Ольга Табоякова - Контрабандный прогресс

Вот здесь я почувствовал себя лохом, в моем представлении это обманутый простак. Я точно этот самый простак. Мне захотелось слезть с дерева и обругать этих типов за то, что они поставили эту сцену. Ну, не могут покойники выходить из своих могил. Моя душа кипятилась, сердце побаивалось, а вдруг все-таки правда, а вот ум перебирал возможности. Я был уверен, что эти Петр, Василий, Чемодуров и прочие устроили представление для меня. Мне виделась одна возможность, что все они хотят меня запутать и завладеть моим телом, имуществом, разумом. Хорошо, что я не успел ничего сделать, Василий успел заткнуть мне рот.

- Смотри, - Василий указал на Чемодурова.

Мизансцена изменилась. Из гроба уже поднялся свеженький покойник. Чемодуров это не видел. Он пялился на те два десятка, которые собрались у могилы. Дальше последовала неприятная сцена. Все эти покойники стали надвигаться на Гришу Чемодурова. Он старался закричать, но вышел лишь тихий хнык.

- Как его! - порадовался Василий.

- А мы?

- Чего мы? Это их внутренние кладбищенские разборки, - Василий крепко держал меня за рукав. - Сиди, юрист. Как бы ты это квалифицировал?

Здесь я опять почувствовал себя дураком. Как можно квалифицировать нападение покойников?

- А они живые?

- Ну, ты даешь! - восхитился Василий. - Они мертвые. Потом посмотришь, некролюб любопытствующий.

Меня передернуло:

- Они же его...

Тем временем Чемодурова приперли к новому восставшему покойнику. Гриша заскулил. Мне показалось, что сейчас все, но нет. На место событий явился старший Чемодуров.

- Ах, ты! - Сторож не сплоховал, а взял лопату и стал лупить младшего Чемодурова.

Так они и побежали по кладбищу.

- Теперь пойдем, - скомандовал Василий, легко спрыгнул вниз и пошел к группе нелюдей.

Я еле тащился за ним. В этот день ко мне пришла уверенность, что не быть мне птицей ни в какой из последующих жизней. Я едва не помер на дереве за день, а уж больший срок точно обеспечит мой скорый конец.

Василий уже был в прямой видимости покойников. Я отирался рядом. Точно запах был еще тот, и даже гораздо хуже. Вблизи эти ребята уже не казались живыми актерами. Точно мертвяки.

- Господи! - я непроизвольно выдохнул.

- Ребята! - Василий достал какое-то новое удостоверение. - С чего это вы здесь ходите? Пора бы по местам лежать и спокойно себе гнить в могилах.

- Сам бы попробовал, - огрызнулся один довольно "свежий".

Некоторые рыком его поддержали.

- Можете объясниться?

Вперед выступил тот "свеженький". У него были жуткие глаза, лысый череп, кое-где гниль и прочие радости.

- Сами виноваты, если здесь зона такая, то чего хороните? Нам же надо сгнить, а так лежать тяжело. Вот и ходим.

- Понятно. А чего с тем мужиком не поделили?

- Ты из-за него здесь, - поняли покойники.

- Догадливые, - констатировал Василий. - Теперь конкретно.

- Давайте я, - из кустов появился довольно прилично сохранившийся тип, но тоже покойный.

- Давайте, - Василий показал ему свое удостоверение.

Покойник присвистнул, но это вышло просто фальшиво.

- Как звать? - Василий внимательно всматривался в удивительно сохранившееся лицо покойника.

- Салогуб, - представился покойный.

- Очень приятно познакомиться, - без малейшей иронии ответил мой начальник Василий. - Книги ваши очень нравятся и посмертные в том числе. Только сказали бы с чего вы эдак хорошо сохранились?

Салогуб сотворил на своем лице гримасу глубокой печали:

- Вы когда-нибудь слышали о бальзамировании?

Василий, похоже, даже обрадовался подобному ответу:

- Прекрасно, это многое объясняет, уважаемый, - мой начальник еще раз посмотрел на тех полусгнивших ребят и на нашего нового знакомого Салогуба. - А кто же вас так?

- Родственники, - мне показалось, что Салогуб бы плюнул если бы, конечно, не был мертвым, а так он помянул своих родственников глубоко недобрым словом.

- Очень даже здраво, с учетом всех обстоятельств, - Василий еще раз посмотрел на толпу рядом с нами. - А можно ли вас попросить разойтись, здесь и так много народа, потом еще расхлебывай истерические припадки и газетные статьи неожиданно оказавшихся здесь прохожих.

Салогуб щелкнул костяшками, покойники стали расходиться.

Мне было довольно жутко смотреть, как они уходили. Я все думал, куда они пошли. Не могут же они сами забираться в свои гробы, а потом закапываться.

- И не думайте так, - серьезно сообщил Салогуб.

- Что? - я понял, что это он мне сказал.

- Да, так, - Салогуб повернулся. - Пойдемте, - позвал он.

Василий шагал за нашим новым покойным знакомым, а я шел за Василием.

Мы миновали большую кладбищенскую развилку аллеек, вышли на маленькую тропку и шли до странных холмов.

- Это склепы, - сообщил Салогуб. - Ребята, пока не рассыпятся, днем обитают в них.

- А! - я прикусил язык. "Зачем спрашивается оттуда уходили, если пришли к ним же?", - я этого не сказал, но подумал. Василий абсолютно проигнорировал мою гримасу.

- Присаживайтесь, - предложил Салогуб, указывая на каменную скамейку. - Думаю, что внутрь, вы не хотите?

- Правильно думаете, - согласился Василий. - А почему у вас голос сохранился? Связки что ли тоже бальзамируют?

Мне показалось, что Салогуб поморщился.

- Уважаемый, - чуть иронично обратился Салогуб, - если вы оттуда, откуда я думаю, то должны понимать, что не бальзамирование поднимает здесь упокоенных, а другие вещи.

- Понимаю я все, - Василий почесал подбородок. - Здесь не обойтись без сверхъестественных на наш взгляд сил.

- Именно, мы постоянно чувствуем, что нас питает некий источник, - согласился Салогуб.

- Передвижной источник, - уточнил Василий, - в лице сторожа этого кладбища господина Чемодурова?

- Его родимого, - Салогуб согласился с какой-то непонятной мне надеждой.

Василий же его понял.

- Нет, мы его не будем, - покачал мой босс головой. - Это не наш профиль.

- Жаль, - Салогуб тряхнул головой, отгоняя безнадежные мечты.

- Но проблему можно решить и по другому, - поспешил разубедить его Василий. - Может обрисуете местную обстановочку, так сказать, для выработки дальнейших планов.

Салогуб стоял напротив нас.

- Я умер неожиданно. Умереть в сущности довольно приятно, но видимо не отжил свой земной срок. Перепутали там что ли что-то в небесной канцелярии. Жил я довольно хорошо, все было, хоть и писать я стал довольно погано в последнее время, но да вроде ничего. Так вот, любимые родственники, руководствуясь последней модой забальзамировали мое тело. Склепик там поставили, как великому русскому писателю. Когда я умер, я помню, что летел по туннелю. Знаете, что хорошо? Это просто замечательно, что больше тебя не волнует ничто здесь оставленное. Нет особых чувств, и в правду, говорят, что там покой. За ним, за покоем, ничего нет. А вот очнулся я в неприятном месте. Я открыл глаза, и чувствую, что вроде и неживой, а вот все равно живой. Это полная жуть. Не думал, что покойники могут бояться, но вот оказывается, что могут. Это называется могильная жуть.