BlackRaven - Ураганные Хроники

Наруто вздохнул с облегчением.

 — Значит, я не умер… — пробормотал Узумаки.

 Старик улыбнулся, но не стал комментировать его фразу.

 — Лес Иллюзий – это особое место. Как и обитатели Горы Мьебокузан, мы живем в гармонии с природой, учимся познавать ее энергию. Как тебе известно, это называется сендзюцу. Ты уже владеешь подобной силой, — продолжил Всевидящий. У тебя, наверное, появляется вопрос, откуда мы знаем твое имя. Наш народ очень древний, он познал то, что пока не доступно ни людям, ни жабам, ни драконам… Наши глаза способны видеть сквозь пространство и время. Ты – тот, кто преодолел грань миров, кто навсегда отпечатался в Хронике вспышкой на горизонте. Наруто, ты стал неким балластом, удерживающим мир, в который ты попал. Твоя роль исключительна. Только тебе под силу преодолеть все препятствия и спасти этот мир, но ты не сможешь сделать этого без нашей помощи.

Наруто вытаращился на старика, будто безумный. Слова Всевидящего эхом разнеслись в его сознании.

 Всевидящий сделал паузу, дав Наруто переварить только что услышанное.

 — В тебе живет великое добро и великое зло. И то, и другое преследует тебя во всех мирах. Девятихвостый Лис и Девятихвостый Волк – тяжелая ноша для одного человека. Избавившись от одного демона, ты обрел другого…

 — Это ложь! Курама стал моим другом… Он пожертвовал собой ради меня! – грубо возразил Наруто.

 Всевидящий кивнул.

 — Хорошо, значит, ты умеешь прощать своих врагов, — неожиданно легко согласился с ним старик, — Ты прожил две жизни, Наруто. Становился сильнее, выковывал себя, словно меч. Режим Жабьего Отшельника – великое достижение, твой шедевр. Никто из людей не освоил его в совершенстве… Но все равно без маршрута тебе не добраться до конечной цели, не удастся спасти остальных джинчурики. Я хочу тебя направить.

Блондин провел рукой по своим волосам, почесал затылок и в лоб спросил:

 — Вы хотите переобучить меня владению сендзюцу? Обучить каким-нибудь техникам? В прошлый раз на то, чтобы освоить Режим Жабьего Отшельника, мне потребовалось несколько недель, почти месяц! Я не могу терять столько времени. Я и так слишком задержался в Конохе.

Всевидящий сощурился и задумчиво посмотрел на блондина. Тот потянулся в подсумок за зажигалкой и приобретенной до ухода из деревни пачкой сигарет, но прежде чем закурить, вопросительно посмотрел на старика. Он не был уверен, не навредит ли сигаретный дым этому удивительному месту. Наруто вообще не понимал, где находится Лес Иллюзий. Странные растения, обитатели, необычная гравитация… Все это вводило его в заблуждение.

Тот в свою очередь залез рукой в один из карманов и достал курительную трубку и кисет, после чего набил прибор и протянул его Узумаки.

 — Это табак?

Старик не ответил. Блондин удивленно поднял бровь, убрал сигареты и принял трубку из рук старика. Он поджег содержимое трубки и вдохнул необычайно едкий дым, непривычный даже для него. Узумаки выдохнул облако дыма, которое над костром тотчас же окрасилось в зеленоватый свет, как и трава вокруг. Оранжевое пламя недовольно выдохнуло столбом дыма в сторону, где в небо устремлялось зеленоватое облако, и тем самым уничтожило его. Наруто сделал еще один затяг, привыкая к резкому вкусу, стараясь не закашляться. Дым вычищал из него злобу, ярость и тьму, скопившуюся в сердце. Узумаки стало вскоре легко и свободно. Он даже улыбнулся.

Ему становилось все лучше и веселее, пока Узумаки не понял, что все перед глазами начинает расплываться в смешные формы и контуры. Он выронил трубку и схватился за голову, в которой очень громко начало отстукивать ритм барабанов сердце.

 — Что это такое?! – воскликнул он, — Что вы мне подсунули?!

 — Успокойся и не шевелись, — посоветовал один из четырехруких полулюдей.

 — Вслушивайся в ритм и дыши, — подсказал кто-то еще. Наруто, скосив глаза в сторону, откуда исходил голос, с трудом разглядел тигра, который был вдвое больше самого блондина.

Узумаки отчаянно замотал головой, подавляя дикий хохот. Он попытался промыть свой организм, пропустив по нему чакру, но это не помогло. Каналы духовной энергии не подчинялись или даже вовсе перестроились! Тогда джинчурики, поняв безвыходность своего положения, последовал советам странных существ. Удивительно, но ему стало лучше.

Приступы смеха исчезли, а разум очистился от посторонних мыслей. Он открыл глаза, с изумлением отмечая, что видит множество ярких цветов, таких как зеленый, красный и синий, резко контрастирующие с черным и серым. Все в его поле зрения вытянулось, и Узумаки отметил, что видит свои ноги более длинными, чем обычно. Его взгляд цеплялся за мельчайшие детали.

Не только зрение Наруто улучшилось: весь его организм стал как бы ближе к природе, более восприимчивым. Например, слух Узумаки мог уловить не только треск углей, но и тихое мурчание огромных кошек, расположившихся по ту сторону огромного костра. Вдохнув ртом воздух, Узумаки с удивлением отметил, насколько чистый тут и приятный воздух. Восприятие сыграло с ним злую шутку, и джинчурики почувствовал, как в его горле и легких при вдохе как будто надувается воздушный шарик.

Наруто чувствовал каждую часть, орган и клетку своего тела. Поглядев на руки, джонин с удивлением отметил, что их окутывает неведомое переливающееся разными цветами сияние ауры. В него огромными порциями вливалась чакра, природная чакра.

 — Привык? – поинтересовался Всевидящий.

 — Что это такое? – повторил блондин возмущенно, — Что вы мне подсунули?! Коноплю?

 Старик ухмыльнулся.

 — Называй как хочешь. Это слабое психотропное вещество. Оно влияет не только на восприятие человеком мира, но и на чакру. Сейчас тебя наполняет природная чакра, и ее гораздо больше, чем обычно… Жабы с горы Мьебокузан используют жабье масло в качестве проводника природной чакры, а мы предпочитаем вдыхать дым…

Наруто вскочил с бревна и, от непривычки пошатнувшись, чуть не рухнул в костер.

 — Вы подсунули мне наркотик, и теперь рассказываете про сендзюцу? Вы вообще в своем уме? Полулюди, полукошки… Наверное, все это страшный сон, — процедил Наруто и вновь засмеялся, — Прекрасно! Мне было очень интересно. А теперь мне пора возвращаться в реальный мир. Счастливо оставаться! – воскликнул он и укусил себя за палец так сильно, что на уголках глаз появились капельки слез.

Он недоуменно огляделся. Все осталось неизменным. Боль сразу приутихла, отдаваясь незнакомым чувством где-то в сознании.