Шон Одиссей - Волшебная Башня (ЛП)

После таких слов Уна рассудила, что кому как не ей теперь решать эту тайну. И хотя цыганка специально не просила сыщицу о помощи, мадам Романия от нее вместе с тем и не отказывалась. И смысл заключался в том, что, если гадалка говорит правду, то Чаша-Оракул, хрустальная миска глубиною в семь и шириною в тринадцать дюймов, была единственным инструментом предсказателей, способным показывать не только будущее, но и прошлое. Она могла бы ответить на любые вопросы и помочь Уне увидеть то, что произошло в день гибели ее матери.

Но одна навязчивая мысль не давала сыщице покоя: гадалка настаивала на том, что дверь в фургон была надежно заперта в ее отсутствие. Никто не мог войти внутрь. А теперь, после исчезновения чаши, Уна в том сомневалась. Она жаждала тщательно осмотреть вагончик в поисках каких-то улик — признаков взлома или, возможно, не плотно прилегающей половицы — но расстроенная цыганка рассказала Уне совсем мало деталей перед тем, как поспешно выпроводила девушку из фургона и заперлась внутри.

«Неплохо было бы сегодня провести расследование при дневном свете, а пока…» — размышляла Уна.

Словно читая ее мысли, Волшебник продолжил:

— А пока тебе следует выбросить из головы эту чашу, Уна. Сосредоточься на состязаниях.

«Выбросить тайну из головы? Прежде, чем она решена? Какая глупость!» — про себя решила девушка. Она могла все это сказать вслух, но вместо этого просто кивнула и согласилась:

— Хорошо, дядя. Я постараюсь.

Казалось, ответ удовлетворил Волшебника, который запихнул в рот очередной кусок горячего пирога. Ворон неодобрительно цыкнул: он лучше знал, что таким униным ответам нельзя доверять, и сыщица бросила на него предостерегающий взгляд. Но Дьякон не смог совладать с собой.

— Согласно данным «Арканники», — стал цитировать по памяти ворон, — «ясновидение — в лучшем случае является причудливым ремеслом, в том смысле, что само предсказание будущего является, скажем так, не предсказуемым, — он выдержал паузу, ожидая насмешек, но, не дождавшись их, ворон откашлялся и продолжил: — Как бы то ни было, в энциклопедии не упоминаются ни Чаша-Оракул, ни какие-либо предметы, обладающие даром прорицания. Нет таких в этом мире, так-то.

— Катесицкий шар может куда больше, — вмешался Самулиган.

— Ты прав, Самулиган, — ответил Волшебник, — но Катесицкие шары существовали в Чудоземье.

Дьякон вспорхнул на плечо хозяйки:

— Нет данных, что шары когда-либо пересекали границу миров. Даже если и так, то шары, которых насчитывалось лишь десяток, созданы были, чтобы отвечать лишь на один вопрос. И на сегодняшний момент, с большой вероятностью, они все использованы.

— Будет трудно? — спросила Уна в попытке сменить тему разговора. — Я имею в виду конкурс. Состязание Волшебной башни.

Поскольку рот Александра был занят только что откушенным пирогом, Самулиган стал держать ответ:

— Эти соревнования проводятся с тех пор, как я стал прислуживать обитателям Маятника. Проводятся каждые пять лет, и уже с сотню я видел. Они весьма зрелищные, — швабра в руках Самулигана превратилась в меч, который он направил на Дьякона: — И часто смертельны…

Дьякон гаркнул, слетев с насиженного места на канделябре прямо на стол.

— Чистая правда, — признался Волшебник. — Раньше случались смерти, но только потому, что люди вели себя безрассудно и всерьез не принимали задания.

Самулиган пожал плечами, словно смерть не была для него чем-то страшным. Меч в его руках превратился в рожок, в который он громко затрубил перед тем, как добавить: — По большей части только кости ломают.

Уне все это, конечно, было не в новинку. Готовясь к конкурсу, вместе с Дьяконом они проштудировали историю предыдущих соревнований.

— А это правда, что задания никогда не повторяются? — спросила сыщица.

— Всегда новые, — подтвердил Волшебник.

— Кроме финального, — уточнил Самулиган. — Оно всегда одно и то же, и его еще никто не осилил…

— Сундук с секретом, — продемонстрировала Уна свою осведомленность.

Самулиган и Александр задумчиво кивнули в ответ. Не открываемый сундук, легендарная вещица, о которую было сломано немало копий — тайна, к решению которой Уна жаждала прикоснуться.

— Однако чтобы добраться до финала, тебе придется успешно пройти первые три задания, — рассуждал Волшебник, — и сделать это на пустой желудок будет весьма трудно.

В животе у Уны заурчало. Мысли о начальном этапе состязания будоражили девушку. И тогда она вспомнила один эпизод, который, казалось, был забыт навсегда. Чудесное мгновение из прошлого всплыло, словно дымка, как в Освальд-парке, держа за руку отца, они вместе наблюдали за участниками соревнований, исчезающими в недрах башни.

— Однажды я тоже туда зайду и выиграю состязания! — сказала маленькая Уна отцу.

Отец в ответ улыбнулся и что-то произнес, что стерлось из памяти. Возможно, тогда-то он и рассказал ей о своих приключениях в башне. Уна расстроилась, что позабыла нечто, что могло происходить в ее жизни. Как бы она хотела помнить все о своих родителях, но чем дальше, тем больше воспоминаний было утрачено. Мама тоже в тот день была с ними, стояла возле отца на лужайке. Она также улыбнулась Уне и сказала что-то… Что-то такое…

И тут у Уны перехватило горло, потому что она вспомнила слова матери:

«Конечно, ты всех победишь, милая. Я даже не сомневаюсь».

И вот теперь, пять лет спустя, Уна готовится к конкурсу. Как бы она хотела, чтобы родители видели ее сейчас. Она так сильно желала, чтобы они ей гордились.

— С другой стороны, — обратилась к Самулигану сыщица, — дядюшка прав. Завтрак — как раз то, что мне нужно сейчас. Блинчики, пожалуйста. С маслицем и клубничкой, да побольше!

Глава третья

Подсказка первая

Уна была поражена. Казалось, явились все обитатели Темной, кто поглазеть, а кто и поучаствовать в соревнованиях. От центральных ворот Освальд-парка, где стоял огромный фонтан с изображением великого мага, до парящей красной кирпичной стены у самой его окраины толпились люди всевозможных форм и размеров. По обратную сторону кирпичной стены не существовало ничего, как было Уне известно, — обширная пустота, названная Потоком, в которой Темная улица вращалась, словно громадная часовая стрелка, давая себе передышку лишь на короткую минуту ровно в полночь, открывая Железные врата в Нью-Йорк, перед тем, как закрыть их и снова продолжить бессрочное движение.

Протяженностью в тринадцать миль, Темная улица являлась пристанищем тысячи людей. С учетом того, что соревнования проводились раз в пятилетку, Уне не стоило удивляться такой популярности конкурса, но все же она не могла без содрогания припомнить события, когда еще видела так много местных жителей одновременно.