Александр Белов - Горящая путевка в ад

— Ладно, я согласна временно остаться в этом тряпье, если ты пообещаешь найти мне что-нибудь другое.

— Обещаю, — Стас вздохнул с облегчением.

Перед выходом он забежал к администратору пансионата и сказал, что хочет взять выходной на пару дней, дескать, к нему приехали родственники и желают видеть его рядом. Администратор не возражал, так как народу на пляже было не так много, а Стас — не единственный спасатель.

Теперь оставалось самое сложное — решить куда пойти. Если бы Стас был один, то проблемы не было бы в принципе, но с таким грузом, как молодая, симпатичная девушка все усложняется в несколько крат. Для начала решили зайти в кафе и спокойно подумать там.

— Слушай, а в этом твоем мире есть мороженое?

— Может быть и есть, — Эллария, разморенная на солнце, лениво осматривала редких посетителей кафе, — а что это такое?

— Сейчас я принесу тебе порцию, и ты сама попробуешь. С чем тебе больше нравится, с шоколадом или сиропом? — Стас, воодушевленный своей идеей, наткнулся на безразличный взгляд девушки и, махнув рукой, решил, что закажет все, что есть, а уж она пусть сама выбирает.

Через пару минут он вернулся с подносом, уставленным креманками с холодным лакомством.

— Вот, угощайся, — он сиял как начищенный самовар.

— У нас такого точно нет, — вздохнула Эллария, осматривая вазочки с пломбиром, сдобренным различными наполнителями: шоколад, орешки, четыре вида сиропа, взбитые сливки…

Она осторожно ковырнула ложечкой первую порцию, несколько секунд подержала мороженое во рту, задержала дыхание и, наконец, сказала:

— Это просто чудо! Ничего вкуснее в жизни не пробовала. Как ты назвал это лакомство?

— Мороженое, — Стас произнес слово с таким важным видом, будто это была тема его докторской диссертации.

— Обязательно расскажу папе об этом, как только… — она замолчала на середине фразы и отодвинула от себя свою порцию.

— Что случилось? Тебе не нравится? — забеспокоился молодой человек.

— Нет, очень вкусно, — рассеяно пробормотала девушка, — просто я не голодна.

— Мороженое едят не для утоления голода, — не поняв причины расстройства принцессы, Стас шутливо подцепил пломбир ложечкой и поднес ей ко рту.

Реакция была странной: девушка вдруг зарыдала. Крупные слезы текли по щекам и падали на стол, образуя блестящие лужицы. Стас всегда терялся, если девушка начинала плакать, а тут вообще впал в ступор. Он не знал, что нужно говорить в таких случаях и чувствовал себя беспомощным. Девушки понимали это по-своему, называли Стаса черствым и обижались.

— Слышишь, — неуверенно промямлил он. — Ну это, не хочешь мороженого, пойдем в аквапарк, на горках покатаемся. Или на банане…

Девушка, полностью занятая рыданием, казалось, совсем его не слышит, а Стас переживал. Он понимал, что она стала для него очень близкой, хотя они и знакомы второй день. И это было странное чувство, которое он никогда раньше не испытывал. Многие девчонки кружили симпатичному спасателю голову, но все проходило, словно хмель после южного вина уже на утро следующего дня. А сейчас было иначе, он хотел быть с ней постоянно и никогда уже не расставаться. Жить в большом доме, где будут играть дети, их дети, и обязательно должна быть собака. Конечно, какая же семья без собаки. И тут его словно током ударило. С чего вдруг такие мысли? Какая собака? Какие дети? Что за семья?!

Он даже подумал, что Эллария его приворожила, ведь для ведьмы это пустяк.

— Ну ладно, хватит уже хныкать, — Стас неуверенно погладил Элларию по голове. Девушка перестала плакать и посмотрела на него с благодарностью.

— Вот видишь, — обрадовался он, — все хорошо. А мороженое я сейчас отнесу обратно, оно совсем недорогое.

— Оставь, мне очень нравится его вкус. Ты, пожалуйста, забудь, что сейчас увидел, просто на меня что-то вдруг нашло, вот я и… В общем, не было ничего, тебе все приснилось. Ясно?

— Ясно. Конечно, ты принцесса, а я просто… плебей.

Эллария промолчала и продолжила есть мороженое.

Стас ушел в себя, размышляя о настигших его приключениях, и очнулся, только когда она зазвенела по дну последней креманки:

— Ты все съела? С ума сошла?!

— Не беспокойся так, тебе возместят твои убытки из казны, заслужил. Это твое отмороженное очень вкусное, я обязательно распоряжусь, чтобы его ели все в нашем королевстве.

— Да дело не в деньгах. Съесть столько мороженого, ты же ангину можешь заработать!

— Принцессы вообще никогда не работают, — девушка закашлялась.

— Ну вот, началось, — Стас достал из кармана шорт мобильный телефон и, потыкав в кнопки, поднес его к уху.

Эллария открыла было рот, но Стас опередил ее и, как мог, рассказал о том, что такое мобильный телефон и для чего он служит.

— И это есть у каждого в вашем мире? Значит, ты можешь в любой момент поговорить с вашим королем? Но это неправильно, простой народ не должен иметь то же, что и его правитель, тогда они перестанут подчиняться и устроят бунт.

— До сих пор никто ничего не устроил из-за телефона, только некоторые активисты пытаются доказать, что он вызывает рак мозга, но у них это не особо получается.

Заметив, что девушка хочет еще что-то спросить, Стас поспешил ее перебить:

— Давай отложим все вопросы на потом, а сейчас нужно ехать в город. Нам повезло, в Анапу приехал мой однокурсник Мишка Акулов, он готов нас приютить на пару деньков, а там решим, что делать.

Эллария вяло кивнула и встала из-за стола. Она была очень бледная, ее била мелкая дрожь.

"Все же заболела, — испугался Стас, — вот что значит настоящая принцесса, такая неженка".

И снова ему захотелось прижать ее к себе, согреть, приласкать.

— Даже не думай об этом, — напомнила о своих способностях девушка.

Мишка Акулов, внешне типичный ботаник: высокий, худенький, в очках, имел совершенно противоположный характер. Он был первым заводилой в институте, устраивал вечеринки, тусовки, любил подшутить над однокурсниками и преподавателями, однако ему все прощали, так как шутки, в основном, были безобидными.

Вот и сейчас он навстречу гостям открыл дверь в домик, в котором снимал комнату, и с порога заявил, что оставляет жилье своему другу Стасу, а сам уходит в тибетские монахи, причем до Тибета пойдет пешком. О серьезности намерений свидетельствовала оранжевая простыня, намотанная на тощее тело, и бритый наголо череп с красной точкой во лбу.

Стас сперва онемел от такого зрелища, а потом спросил:

— Мишка, ты говорил, что никогда не сострижешь свою шевелюру, это ведь была твоя гордость.

— Гордыня — есть грех, брат мой, — смиренно отвечал новоиспеченный монах, — только сари, рис и прана.