Елена Грушковская - Самый важный день в его жизни

Рогволд взял кружку. Стелла поднялась нервным, резким движением, взмахом руки колыхнув только воздух над пустым столом.

— Мне сейчас нужно в больницу на приём, — сказала она.

Рогволд коротко кивнул.

— Хорошо. Я сейчас выведу машину.

Стелла ушла одеваться, а Рогволд ещё минуту посмотрел телевизор, пока не началась реклама. Выключив надоевший ролик, он быстро выпил холодный чай и ополоснул кружку. Перед тем как выйти из кухни, он скользнул пальцами по краю стола. Целые и невредимые кружка и тарелка обтекали на сушке для посуды. Веник, совок и тряпка находились на своём обычном месте — в шкафчике.

— "Вчера в десять часов вечера прогремел взрыв в загородном доме предпринимателя Блажимира Д***. Бизнесмен находился в момент взрыва в доме и погиб. Д*** принадлежала обширная сеть казино и ночных клубов в ряде городов Западного побережья. По предварительным выводам экспертов, причиной взрыва послужила утечка газа. Начато следствие".

Стелла поёжилась, натянув горловину пушистого свитера повыше, и сунула ноги под диванную подушку. Мертвенно-белый свет зимнего дня лился в окно, причиняя боль глазам. Сжимая пульт от телевизора, Стелла машинально водила подушечкой большого пальца по его выпуклым кнопкам.

— Вот и ваша крупная рыба, — услышала она.

У лестницы, ведущей на второй этаж, стоял Рогволд. Поверх неизменного костюма с галстуком на нём была зимняя куртка, надетая нараспашку: он собирался везти детей на дополнительные занятия. Лору — в художественную школу, Глеба — в хоккейную секцию.

— Не поняла, — пробормотала Стелла, стискивая пульт. Но в животе что-то сжалось от слов водителя.

— Заказчик, — сказал Рогволд.

Стелла хотела снова сказать: "Не поняла", — но понимание обожгло её изнутри. Рогволд, всегда опрятный и подтянутый, с идеальными стрелками на брюках и стрижкой под машинку, озадачивал её и зачаровывал своим тёплым взглядом. Такие глаза — ласковые, чуть грустные и всезнающие — бывают, наверно, только у святых старцев или ангелов. Но сейчас произнесённое им слово "заказчик" обдало Стеллу не теплом, а волной холодных мурашек.

— Это он… заказал Ростислава? — только и смогла она пробормотать.

Рогволд чуть приметно кивнул.

— Но… зачем? — Стелла стиснула пульт так, что переключился канал. — Он что… как-то перешёл ему дорогу?

— Теперь это уже не имеет большого значения, — ответил Рогволд. — Для вас опасности нет, это главное.

— А кто тогда… его? — Стелла, сглотнув сухой ком, кивнула на экран телевизора, имея в виду Блажимира Д***, сообщение о гибели которого осталось на другом канале.

— Сама судьба, — сказал Рогволд, мягко сияя глазами. — Впрочем, судьба — не совсем верный термин… Это трудно объяснить. Но это не убийство, нет. Взрыв газа — несчастный случай. Но… — Губы Рогволда чуть дрогнули в улыбке. — Опять-таки, во вселенной нет ничего случайного.

Стелла поймала себя на том, что слушала его разинув рот и веря каждому слову. А с какой стати, собственно, он всё это знал?!

— Ты… как-то связан с этим? Ты… из каких-то спецслужб? — пролепетала Стелла.

Улыбаясь ей, как ребёнку, Рогволд проговорил:

— Нет. Я просто ваш водитель.

— Просто водитель? Но откуда просто водителю известны такие вещи? — Стелла сама удивлялась, откуда у неё, поражённой всем услышанным, бралась язвительность. А ещё её задевало, что с ней разговаривают, как с несмышлёным ребёнком.

Рогволд и бровью не повёл, глядя на Стеллу по-прежнему ласково и чуть грустно.

— Мне просто дано знать немного больше, — сказал он. — Иногда это хорошо, иногда — не очень. Хорошо — когда благодаря этому я могу помочь. Плохо — когда не могу.

— Кто ты? — Стелла чувствовала, что вот-вот выйдет из себя.

Рогволд не успел ответить: вниз по лестнице с озорным визгом скакала Лора. Она с разбегу запрыгнула на Рогволда и повисла, обхватив его руками и ногами. Следом спускался Глеб — чуть сдержаннее сестры, но тоже через шаг вприпрыжку. Рогволд посмеивался, обнимая одной рукой повисшую на нём Лору.

— Да ты не мышонок, а обезьянка.

Что со всем этим делать, как это понимать? Стелла не знала. Дети обожали Рогволда, льнули к нему — особенно Лора. Он охотно возился с ними, хотя в его служебные обязанности входило только возить их в школу и обратно, а также обеспечивать безопасность. Его светло-серые глаза лучились неземным добрым светом, когда он смотрел на детей, и они отвечали ему горячей привязанностью. Он практически заменял им отца — если только родного отца вообще мог кто-то полностью заменить.

Вечером того же дня Стелла услышала, как Рогволд рассказывал детям сказку. Таких сказок она никогда не слышала — впрочем, она никогда не была знатоком фэнтези. Но было в этой сказке что-то такое, отчего у неё защемило сердце. Двойник, согласившийся умереть вместо правителя из другого мира, вызывал в ней недоумение и казался смутно знакомым. Как мог этот чудак, будучи отцом двоих малолетних детей, пожертвовать собой? Оставить своих малышей неизвестно на кого? На какого-то непонятного Странника! Как мать Стелла не могла этого понять. Ну, разве что если там была женщина, которая могла о них позаботиться — тогда, может быть, ещё куда ни шло… Нет, всё равно это мужское стремление к героизму было выше её понимания. Если семья ещё не создана, тогда и терять как будто нечего, но если она есть?! Если есть родные существа, которым нужен кормилец и защитник? Как можно, сбросив с себя, как балласт, эти святые узы, лететь с нагой душой навстречу какой-то непонятной цели?! Особенно когда за это тебе не то что ордена не дадут, но даже, возможно, не узнают твоего имени!

Стелла сама не ожидала, что эта странная сказка поднимет в ней целый рой мыслей и чувств. На плите закипал чайник, а в её ушах ещё звучала песня на незнакомом, очень мелодичном и красивом языке, которую тихонько напевал Рогволд, убаюкивая Лору, после того как сказка была рассказана. Звучание неведомого языка поднимало в груди волну странного томления, будоражило и зачаровывало одновременно…

К реальности её вернул Рогволд. Подхватив готовый взорваться от пара чайник — у того даже крышечка подпрыгивала, — он плавными, спокойно-деловитыми движениями заварил чай с цветочными лепестками. Оставив его настаиваться, Рогволд присел к столу, и Стелла утонула в светлой бездне его глаз. Протянув руку, она дотронулась до рукава его хорошо сшитого пиджака. Он не напрягся, не отдёрнул руку, спокойно позволяя Стелле скользить ладонью выше по рукаву. Под строгой тканью прощупывались твердокаменные мускулы. В этих прикосновениях не было ничего пошлого или похотливого: Стелла чувствовала себя любопытной маленькой девочкой, которой позволяет себя щупать и разглядывать добрый великан.