Абрахам Меррит - Лесные женщины

Маккей пронесся по узкой полоске берега, оттолкнул лодку, вскочил в нее, упал на дно…

Потом поднялся, взялся за весла. Посмотрел на берег. На опушке рощи стояла его женщина, глядя на него мудрым сочувственным взглядом. За ней виднелись белые лица ее сестер, смуглые лица зеленых мужчин…

— Вернись! — прошептала женщина и протянула к нему белые руки.

Маккей колебался. Его ужас ослаб под влиянием этого чистого, мудрого, сочувственного взгляда. Он почти повернул лодку назад. Но тут вновь увидел свои окровавленные руки, и снова зашелся в истерике. Только одна мысль оставалась в мозгу — уйти как можно дальше от того места, где лежит Пьер с разрезанным горлом…

Маккей нагнулся к веслам, быстро погреб на другую сторону. Когда он оглянулся, между ним и берегом стояла плот-пая стена тумана. Из-за нее не доносилось ни звука. Он посмотрел вперед, в сторону гостиницы. И ее скрывал туман.

Маккей молча поблагодарил судьбу за этот занавес, спрягавший его и от мертвых, и от живых. Он лег под банку. Немного погодя склонился за борт и, содрогаясь, умыл руки. Стер кровь с весел. Оторвал подкладку пиджака и, намочив ее в озере, промыл лицо. В пиджак и в подкладку завернул якорный камень и бросил в воду. На рубашке тоже есть пятна, но от них он избавится позже.

Некоторое время он бесцельно и быстро греб: физическое напряжение уменьшало напряжение душевное. Онемевший мозг очнулся к жизни, анализируя положение, составляя планы на будущее — как спастись.

Что ему делать? Признаться, что он убил сына Поле? По каким причинам? Он убил его, потому что тот хотел срубить несколько деревьев — деревьев, принадлежавших его отцу?

А если он расскажет о лесной женщине, о лесных женщинах, о теневых фигурах их зеленых кавалеров, которые ему помогли, кто ему поверит?

Решат, что он сошел с ума. Правильно, в общем, решат.

Никто ему не поверит. И признание не вернет к жизни убитого. Нет, он не будет признаваться.

Но тут его пронзила другая мысль. Что, в сущности, произошло с Поле и другим его сыном? Он решил, что они погибли; остались под белыми и смуглыми телами. Но умерли ли они? Когда его окружало зеленое волшебство, он в этом не сомневался. Иначе почему торжествовала роща, почему так триумфально пел лес?

Но умерли ли они на самом деле — Поле и его одноглазый сын? Они, кажется, не видели того, что он видел, и не слышали того, что он слышал. Для них Маккей и его противник были лишь двумя людьми, борющимися на лесной поляне. И больше ничего — до самого конца. До самого конца? Видели ли они еще что-нибудь?

Нет, реальностью можно считать только разрезанное горло одного из сыновей старого Поле. Это единственная неопровержимая истина. Кровь с лица и рук он смыл.

Все остальное может быть миражом, но одно остается несомненным. Он убил сына Поле!

Сожаление? Сначала ему показалось, что он его испытывает. Теперь он понял, что это не так: ни тени, ни тени сожаления… Его охватила паника. Паника от необычности происходящего. В конце концов, Поле напали первыми… на рощу.

Какое право имеют люди уничтожать эту маленькую рощу, убивать такую красоту из-за каких-то глупых фантазий?

Никакого права! Маккей не сожалеет, что ударил Пьера!

В этот момент он с радостью повернул бы лодку и устремился назад, чтобы напиться из алой чаши женских губ. Но туман продолжал густеть. Он обнаружил, что находится совсем близко от причала и гостиницы. Никого не было видно. Время устранить последние улики. После этого…

Он быстро выбрался, привязал скиф, никем не замеченный проскользнул в свою комнату. Закрыл дверь, начал раздеваться. Но тут на него навалилась волной непреодолимая усталость и… унесла в глубины океана сна.

Разбудил Маккея стук в дверь. Голос хозяина звал его на обед. Маккей что-то пробормотал и, когда шаги хозяина замерли вдали, встал. Взгляд его упал на рубашку с большими темными пятнами ржавого цвета. Он некоторое время удивленно смотрел на нее. Потом все вспомнил.

Он подошел к окну. Сумерки. Дул ветер, пели деревья. Из леса доносилась торжественная вечерняя молитва. Исчезло все беспокойство, весь затаенный страх. Лес был спокоен и счастлив.

Маккей поискал в сгущавшихся сумерках рощицу. Белые девушки легко танцевали на ветру, склонив лиственные головы. Их прозрачные юбки развевались. Рядом маршировали зеленые трубадуры, беззаботно помахивая игольчатыми руками. Маленький лес был весел, как в тот раз, когда его красота впервые притянула к себе Маккея.

Маккей разделся, спрятал грязную рубашку в дорожном саквояже, вымылся, надел свежий костюм, спокойно спустился к столу. Поел он с аппетитом. Он удивлялся, что не чувствует раскаяния и даже горечи из-за того, что убил человека. Он готов был поверить, что все это сон, настолько слабые эмоции он испытывал. Он даже перестал думать о том, что произойдет, если убийство откроется, если тайное станет явным.

Мозг его был спокоен. Он слышал, как лес поет, что ему нечего бояться. И когда он в этот вечер сидел на балконе, из шепчущего леса, окружившего гостиницу, к нему снизошел мир. И оставался в нем.

Но старый владелец гостиницы все больше беспокоился. Он часто ходил на причал, всматривался в противоположный берег.

— Странно, — сказал он наконец Маккею, когда солнце уходило за вершины. — Поле должен был быть у меня сегодня. Он никогда не нарушал свое слово. Если не мог прийти сам, послал бы одного из сыновей.

Маккей рассеянно кивнул.

— Еще одного я не понимаю, — продолжал старик. — Весь день я не видел дыма над хижиной. Как будто их там нет.

— Где же они могут быть? — равнодушно спросил Маккей.

— Не знаю, — в голосе хозяина звучало беспокойство. — Это меня беспокоит, мсье. Поле жесткий человек, да; но он мой сосед. Может быть, несчастный случай…

— Если что-нибудь случилось, они дадут знать, — сказал Маккей.

— Может быть, но… — старик колебался. — Если он завтра не придет и я снова не увижу дыма над хижиной, я отправлюсь туда, — закончил он.

Маккей испытал легкий шок: завтра он будет знать, точно знать, что произошло в маленьком лесу.

— На вашем месте я не стал бы ждать слишком долго, — сказал он. — Несчастные случаи возможны.

— Пойдете со мной, мсье? — спросил старик.

«Нет, — прошептал предупреждающий голос. — Нет. Не ходи!»

— К сожалению, мне нужно кое-что написать, — вслух сказал он. — Если я вам понадоблюсь, пошлите за мной своего человека. Я приду.

Всю ночь он спал без сновидений, и поющий лес баюкал его.

Утро прошло без всяких знаков с противоположной стороны. Через час после полудня Маккей видел, как старый хозяин и его человек плыли по озеру. Неожиданно все спокойствие Маккея исчезло. Он достал свой полевой бинокль и следил за этими двумя, пока они не причалили к берегу и не скрылись в роще. Сердце его забилось сильнее, ладони вспотели, губы пересохли. Он вглядывался в берег. Долго ли они в лесу? Должно быть, не меньше часа. Что они там делают? Что нашли?