Юморист - Его звали Роберт

Список школьных правил висит на стене гостиной, там же Устав факультета, права и обязанности учеников, декана и старост.

Рекомендую изучить также висящий на соседней стене План подземелий и План Хогвартса. В этом замке легко заблудиться, а вот найти вас будет гораздо труднее.

На этом я кончаю вас пугать и оставляю праздновать!

Но учтите, завтра начинаются занятия, и первому проспавшему грозит почетная неделя мытья котлов.

Все рассмеялись.

— И последнее. Как я уже говорил, пребывание на этом факультете должно приносить радость, но я по опыту знаю, что это не всегда так. Далеко не все бывают довольны своим распределением по факультетам, и это огорчение не обошло Слизерин. Всем, кто не согласен с вердиктом Распределяющей Шляпы, я заявляю: ваша беда поправима. Легко. Я никого не собираюсь держать на факультете насильно и с радостью переведу туда, куда вы желаете — по согласованию с дирекцией школы, разумеется. Заявления всех, кто желает перевестись на другой факультет, я жду до завтрашнего вечера в своем кабинете.

На этом всё.

И профессор Грейнджер откланялся.

В принципе, после любезного приглашения профессора Грейнджера любой нормальный человек рысью бы бросился писать заявление… А Патрик, себе на удивление, помедлил.

Он понимал, что если бы профессор Грейнджер не сказал того, что сказал, Патрик сразу понесся бы менять факультет. А так…

Патрик не понимал почему, но что‑то его теперь останавливало.

И вообще, почему его заставляют определиться в первый же день? Это глупо.

Что он может решить, когда еще не осмотрелся в школе, не проучился ни дня!

Вообще распределять до начала занятий — глупо. А до первого курса — идиотизм. Лучше бы не на первом, а на старших курсах, тогда ученики и себя, и школу понимают лучше.

Патрик решил не торопиться — как правильно сказал профессор Грейнджер, от решения будет зависеть вся его следующая школьная жизнь. Так что он подумает месяц–другой. Лучше не ошибаться.

Патрика не беспокоило, что профессор Грейнджер назначил гораздо более близкий срок. После сегодняшней речи Патрик решил, что профессор Грейнджер не такой человек, чтобы насильно удержать его, если он опоздает к сроку.

И вообще после этой речи Патрик совсем другими глазами смотрел на Грейнджера…

Так Патрик провел первый месяц в Хогвартсе.

Он осматривался, знакомился со слизеринцами, не оставлял и прежние знакомства.

Из‑за странной шутки распределения бросать друзей детства он не собирался!

Так что каждый день обитатели школы видели идиллическую картинку дружбы факультетов: сидящих рядом на травке гриффиндорцев — кузенов Уизли, когтевранцев — Делакуров и их приятелей, пуффендуйцев — Боунсов из соседнего коттеджа в Годриковой впадине и слизеринца Патрика.

Собственно, если Патрик многих знал в этой школе, то как раз среди слизеринцев у него знакомых раньше не было. Ни в Годриковой впадине, ни в друзьях его семьи слизеринцы не состояли. Так что он открывал для себя нечто новое.

Но истинная дружба, конечно, семейная.

Их с первого дня в школе взял под опеку Майк Уизли, пятикурсник, капитан квиддичной команды Гриффиндора. Это было здорово, потому что в семье Уизли все болели квиддичем и мечтали в него играть.

Правда, первокурсникам играть в квиддич и иметь свои метлы было запрещено, но Майк вышел из положения. Он тайно провожал их на стадион поздно вечером и сажал на метлы своей команды, выпускал шары и руководил игрой.

Хотя игроки были страшно неопытны, зато счастливы…

Недолго.

На третьей по счету тренировке, когда Майк показывал им один прием по поднятию метел вверх и повороту, все метлы на полпути перестали слушать хозяев и устремились вниз.

— О тролль, — сказал Майк, первым разглядев причину.

Причина, именуемая «профессор Грейнджер», стояла посреди темного стадиона с поднятой палочкой.

Профессор опустил палочку — и метлы плавно сели на стадион, выстроившись перед ним в ряд.

— Слезайте, — приказал он.

Дети слезли.

— Так… Троица Уизли, Пикс, Силвер, Люпин… Все первокурсники. И почтенный капитан команды Гриффиндора. Прелестно. Что же первокурсники могут делать с метлами на поле для квиддича? Насколько я знаю, им в квиддич играть запрещено, и летать на метлах они не имеют права вне уроков мадам Хуч. За противное она всегда обещает отчислить со своего курса — пожалуй, я с радостью проверю, как она исполнит свое обещание. Отчислить сразу шестерых — такого на моей памяти в школе не было. Вы установили рекорд, джентльмены.

— Профессор, они не виноваты, это я их привел, — сквозь зубы сказал Майк.

— Я разве дал вам слово, мистер Уизли? Впредь не выступайте до того, как к вам обратятся. Но раз вы так настойчивы, перейдем к вам. Значит, вы привели первокурсников на стадион и позволили летать? Это противоречит правилам квиддича, или вы не знали? Впервые вижу капитана команды, который не знает правил квиддича… Я бы за это вас дисквалифицировал. Скажем, лишил права играть на год… Но это не моя прерогатива, а вашего декана. Пожалуй, я сообщу ей о ваших подвигах немедленно…

Майк внятно скрипел зубами.

— 50 баллов с Гриффиндора и по двадцать с каждого игрока. Со следующего вечера приглашаю всех в гости к мистеру Филчу, который найдет вам работу с метлой, как вы и мечтали. И пусть работа будет не та, что вы задумали, но крайне полезная для школы и единственно разрешенная при вашем положении. А теперь всем марш по своим спальням! Ах да, и по 5 баллов с каждого за нахождение вне школы после отбоя.

Все разошлись, а Патрика профессор Грейнджер лично отконвоировал в подземелья.

— Прекрасный дебют, мистер Люпин, — тихо сказал он. — Так не терпится летать на метле? Понимаю. Слишком долго ждать, пока вас научат управлять полетом и своей магией, держать равновесие и мягко падать… Ведь этому учатся целый год! Проще сесть на метлу, не зная ничего этого, взлететь и упасть… Как получится… Чтобы школа с честью собрала по полю ваши останки и отправила домой в фирменном гробу, на радость матери и брату. Так, мистер Люпин?

Патрик повесил голову.

— Ваши первые двадцать баллов и первая отработка. Поздравляю. Не уроните честь безголового болвана, которую вы успешно начали заслуживать, и продолжайте в том же духе. Шляпа и впрямь ошиблась с вашим распределением на факультет.

— Простите, профессор, — прошептал Патрик. — Я больше не буду.

Патрик старался сдержать слово.

Во–первых, он действительно чувствовал себя мерзко: как он мог быть таким безответственным, бездумным идиотом! Он и вправду заслужил, чтобы упасть.

Он стал держаться с друзьями куда осторожнее и внимательнее. Если теперь они замыслят глупость — то он их отговорит. Если не отговорит — пусть дурачатся без него!