Кейт Эллиот - Пылающий камень (ч. 2)

— Это один из захваченных нами два дня назад, — пояснил капитан. — Мы пытали его каленым железом, но он говорит лишь на своем языке, которого никто из нас не понимает.

Веселость принца Бояна куда-то исчезла, теперь это был совершенно другой человек. Ханну испугало безжалостное выражение его лица, когда он посмотрел на куманского пленника. Принц обратился к солдатам на унгрийском, а брат Брешиус снова выступил в роли переводчика для Ханны.

— Принесите серебряный брус и топор.

Затем Боян приказал расковать левую руку узника и подтащить его поближе. У пленника, разумеется, не было оружия, но на нем остались доспехи. Ханна никогда раньше не видела ничего подобного: маленькие кусочки кожи были сшиты таким образом, что составляли прочную поверхность, которую не пробила бы стрела. Кожаный пояс украшали золотые бляхи в виде лошадей и грифонов. На поясе висел какой-то предмет, но Ханна не могла разобрать, что это такое. За спиной кумана виднелся необычный доспех из дерева и железа, к которому крепилось несколько металлических перьев.

От узника исходило такое зловоние, что Ханна почувствовала тошноту. Он не издал ни звука, когда вендийский солдат положил его левую руку на деревяшку, а принц Боян вытащил из-за пояса нож. Через секунду он отсек куману мизинец.

У несчастного вырвался стон, из раны хлынула кровь. Боян обратился к нему на незнакомом Ханне языке, но тот лишь плюнул в своего мучителя. Боян отрезал другой палец, потом следующий. Ханна отвела взгляд. Принц задавал вопросы пленнику так спокойно, словно не причинял ему дикой боли. Вдруг раздался дикий крик, который Ханна никогда не забудет. Она подняла глаза и увидела, что пленник корчится на полу с отрезанной рукой.

Теперь она смогла рассмотреть предмет, свисающий у него с пояса: темный и сморщенный, с гривой грязных соломенных волос… С ужасом Ханна осознала, что это и в самом деле человеческая голова. Принесли каленое железо, чтобы прижечь рану. Еще один вопль ударил в уши.

— Меня сейчас стошнит, — пробормотала Ханна. Брат Брешиус подоспел вовремя, отвел девушку в сторону, и ее вырвало в углу.

В это время принц Боян продолжил пытку. Теперь он принялся за правую руку. Сначала он переломал все пальцы, один за другим, а потом стал поочередно отрезать их, но узник лишь бормотал что-то неразборчивое.

В конце концов Боян тихо выругался и перерезал куману горло, отступив в сторону, чтобы хлынувшая фонтаном кровь не испачкала его.

— Рука, которой он держит меч, сломана, и он больше не смог бы сражаться. Поэтому его не приняло бы племя, — объяснил Боян, словно извиняясь. — Такова воля Божья. Он все равно не заговорил бы. Упрямые ублюдки. — Боян засмеялся, и смех отдавался в этом подвале страшным эхом. — Хорошие слова, правда? Меня научил им принц Санглант — «упрямые ублюдки».

Боян больше не удостоил труп ни единым взглядом — теперь он значил для него не больше, чем дохлая собака на обочине дороги.

— Идем, — обратился он к Ханне. — Белоснежная женщина должна смыть с себя этот запах и снова стать как лилия, правда? Мы отправимся на пир.

Когда они расселись за столами, Боян принялся развлекать леди Удальфреду немного неприличными, но веселыми историями о его приключениях с женщинами-воинами Саздаха. Он утверждал, что те не считали себя женщинами до тех пор, пока не захватят и не уложат в постель девственника. Потом они отрезали ему половой орган и оставляли себе как трофей. Ханна не могла съесть ни кусочка, хотя брат Брешиус и пытался ее уверить, что, если выпить немного вина, воспринимать действительность станет намного легче.

Она успокоилась только после того, как в зале показались двое запыленных разведчиков, которые доложили о приближении армии куманов.

Унгрийские воины спали, ели и развлекались, не снимая доспехов, поэтому были готовы в любую секунду вскочить на коней, в отличие от вендийских солдат. Последним понадобилось немалое время на сборы.

— Мать принца Бояна поедет с нами? — спросила Ханна, завидев паланкин.

Брешиус кивнул в сторону повозки, которая больше всего напоминала маленький дом на колесах — с дверью, окнами, которые сейчас закрывали ставни, и прочными стенами. Ярко раскрашенная, такая повозка выглядела бы странно в военном походе, если бы с нее на свисали кости, собранные в грубые ожерелья. Слава богу, эти кости принадлежали животным, а не людям. На крыше фургона было установлено небольшое колесо, украшенное разноцветными лентами, трепещущими на ветру.

— Шаманы кераитского племени не приносят удачу, — пояснил монах. — Удача заключается не в них самих, а в другом человеке, в ком-то, кто родился в тот же день и в то же время. Говорят, что удача матери Бояна была заключена в том человеке, который потом стал отцом принца, — и это единственная причина, по которой она вышла за него замуж. Но тот умер как раз в тот день, когда родился его сын, поэтому считается, что его удача перешла на Бояна. И принцесса племени кераитов осталась, чтобы наблюдать за ним. — Брешиус усмехнулся. — Но на самом деле ей не грозит никакая опасность. Даже куманы не решатся причинить вред кераитской принцессе. Они знают, какая судьба ждет того, кто хоть пальцем дотронется до шамана без его собственного позволения.

Каменная башня осталась позади, и Ханна с облегчением вздохнула. Прохладный осенний воздух, запах травы и ароматы цветущих кустарников заставили ее забыть о той ужасной вони в подвале. Но образ страшной, сморщенной головы, казалось, отпечатался в ее памяти навечно.

Они переехали реку вброд. Лето здесь было жарким и продолжилось сухой осенью, поэтому в реке было совсем мало воды. Сапиентия ехала перед Ханной, рядом с Бояном. Принцесса так весело смеялась, что можно было подумать, что они едут на охоту, а не на битву. Позади них в воду входили быки, запряженные в повозку. Их вели красивые мужчины-рабы. На мгновение Ханне показалось, что перед быками волны словно расступились, вероятно, это была лишь игра света. За повозкой следовали воины, им вода доходила почти до пояса. Кое-кто поеживался и морщился от холода, и тогда остальные принимались смеяться над такими неженками.

Армия перебралась через реку, свернула на восток и двинулась по берегу. Вендийцы затянули свой гимн, его подхватили унгрийские воины, и хотя не все они попадали в такт, все кричали с большим удовольствием, предвкушая битву. Унгрийцы перестроились, развернув фланги, Боян поскакал в центр, громко отдавая приказы своим людям. Примерно половина унгрийской конницы отделилась и скрылась в холмах. Вендийская пехота построилась в каре на возвышении.

В воздухе раздался странный звенящий звук. Казалось, он доносится отовсюду и ниоткуда. Лошадь Ханны нервничала. Как только «орлице» удалось ее успокоить, она встала рядом с братом Брешиусом за Бояном и Сапиентией, приготовив копье. Раздались воинственные крики солдат Бояна, они выли, ревели и рычали, как дикие звери. Но даже этот шум был лучше, чем загадочный звон. Ханна пыталась определить, откуда все-таки идет звук. На востоке облака потемнели. Где-то грохотал гром. Наверное, скоро хлынет ливень.