Ричард Байерс - Руины

− Может, я бы дрался, как ты, − сказал Павел, − если бы я, подобно тебе, не знал, как пользоваться головой. Рана не смертельная?

Уилл провёл рукой по рассечённой голове:

− Думаю, нет.

− Жаль.

Павел увидел неподалёку вороного с белыми бабками жеребца одного из наров и направился к нему, ласково подзывая. Лошадь упрямо не хотела подходить. Павел прошептал молитву и взял амулет. Хотя Уилл и не был целью заклинания, непосредственная близость к магии заставила его неожиданно почувствовать себя расслабленным и счастливым, даже если это и казалось глупым в данной ситуации, когда крики битвы, звон железа о железо всё ещё доносились из темноты. Павел снова приблизился к лошади, и жеребец позволил сесть на себя верхом. Жрец Латандера подъехал к Уиллу и посадил полурослика позади себя. Потом он осмотрел поле битвы. Уилл последовал его примеру.

Полурослик отдал нарам должное — они были храбрецами. Даже обращение Кары в форму поющего дракона не заставило варваров бежать с поля боя. Или, возможно, зная, что поблизости притаился еще враг, кочевники просто не имели возможности бежать. Как бы то ни было, они продолжали ожесточённо биться. Путники, избегая ненужных жертв, защищались как только могли.

Кара пела неистовый боевой гимн, вплетая в слова песни магию; драконица вела поединок с чернокнижником наров. Тот атаковал драконицу вспышками острой тени, разрезавшей ей крыло, а Кара ответила на это волной серебряного света, который, казалось, не возымел на колдуна никакого воздействия.

Благодаря силе, данной ему железной рукой, Дорн схватил одного жеребца за шею и опрокинул на землю вместе с всадником. Дживекс ошеломил нескольких нападающих струёй своего мерцающего дыхания, Тэган, зависнув в воздухе, уклонился от атаки копьём и нанёс удар плоской стороной своего эльфийского меча в то время, как Рэрун парировал выпад ятагана древком гарпуна. Это все, что разглядел Уилл, пока Павел не развернул лошадь в противоположном от битвы направление..

− Разве мы не собираемся помочь остальным? − спросил полурослик.

− С ними всё будет в порядке, − сказал Павел. − Если нары приблизятся к Каре, она сама в одиночку их уничтожит. Но, возможно, мы избавим её от такой необходимости.

− Как?

− Остановив Бримстоуна.

− Это он напал на наров? Откуда ты знаешь?

− Потому что я чувствую, что он где-то рядом, как ты бы почувствовал зубную боль. А теперь перестань болтать попусту и смотри в оба.

Бримстоун. Уилл напрягся. Это имело смысл. С того времени, как Уилл с товарищами отправился в путешествие, дракон-вампир не смог следовать за ними. Соответственно, он исследовал Нарфелл в одиночку, но периодически связывался с партнёрами Уилла. В действительности, они ожидали, что он должен появиться, но у дракона не было никаких причин уничтожать наров.

Кровь продолжала течь по лицу − Уилл стёр её рукой. Тут он почувствовал запах дыма, а мгновения спустя увидел длинную извилистую тень.

− Вот он! − воскликнул полурослик. − Поворачивай налево!

Павел натянул поводья и секунду спустя Бримстоун оказался перед ними. Красные глаза горели, как раскалённые угли, платиновое ожерелье сверкало рубиновым светом, несколько стрел торчало между тёмных чешуек. Бримстоун наклонился к земле, где лежали тела наров и лошадей, − один всадник был ещё жив и беспомощно корчился, а второго дракон схватил челюстями, проткнув своими длинными клыками. Раздался глотающий звук − Бримстоун высушивал свою жертву до последней капли. Лошадь не желала подходить ближе, и Павлу пришлось спешиться. Уилл быстро спрыгнул на землю, пока лошадь не умчалась с ним.

Жрец поднял свой амулет.

− Ты же знаешь, что Бримстоун наш союзник. Мы можем попробовать говорить….

Тёплый золотистый свет вырвался из медальона. Уиллу стало тепло и приятно. А вот Бримстоун закрыл глаза и замахал головой, пока свет не пропал. Хотя и не отступил далеко от своей жертвы. Он просто клыками поднял тело и откинул немного в сторону, а потом своим жутким свистящим голосом прошептал:

− Жрец солнца.

− Отпусти их, − сказал Павел.

− Ты с ума сошёл?− спросил Бримстоун.− Я видел, как ты лежал и ждал, пока музыка Карасендриэт сделает их послушными, а я решил облегчить задачу, убив нескольких сам. Можно сказать, я вам помог.

− Ну, собственно… − начал было Уилл, но горящие глаза дракона повернулись к нему и, несмотря на уверенность, Уилл запнулся. Даже для опытного охотника на драконов и другую нечисть полдурослик чувствовал себя неуютно. Было в Бримстоуне что-то определённо ужасное, что-то, что Павел, жрец Латандера, ярый враг нежити, ощущал очень сильно.

Уилл перевёл дыхание и снова начал говорить:

− Действительно, мы надеялись, что песня Кары сделает их дружелюбными к нам. И мы лежали и ждали там на случай, если её необходимо будет защищать, пойди что-нибудь не так.

Бримстоун только фыркнул, наполнив воздух острым и горьким зловонием своего дыхания.

− Будь по-твоему, но они собирались вас убить. Они враги, а их смерти не должны вас касаться.

− Знаешь, − сказал Уилл, глядя на Павла, − наверное, уже поздновато…

− Тихо! − рявкнул Павел, не сводя немигающего взгляда с вампира даже на миг. − Отпусти их, чудовище.

− Я устал от крови гоблинов и йети, − прошептал Бримстоун. − Это можно сравнить с отравой для людей. У тебя нет никакого права запрещать мне, и я намереваюсь оставить свою добычу. Будь благодарен, что я не взял твою кровь.

− Отойди, − сказал Павел. Он прокричал первые слова заклинания. Бримстоун обнажил свои клыки и с ужасной скоростью метнулся вперёд.

Проклятье! − подумал Уилл. За последние несколько месяцев, он избегал смерти от рук неисчислимых врагов, и было бы глупостью погибнуть от клыков их так называемого союзника. Он метнул снаряд из пращи прямо в огромный рубин на воротнике Бримстоуна. Считалось, что для дракона-нежити невозможно находиться далеко от логова. И ещё в Таре Павел изложил гипотезу, что, благодаря зачарованному рубину, Бримстоун нарушил это правило: уничтожение драгоценности уничтожит и самого дракона.

Снаряд попал в камень, но это не произвело ровным счётом никакого эффекта. Для ещё одного броска у Уилла не было времени. Бримстоун почти настиг своих жертв, почти нанёс удар, когда Павел прокричал:

− Латандер!

Жёлтый свет, жаркий и яркий, вырвался из амулета. Бримстоун зарычал, он почти добрался до человека и полурослика. Его чешуя цвета древесного угля загорелась.

Уилл не видел, чтобы его друг вызывал свет такой силы раньше, но Павел изменился. Борьба за окончание безумия изменила его походку, добавила новые борозды на его красивом лице и, наверное, укрепила его веру ещё сильнее. Но магии всё равно не было достаточно. Когда свет утих, Бримстоун моргал, словно на время лишился зрения, его шкура дымилась во многих местах, но он всё равно повернулся к жрецу. Он открыл пасть и запрокинул голову, готовясь использовать своё разрушительное дыхание. Павел стоял спокойно, готовый увернуться.