Андрэ Нортон - Леопард в изгнании

— Конечно, не можем, — жестко ответил муж, хотя губы его дрогнули в усмешке. — Такие важные персоны, как герцог и герцогиня Уэссекские, не могут топать по улицам, как пехотинцы.

— Несомненно, вы правы, милорд, — покорно ответила супруга, но тут же сменила тон: — Руперт, а кто приходил к тебе утром? Я видела лошадь на улице.

Вопрос вернул Уэссекса к мыслям о его неприятных обязанностях. Во время свадебного обеда надо постараться переговорить с представителями колоний — в особенности католического Мэриленда, получившего привилегии в 1635 и ставшего ныне не только рассадником старой веры, но и гнездом тех, кто до сих пор хотел видеть на троне Англии католического монарха. Единственным благом от возвышения Наполеона было то, что якобиты-католики, которые предпочитали Джеймса, брата Карла, его сыну Монмуту, больше не могли надеяться на союз с Францией, поскольку сейчас она могла считаться католической страной лишь номинально. Что касается Вирджинии, голландского Нью-Йорка и квакерской Пенсильвании…

— Руперт, ты не слушаешь, — резко сказала Сара, и раздражение в ее голосе было слышно даже за грохотом колес.

— Я слушаю. Просто надеюсь, что мне не придется отвечать на вопрос, — ответил герцог.

— О, — Сара поскучнела, поняв, в чем дело. — Значит, это один из тех самых знакомых…

Уэссекс снова не ответил. Герцогиня с несчастным видом посмотрела на него. Хотя она и смирилась с его деятельностью, ее злило, что сама она ничего об этом не знает.

— Мы всего лишь обсудили глупые политические сплетни, — легкомысленно объяснил Уэссекс, пытаясь развлечь жену. — Кто бы назвал меня хорошим мужем, если бы я вознаградил тебя за твое терпение разговором, совершенно для тебя неинтересным, — о фракциях Нового Альбиона?

— Неинтересным? Новый Альбион — это же Америка! Я там родилась! — возмутилась Сара.

— Но ты родилась не в этой Америке, — напомнил Уэссекс. Он не в первый раз пытался представить себе мир Сары — совершенно немыслимо, чтобы колонии были вырваны из-под крыла английского закона, стали независимой республикой без короля и мало того — союзником французского тирана! Англия, о которой она рассказывала, казалась еще более чужой — страна, возглавляемая немецким выскочкой-принцем, чье вялое правление и жестокие налоги привели к мятежу в колониях.

Как всегда, попытки представить себе нечто совершенно немыслимо чуждое, потерпели неудачу. Стюарты оставались настоящими английскими королями, они правили мудро и справедливо с тех самых пор, как великая Елизавета передала свою корону первому из Яковов; немало помогли британской династии Великая Свадьба и договоры с Древним народом.

— Она не может очень сильно отличаться, — надулась Сара. Герцогиня почти ничего не знала об Англии ее собственного мира до своего путешествия сюда, так что не видела большой разницы между англичанами здесь и там.

— Возможно, — согласился Уэссекс. — Европа уж точно не слишком отличается, поскольку и в моем, и в твоем мире Франция и Англия воюют, и никто не может сказать, кто победит.

Вестминстерское аббатство было до отказа заполнено знатью Англии, ее колоний и ее союзников — более чем пятилетние дипломатические усилия наконец возымели результат, и свадьба, которая свяжет браком протестантской принцессы и наследника английского престола Данию и Священный союз, наконец вот-вот свершится.

Внутри аббатства было душно и жарко, воздух был полон ароматами духов и благовоний. Церковь сияла свечами, их пламя к тому же добавляло тепла. Непрерывно слышалось шуршание, поскольку гости то и дело вставали и пытались сесть поудобнее, изнывая от жары в своих предписанных этикетом шелках и тяжелом, усыпанном драгоценностями бархате.

Джеймс Чарльз Генри Дэвид Роберт Стюарт, принц Уэльский и герцог Глочестерский, стоял рядом с архиепископом Кентерберийским и, искусно изображая нетерпение, ожидал свою невесту. Он был одет в белый атлас с серебряным кружевом, на фоне которого его светло-каштановые волосы и серые глаза выглядели особенно эффектно. Небольшой венец из розового золота, изготовленный специально для этой церемонии, охватывал его покрытый бисеринками пота лоб.

Неподалеку переговаривались шаферы — четверо зятьев принца, мужья сестер, ведь он был в семье самым младшим, причем единственным ребенком мужского пола. Все четыре его сестры были уже замужем — одна за Леопольдом, принцем из Саксен-Кобург-Готской династии, вторая за Дунканом, шотландским лордом королевского рода, третья — за русским великим князем Александром, четвертая — за графом Дрогеда из англо-ирландской знати. Их браки, как и брак самого Джейми, были политическими, поскольку узы родства становились и узами деловыми. Трое из шаферов были в военной форме, что немало раздражало Джейми, поскольку ему давным-давно было отказано в возможности служить в британской армии. В последние месяцы стало ясно, что король Генрих вскоре вынужден будет позволить своему наследнику, до безумия жаждущему надеть военную форму, отправиться на войну, или ему придется возглавить войско самому. Конфликты разрастались с каждым годом, и Уэссекс подозревал, что в грядущих поколениях мужчину будут ценить за количество побед в войнах.

Но пока все проблемы были на время забыты, поскольку в церковь вошла невеста принца.

Стефания Юлианна была высока, красива, но с неожиданно мальчишескими повадками; правда, сейчас даже самый ярый приверженец этикета вряд ли смог бы найти хоть один изъян в ее поведении или наряде. Венчальное платье из бледно-золотого шелка было расшито жемчугом и бриллиантами. Шлейф и длинную вуаль украшали кружева, и эти полосы ткани тянулись на несколько ярдов позади принцессы. Их поддерживали восемь придворных дам, среди которых была и герцогиня Уэссекская.

Сегодня принцесса сменит датскую диадему на английскую корону. Сопровождающие невесту вздохнули с облегчением. До последнего мгновения они опасались, что принцесса со своим хулиганским нравом в очередной раз удерет и всему двору придется безуспешно разыскивать ее. Это означало бы конец союза, поскольку ее брат принц Фредерик был совершенно лишен чувства юмора. Но через несколько мгновений церемония будет завершена, и в небольшом кабинете в этом же здании датский посланник уже поджидал ее окончания, держа наготове договор, дабы принц-регент поставил на нем свою печать.

Стефания подошла к алтарю и остановилась. Придворные дамы расправили ее шлейф и отошли.

Архиепископ начал обряд, и с каждым его словом нетерпение зрителей возрастало. Мало кто из присутствующих принимал участие в действе столь важном — венчании особы королевской крови.