
Сначала он поднялся на колени. Потом выпрямился и встал, стараясь не делать резких движений. И очутился лицом к лицу с таном.
– Добрый вечер, тан, – сказал ночной гость. – Вот мы и встретились.
– Кто это там? – осведомился алхимик, которому был виден только взъерошенный затылок гостя, заляпанный птичьим пометом.
Сигмон медленно опустил меч. Он видел перед собой знакомое лицо – худые скулы, нос, похожий на клюв, и желтые круглые глаза ночной птицы.
– Добрый вечер, граф, – сказал он. – Не думал, что наша встреча произойдет при столь необычных обстоятельствах.
– Эй, – позвал Мираль. – Это друг или как?
Гость резко обернулся, и алхимик с воплем выронил кинжал, сделав обеими руками знак отгоняющий дурной глаз.
– Граф Эрмин де Грилл, – представился гость, прожигая упыря взглядом. – Советник короля Геордора.
– Э, – сказал вампир, опуская клинок. – Рад встрече, граф.
– Вы, надо полагать, Мираль? – спокойно осведомился де Грилл, словно и не стоял посреди ночного леса босой и полуголый. – Поздравляю с восшествием на трон Дарелена, граф.
– Благодарю, – выдавил вампир.
– Что до остальных, – де Грилл расправил плечи и бросил небрежный взгляд на онемевшего алхимика, – то мы, полагаю, уже встречались.
Корд что-то сказал, граф ему ответил, но Сигмон уже не услышал, что. Весь окружающий мир исчез, вся его вселенная сузилась до одной единственной вещи – меча на тонком ремешке, что болтался на боку графа. Сигмон узнал его сразу – так узнают свою руку, отрезанную умелым хирургом. Так отлетающая душа узнает тело, оставшееся лежать на сырой земле. Тан знал, что это. Его правая ладонь заныла, а по телу пробежал ледяной холодок. Сигмон не двигался, пожирая глазами черный от сажи меч. Его сковал ужас, что прочнее всех цепей на свете, ужас неминуемого и неотвратимого. Ужас сбывшегося предсказания. Он смотрел на черный клинок, и ему чудилось, что зеленые узоры проступают сквозь сажу, подмигивают ему, как глаза чудовища, затаившегося во тьме. Тан не слышал, как его окликнул Рон. И даже не почувствовал, как рука алхимика легла на его плечо. И только когда де Грилл развернулся и клинок скрылся за его щуплой спиной, тан смог поднять глаза.
– Сигмон? – спросил граф, нахмурив соломенные брови. – Тан?
– Да? – отозвался Сигмон, с трудом разомкнув непослушные губы.
Он смотрел в озабоченное лицо де Грилла, но видел только черный проем в башне, зовущий в объятья ночного кошмара.
– Эй, – позвал Рон, сжимая плечо друга. – Сигги, ты словно привидение увидел. Что случилось?
– Ничего, – отозвался тан, усилием воли отгоняя мрачное видение и возвращаясь в реальный мир. – Это не важно.
– Ну, раз не важно, то ладно, – с сомнением произнес алхимик. – Но ты больше так меня не пугай, Сигги.
Сигмон повернул голову и взглянул на Рона. Тот смотрел на друга встревоженно, с искренним сочувствием. Тан знал: полуэльф за него беспокоится. Хоть одному живому существу на свете не все равно, что чувствует чудовище, скованное чешуйчатой броней. И Сигмону стало легче. Быть может, все еще можно изменить. Он не один. И башня далеко. И проклятый меч сейчас в руках этого графа, напоминающего птицу.
– Нет, – тихо сказал де Грилл, подступая ближе. – Это важно. Это очень важно, любезный тан.
Сигмон отшатнулся, сделал шаг назад и стряхнул руку алхимика с плеча.
– Эй, – алхимик смерил де Грилла недовольным взглядом. – Что происходит?
– Сигмон, – тихо позвал граф. – Вы знаете, что я принес. Это последняя надежда...
– Нет! – крикнул Сигмон, выплескивая горлом черный страх. – Я не возьму его, слышишь, не возьму! И пальцем не коснусь!
В ночной тишине его крик громом разнесся по всему лесу, заставив умолкнуть даже ночных птиц. Лес замер. Стало слышно, как ветерок шумит в кронах лесных великанов. И как вдалеке шелестит трава под легкими шагами вампиров.
Под удивленными взглядами друзей Сигмон отступил еще на шаг. Сам он смотрел только на графа, на его усталое лицо, на котором проступила тень разочарования.
– Сигмон, – сказал де Грилл. – Послушайте...
– Нет, – отрезал тан, облизнув пересохшие губы. – Ни за что.
– В чем дело? – взорвался Рон. – О чем вы?
Сигмон отвернулся и уставился на темный ряд деревьев. Он слышал, как за его спиной Рон подался к советнику короля, но даже не повернул головы.
– Граф, – позвал Корд. – Объяснитесь!
– Вероятно, разговор идет о мече графа, – подал голос Дарион. – Я чувствую его силу.
– Это так, – неохотно признал де Грилл. – И тану знаком этот клинок.
– Ага, – сказал алхимик. – Понятно. Значит, эта штука уцелела. Надо же, а я думал, что расплавилась.
– Эльфийские мечи не плавятся на пожарах, – отозвался де Грилл. – Но, признаться, я не понимаю, что в нем такого страшного.
– И не пытайтесь, – буркнул Рон и поежился, – пока не увидите его в деле, все равно не поймете.
– Его удалось пробудить? – воскликнул Дарион. – Один из древних клинков?
– Насколько мне известно, нашему любезному тану это удалось, – отозвался советник короля.
– Сигмон! – позвал Дарион. – Послушай, Сигмон! Если тебе удалось его приручить, это меняет дело! Если ты сможешь ...
– Смогу! – тан резко повернулся, и подошедший маг отшатнулся. – Я – смогу. Этого я и боюсь.
Под взглядом его глаз, налитых кровью, Дарион попятился и наткнулся на невозмутимого де Грилла.
– Я не понимаю, – растерянно сказал молодой маг и шмыгнул носом, из которого еще сочилась кровь. – Это же отличный шанс на победу. Если клинок проснулся и подчинится тебе, ты сможешь одолеть целую армию! Нынче уж нет колдовства, что могло бы остановить такой меч.
Мираль, стоявший в стороне и равнодушно рассматривавший кусты, обернулся. Он не собирался вмешиваться в людские ссоры, но, услышав о волшебном клинке, насторожился. Он понял, что у него есть шанс вернуться к черному трону Дарелена целым и невредимым, и подался вперед.
– Так возьми его, – бросил он тану. – И покончим с этим. Что за капризы, когда на карту поставлена судьба двух государств?
– И в самом деле, – сказал Рон, взглянув на друга. – Сигги, тут упырь прав. Почему ты не хочешь взять клинок?
– Я не могу, Рон, – прошептал тан. – Не могу. Тогда все сбудется. Прости...
– Что сбудется? – спросил де Грилл. – Что?
Сигмон с отчаяньем огляделся, не зная, как передать друзьям то, что он чувствовал. Они все смотрели на него – и маг, и граф, и бывший наемник, и вампир, и старый друг... Он знал, что все они умрут, если он не возьмет клинок. Лягут в эту лесную землю, и их кости навсегда останутся лежать у подножья лесных великанов. И он, наверно, тоже ляжет рядом, и только его бесплотный дух будет бессильно яриться, когда полчища кровососов хлынут на земли людей. Он будет виноват во всем этом, только он один. Но если взять этот проклятый меч...
– Нет, – выдавил тан. – Простите. Нет.
– Что за блажь? – воскликнул раздосадованный вампир. – Граф, вы обещали мне венец Дарелена! Я не собираюсь упокоиться в этом клятом лесу, когда почти взошел на трон!
– Подождите, граф, – отозвался де Грилл. – Терпение есть великая добродетель. Похоже, возникли непредвиденные обстоятельства.
– Сигмон, – сказал Рон. – Все так плохо?
Тан отвернулся и молча кивнул. За его спиной ссорились вампир и советник короля. Они кричали друг на друга, и в разговор вмешался маг. Алхимик же молча стоял рядом с другом, терпеливо ожидая когда тот скажет хоть слово. И только молчавший Корд вдруг сказал:
– Тише.
