Павел Блинников - Служба Радости

— Например, для одного я должен был достать русалку полную неоплодотворенной икры.

— А кто такие русалки?

— Это женщина, у которой вместо ног хвост.

— А водяная!

— Не знаю, как их у вас называют. Тогда мне пришлось отправляться в Сон и искать ему такую русалку. А когда я ее ему приволок, пришлось помочь эту икру оплодотворить. Благо я сам этого сделать не смог, но помогать старику, намазывать каждую икринку его… ну ты поняла?

— Ага.

— Однажды мне приказали доставить Магистру Кутуру стадо бронтозавров. Это такие огромные ящерицы с длинными шеями. Хотелось ему, понимаешь, чтобы во дворе у него паслись, вроде коров. Короче доставить я доставил, а потом пришлось два месяца убирать за ними навоз. Зато когда они ему надоели, я с такой радостью их зажарил!

— А зачем?..

— Зачем такие странные поручения? А ты сама подумай? Дедам уже, кому тыщу лет, кому сто тысяч. Мозги плавятся, а в Дельте умереть они не могут — об этом Мастер позаботился. Ну и чудят, с жиру, так сказать, бесятся.

— А большие они, ну эти ротозавры?

— Угу, с дом примерно.

— А как ты их приволок?

— Ну… — Жюбо немного замялся. — Ну не один я был, еще с пару десятков курьеров помогали.

— А почему им мертвые помогают? Что живых мало?

— Нет, живых много. Вот только живым платить надо, они жрать просят, и еще умирают гады как мухи! А мы другое дело. Когда я тех бронтозавров перегонял, меня в лепешку раздавили и ничего оклемался. А живой, как рабочая единица, очень уж нерентабельный.

— Какой табель?

— Нерентабельный! Бесполезный! Вот я уже с тридцать годков на Мастера корячусь, можно сказать, профессионал с опытом. А живой на первом-втором задании копыта отбросил бы и пришлось его менять, обучать, готовить, вооружать… Поэтому на Мастера в основном трупы пашут. Мы неприхотливые, а чуть что — в ад.

— Но это нечестно!

— Знаешь Манада, я, как только сюда попал, тоже думал что нечестно. А потом прикинул… Не так уж здесь и плохо. И отпуск есть, и премии. К тому же мы ведь в ад не из-за дяди какого попали, а по своей вине. Сейчас бы вернуть, так жил бы по-другому, но вернуть нельзя… Из рая здесь люди не работают, им и там хорошо, а те что из ада, должны быть Мастеру ой как благодарны. К тому же если отличишься или стаж у тебя выйдет, отправят тебя на заслуженную пенсию. Особенно повезет, если гостем Дельты сделают. Такое пару раз случалось.

— А сколько надо отработать?

— Хрен его знает. Тут даже не количество важно, а качество. Вот ты вообще подумай, кто остальные гости?

— Да откуда я знаю? Я же здесь всего один день!

— А ну да. Так остальные гости — те, кто Мастеру в свое время помог. Кто жизнь отдал, кто подвиг великий совершил, кто еще чего. И как награду им, Мастер построил вот эту богадельню. Но мы подлетаем, так что об остальном позднее.

Самолет действительно подлетал к чему-то… На замок или дворец это походило крайне слабо — Магистр Биатриче проживал в огромной статуе. Тридцатиметровый каменный старик, в длинном балахоне и с посохом, смотрел на Дельту, весело улыбаясь. Дверь в статую располагалась у него аккурат между ног, прямо на уровне… стоп. Жюбо закружил самолет вокруг статуи и посадил рядом с входом. Манада выпрыгнула из железной птицы, но приземлившись, подвернула ногу. Девушка уже приготовилась к боли, но ее не последовало. Она подняла ножку и взглянула на неестественно вывернутый сустав. Спрыгнувший рядом Жюбо, тут же воспользовался случаем и вправил голень, не забыв провести по ноге до коленки.

— Прекрати! — сказала Манада. — И какой смысл? Ты же ничего не чувствуешь!

— Это ты ничего не чувствуешь. Ты только после Обезболиватель, поэтому бесчувственная как топор лесоруба. А я проходил его две недели назад, поэтому кой-чего ощущаю.

— И сколько?

— Мало. — Покачал головой Жюбо. — Но все лучше, чем ничего. Но к делу. Магистр Биатриче не самый противный старик из всех. Скорее даже один из самых нормальных. Однако запомни некоторые правила. Первое — разговаривать с гостями надо очень уважительно. Это, пожалуй, самое важное правило. Второе — не спорить. Если что-то пойдет не так, спорить буду я. У меня в этом рука набита. И вообще постарайся больше молчать. Деды вспыльчивые и могущества им не занимать…

— Но убить они меня не смогут.

— Конечно не смогут. А зачем? Каждый Магистр колдун, а большинство колдунов умеют призывать демонов.

— И что?

— А то, что есть такие демоны — Керы. Это стражи ада…

— Рожи?

— Нет. Ты что из леса вылезла?! Стражи — это правоохранительные органы, призванные защищать закон и порядок. Стражи, городовые, охранники, понимаешь?

— Да.

— Керы — демоны, призванные отлавливать таких как мы и не только. Они относят души умерших в ад, и отлавливают тех, кому удалось оттуда сбежать. И если Магистру Биатриче что-нибудь не понравится, он призовет Кер, а те утащат тебя в ад. И на то чтобы тебе второй раз повезет, и тебя вызволит Мастер, можешь не рассчитывать. Второго шанса не будет.

— Ясно.

— Так что веди себя тиши мыши и предоставь разговор мне. Пошли.

Двери не заперли, Жюбо толкнул, и они отворились со скрипом. Манада сразу открыла рот. Такого великолепия она не видела, даже когда ездила в Столицу на экскурсию и посещала Императорский дворец. Сразу за дверью, увитой причудливой резьбой, на полу лежал толстенный ворсистый ковер. Даже отсюда он казался настолько мягким, что Манаде стало жалко потерянной чувствительности. Как прекрасно ходить по нему босиком, ощущая каждую ворсинку и легкую щекотку между пальцами. Но ковер это ладно. Как оказалось статуя изнутри — это фактически один зал. Посредине из круглого бассейна поднимался серебристый пар, в отдалении виднелся стол, уставленный яствами, каких не видели даже торговцы из Хсены, повсюду удобнейшие мягкие кресла, но самое удивительное — статую изнутри покрывало золото. Многочисленные бронзовые подсвечники, порождали миллионы зайчиков и бликов на неровных стенах.

Жюбо, однако, отнесся к красоте без должного понимания. Просто пошел к бассейну. Манада последовала за ним, вертя головой, как китайский болванчик. Все ей казалось волшебным и удивительным, будто попала в сказку из тех, что в детстве рассказывала мать. Но любование роскошью отошло на второй план, когда они достигли бассейна.

Из пара то и дело выглядывали различные части тела, в основном обнаженные и женские. А когда они подошли вплотную, Манаде впервые позавидовала внешности другой девушки. В круглой чаше плескалось десять обнаженных людей: девять девушек невиданной красоты и великолепный принц. От совершенства их форм становилось стыдно за собственное тело. В груди даже начало зарождаться привычное тепло возбуждения, но тут же стукнулось о замершее навеки сердце.