Враг народа. Академия красных магов (СИ) - Блум Мэри

Свернув в очередной служебный коридор, я подал знак директору разговорить гостя. Однако он словно забыл обо всем, о чем мы договаривались, пока ждали. Мало того, что топал молча и не помогал, так еще волны его страха, как щупальца огромного испуганного осьминога, судорожно тянулись ко мне, пытаясь обвить и утащить в те же пучины, где он сейчас пребывал сам. Я с досадой отвернулся. Неужели не понимает, что так он только мешает? Стараясь на нем не сосредотачиваться, я отдал все внимание проверяющему — напряженно всматриваясь в него, словно прощупывая глазами со всех сторон, пытаясь найти хоть что-то, чем его можно зацепить. Однако он казался непробиваемым. Ну что ж, придется его пробить.

— А вы давно на этой работе? — подал голос я.

— Давно, молодой человек, — сухо отозвался он, чеканя шаг по коридору.

— А как в ваше ведомство попасть?

Проверяющий повернул голову ко мне и дотошно, даже въедливо осмотрел меня с головы до ног.

— Не всякого возьмут. Это — ответственная государственная служба, — с важным видом изрек он.

Ага, по ресторанам бегать бутылки считать.

— А получаете много?

— Это как-то, — нахмурился он, — относится к цели моего визита?

Директор, шагавший сбоку и будто через силу, нервно замахал рукой — мол, не зли его. Ну уж нет, мне нужны эмоции нашего гостя — хоть какие-то.

— Мне просто любопытно сколько, — я снова прошелся глазами по проверяющему. — Вдруг тоже пойду к вам работать.

— Деньги еще не главное, молодой человек, — выдал он еще суше, чем прежде.

Ясно. Получает не так много, как ему бы хотелось, и ходит по таким ресторанам только по работе, посещая лишь холодные склады и даже не заходя в парадные залы.

— А что же главное? — зацепился я.

— Положение в обществе, — ответил он с явным нажимом.

— И высокое у вас положение?

— Достаточное, — он еще выше вскинул подбородок, — чтобы снять с ваших молодых плеч голову, если вы плохо делаете свою работу…

Он даже не договорил, когда вокруг него густо зацвели темно-кровавые волны гордыни, которую я в нем разжег. К слову, очень вовремя. Обогнав нас на заметно подрагивающих ногах, директор заметно подрагивающими руками достал из кармана ключ и открыл массивную железную дверь. Изнутри тут же пахнуло подвальным холодом. Первым перешагнув порог, он нашарил выключатель на потрескавшейся бетонной стене, и из темноты выступили длинные ряды полок с изящными бутылками. Свет был тусклым, но все же вполне достаточным, чтобы рассмотреть, что большинство полок стояли полупустыми. Зайдя следом, я торопливо накинул поверх них кроваво-красную пелену, сплетенную из эмоций проверяющего — стараясь успеть вперед его взгляда. Благо, он шел последним. Оставалось лишь надеяться, что я правильно понял и применил технику “вуаль”, которую продемонстрировала в библиотеке Нина.

— Сколько у вас здесь бутылок? — деловито уточнил проверяющий, переступив порог.

— А сколько должно быть? — отозвался я.

— По документам, — строго произнес он, вытягивая бумаги из своего портфеля, — тут все должно быть заполнено. Но вот на крайних полках я вижу не больше половины.

Все-таки он успел кое-что заметить. Директор, как для расстрела замерший у стены, чуть не брякнулся в обморок.

— Подождите, — я качнул головой, — вы недосчитались. Вон все на месте.

Моя рука показала на полупустую полку, где было от силы с десяток бутылок. Проверяющий машинально повернулся туда и изумленно заморгал, будто не веря глазам. Для него сейчас полка аж ломилась от тяжести.

— Но тут не было бутылок… — пробормотал он, непроизвольно сминая бумаги в руке.

— Ну как не было, — невозмутимо сказал я. — Они что, по-вашему, воображаемые?

— Просто освещение плохое, — следом влез и директор, силясь хоть что-то увидеть и не видя. — Для хранения так надо…

Даже хорошо, что он не видел — этот бы продал и воображаемые. Сообразив, что мнет документы, проверяющий торопливо вернул их в портфель и снова крепко зажал его под мышкой. Приблизившись к полке, он стал всматриваться в красную жидкость за стеклянными стенками — пристально и пытливо, как исследователь. Хоть бы не захотел попробовать — потому что я не смогу передать вкус этого вина. Я просто не знаю, каков он.

— А откуда мне знать, что вино тут настоящее? — вдоволь поразглядывав его, выдал проверяющей. — А то вдруг налили непонятно что, а втюхиваете как первый сорт…

Ну вот точно захотел попробовать. На лбу директора мигом выступила испарина, явно мешая ему думать, как выкрутиться из ситуации. Подхватив с полки воображаемую бутылку, я сам поднес ее к нашему гостю — а что поделать, до реальных тут было тянуться и тянуться.

— Попробуйте и узнаете.

Его рука тут же потянулась к изящным стеклянным стенкам, и я прытко их отодвинул от его сухих пальцев.

— Только вам придется за нее заплатить. Цену же вы знаете?

— Ладно! — буркнул он, отворачиваясь от полки. — Давайте начнем.

Выдохнув, я поставил воображаемую бутылку обратно. Проверяющий с мрачным видом снова достал документы из своего портфеля и пошел дотошно считать вино по рядам. Шагая рядом и косясь в его ведомости, я мысленно подбавлял бутылки чуть не под его пальцами, чтобы реальная цифра, указанная на бумаге, совпадала с воображаемым количеством. Наконец, когда все сошлось, директор вытер испарину и проворно повел его в другой зал, за содержимое которого уже так не волновался.

Покидая помещение, я бросил последний взгляд на полки, вновь ставшие полупустыми. Но проверяющий, вышедший раньше меня, этого уже не видел. Интересно, как бы это окрестили на магзаконности: как мелкий обман или все-таки как хищение собственности?

Оставшаяся инвентаризация прошла без проблем, и мои услуги больше ни в одном из складов не понадобились. Проводив проверяющего, который сурово отметил, что все в порядке, я и заметно взбодрившийся директор свернули в еще одно служебное помещение недалеко от входа, где на диванчике у стены со скучающим видом сидела Соня и небрежно покручивал свою палку Тим. Едва мы появились на пороге, как он тут же поднялся, и они с директором отошли в сторонку, о чем-то оживленно говоря. Я же, порядком уставший блуждать по холодным подвальным складам, плюхнулся на диванчик рядом с Соней.

Кокетливо улыбнувшись мне, она подхватила золотой локон и начала им поигрывать.

— Какие планы на вечер?

— Такие же, — отозвался я, — как у вас с братом.

— У нас с братом планы разные, — загадочно бросила она и закинула нога на ногу так, что темно-зеленая юбка академии уехала вверх по ее бедру, обнажив его почти на половину.

Совсем скоро Тим и директор, договорившись о чем-то, вернулись к нам.

— Выручили, — с облегчением сказал последний. — Если хотите, проходите в зал. Ужин за счет заведения.

— Полагаю, — перехватил мой взгляд Тим, — в таких ресторанах ты еще не бывал.

Да я вообще еще ни в каких не бывал.

— Так пойдем, — он угадал ответ по моему лицу. — Наконец посмотришь, что такое красивая жизнь…

Глава 35. Решение

Зал ресторана был просто громадным — его словно построили для гигантов. Огромная люстра, какие, наверное, раньше вещали во дворцах, ярко сверкала под потолком. Высоченные окна изысканно обрамляли бархатные шторы, а пол натерли до такого блеска, что по нему было даже страшно шагать, чтобы ненароком не заляпать. У дальней стены на невысокой сцене играли на инструментах настоящие музыканты, а на довольно вместительной площадке перед ними беспечно танцевали парочки. Остальной зал был густо заставлен круглыми столиками с белоснежными скатертями, в центре которых красовались изящные вазы с живыми цветами. Фарфоровые тарелки и разложенные вокруг них сверкающие приборы ожидали посетителей.

— Тут есть даже комнатки для уединения, — шепнула мне идущая рядом Соня. — Сама не видела, но брат говорил…

Я чуть не спросил: зачем? Вот зачем ты мне это говоришь?.. Отовсюду, куда ни повернись, раздавались смех, голоса, звон бокалов и бодрое звяканье приборов. За столами сидела разряженная публика, словно все вокруг пришли не в ресторан, а в театр. Девушки сделали причудливые прически, надели высокие каблуки и красивые выходные платья. Парни нацепили модные костюмы. Здесь будто все показывали себя с лучших сторон, разодевшись как манекены на дорогих витринах. Как ни странно, в зале в основном присутствовала одна молодежь.