Шерит Болдри - Крест короля Артура

Брат Тимоти вновь появился в дверях.

— Я позову брата Патрика. Побудь со своим дядей, проследи, чтобы никто его не трогал.

Он торопливо умчался, хлопая полами длинной рясы.

Гвинет молча смотрела ему вслед. Первый шок от страшной находки начал постепенно проходить. Она перевела дыхание и вновь нырнула в темноту часовни. Брат Тимоти просил её последить за дядей….

Не успела она снова присесть, как услышала за дверью шаги и голоса. Может, это уже брат Патрик? Но, повернувшись, Гвинет увидела только Герварда и Мэтта Грина.

Гервард подбежал первым. Даже в полумраке часовни Гвинет видела, как побледнело его лицо.

— Брат Тимоти нам сказал, — прошептал он хрипло.

Мэтт Грин склонился над Оуэном и уже протянул к нему руку, но тут вмешалась Гвинет:

— Брат Тимоти не велел его трогать.

Каменщик удивлённо посмотрел на неё, но руку убрал. В конце концов, он удовлетворился тем, что встал на колени возле раненого товарища, участливо глядя ему в лицо.

— Что здесь произошло? — спросил Гервард.

— Не знаю, — ответила Гвинет. — Когда я пришла, он уже тут лежал. Может, споткнулся?… Хотя нет, думаю, его ударили. Смотри!

Гвинет показала брату на разбросанные вокруг черепки.

— А кости исчезли!

— Что?!

Гервард обернулся и недоверчиво уставился на пустой гроб.

— Ты думаешь, кто-то напал на дядюшку, чтобы украсть кости?

Гвинет кивнула, читая в глазах брата отражение своей тревоги. Даже если бы дядюшка Оуэн не был ранен, пропажа останков — дело серьёзное. Без них не будет ни пилигримов, ни денег на реставрацию, ни надежды на окончание нищеты.

— У кого же рука поднялась? — Гервард был потрясён.

— Мы найдём его, кто бы он ни был! — обещал мастер Грин, поднимаясь с колен. — Чтоб шериф Торсон, да не нашёл! Найдём и повесим!

Дверь снова распахнулась, и Гвинет с облегчением увидела брата Патрика. Его сопровождали два монаха помоложе с носилками в руках. Брат Патрик стремительно подошёл к дядюшке, опустился на колени, приподнял раненому голову и кончиками пальцев принялся исследовать рану. Увидев кровь на руках монаха, Гвинет с трудом сглотнула, но глаз не отвела.

По тому, как потемнели и сузились глаза целителя, Гвинет поняла, что рана действительно серьёзная.

— Пожалуйста, — прошептала она, стискивая руки, — скажите мне, он ведь не умрёт?

Брат Патрик поднял голову и улыбнулся.

— Нет, дитя моё, твой дядя не умрёт. Но после такого удара он нескоро поправится.

Гвинет подавила подступившие к глазам слезы.

— Мы отнесём мастера Мэйсона в лечебницу, — продолжал брат Патрик. — И обеспечим ему должный уход.

— Спасибо, — пробормотала Гвинет.

Втроём монахи осторожно положили Оуэна на носилки. Тот застонал.

— Он приходит в себя! — воскликнула Гвинет.

— Нет, пока, — ответил брат Патрик. Он всё ещё придерживал голову больного.

— Лежи спокойно сын мой. Всё будет хорошо.

— Ты знаешь, кто это сделал? — Мэтт Грин подскочил к носилкам. — Ты видел, кто тебя ударил?

— Сейчас не время для расспросов, — покачал головой брат Патрик. Дядюшка Оуэн снова слабо застонал.

— Спроси монаха, — прошептал он чуть слышно.

Все остолбенели. Гвинет, разинув рот, обернулась к брату. Не может быть! Неужели дядя хотел сказать, будто его ударил кто-то из святых братьев?

— Что ты сказал? — переспросил мастер Грин. — Какого ещё монаха?

Но дядюшка Оуэн уже снова провалился в беспамятство. Мэтт Грин признал своё поражение и позволил святым братьям вынести носилки из часовни.

В дверях брат Патрик ещё раз обернулся к Гвинет:

— Не бойся. Всё будет хорошо, обещаю тебе!

Он повернулся и поспешил вслед за носилками. Мастер Грин хмуро смотрел, как он уходит.

— Надо рассказать жене Оуэна, — вздохнул он наконец и тоже покинул часовню. Гвинет и Гервард остались вдвоём.

— Не может быть! — заявил Гервард. — Монахи ни на кого не нападают!

Гвинет поёжилась. Как бы ей хотелось согласиться с братом! Но окружавший её уютный мир внезапно сделался жутким и полным опасностей. Разве аббатство не мирное пристанище, созданное, чтобы славить Господа? Как же так случилось, что именно здесь человека бьют по голове и пропадают реликвии, что могли бы спасти от нищеты всю округу?

— Дядюшка Оуэн сказал: «Спроси монаха», — напомнила она. — Он не говорил, что его ударил монах.

Но Герварда это не утешило.

— Если это не монах, — сказал он хмуро, — значит, кто-то из деревни.

— Нет! — воскликнула Гвинет. Сердце её затрепыхалось, как у испуганной птицы. — Не может быть! Это, наверное, разбойник! Пришёл откуда-нибудь из леса и…

— Подумай, Гвинет! — нетерпеливо перебил Гервард. — Какие ещё разбойники? Все знают, что в аббатстве красть нечего! А слух об останках короля Артура не мог разойтись так быстро. Да и заметили бы тут незнакомого человека…

Гвинет подозревала, что он прав. Гервард всегда умел глядеть правде в глаза. Сама она предпочитала видеть все в розовом свете, но, похоже, сейчас не тот случай, когда можно утешать себя детскими отговорками.

— Что ж теперь делать?

— Не знаю, — покачал головой Гервард. И добавил, чуть резче:

— Ты никого не видела возле часовни, когда шла относить дядюшке завтрак?

— Нет, — сразу поняла его Гвинет. — К тому времени вор уже успел уйти.

— Недалеко. Утреня закончилась не так давно, а в это время все монахи были в часовне, и заметили бы, если бы кости исчезли.

Гвинет вздрогнула. Возможно, она лишь на мгновение разминулась с вором! Что если один из монахов немного отстал, стукнул дядюшку Оуэна по голове и украл кости?

— Интересно, кто-нибудь из них опаздывал к завтраку? — спросила она вслух.

— Не вижу, как бы нам удалось задать кому-нибудь подобный вопрос, — заметил Гервард.

— Но мастер Грин и брат Патрик оба слышали, что сказал дядюшка!

Дверь часовни снова отворилась. Вошёл брат Тимоти с кожаным ведёрком и охапкой тряпок.

— Шли бы вы лучше домой. Мне надо прибраться — скоро опять служба.

— Мы поможем, — поспешно предложила Гвинет, сообразив, что это лишний шанс поискать следы вора. Она твёрдо решила сделать все, чтобы найти преступника и вернуть кости в часовню. Ради дядюшки, ради аббатства и всей деревни.

Она подобрала хлеб и рог, а брат Тимоти вытер разлившийся эль. Гервард, стоя на коленях, подбирал разлетевшиеся черепки. Гвинет стала помогать ему, стараясь не притрагиваться к пятнам крови.

— Бутыль или кувшин, — сказал Гервард задумчиво, складывая два осколка. Он повертел их в руках и вдруг воскликнул:

— Смотри, что это?

Гвинет посмотрела. На черепке отчётливо виднелось клеймо — отпечатанный глубоко в глине рисунок в виде звезды.