Лайон де Камп - Отвергнутая принцесса

— А больше у вас нет ветров?

— Разумеется! Ветер может быть либо одним из четырех, либо его не может быть!

Горнист трубил в рожок, барабанщик бил в барабан, и король со свитой быстро продвигались к огромным воротам. Изнутри им ответило приветствием множество рожков, и ворота со скрипом отворились. От звука взрыва Хобарт чуть не рванулся вперед, но усмотрел клубы белого дыма, вырывающиеся из башни над воротами, потом раздался еще взрыв и еще. К моменту окончания салюта, они уже проходили под аркой.

Чья-то рука нежно обхватила его локоть — конечно же, она принадлежала аловолосой принцессе. Аргуменда с надеждой посмотрела в его глаза.

— Дорогой Роллин, — промурлыкала она, — давай не будем омрачать начало совместной жизни разногласиями по формальному поводу!

Хобарт в ответ промямлил нечто бессвязное. Далась ей совместная жизнь, подумал он. Раньше надо было стоять на своем и все объяснить — или попытаться сбежать во время полета на крыльях ветра. И что теперь ему делать в переполненном людьми городе?

Несмотря на свои заявления, Роллин Хобарт на самом деле положительно относился к институту семьи и брака. Он давно решил дождаться сорока и потом жениться на какой-нибудь свистушке в два раза моложе себя, чтобы преимуществом накопленного опыта и прожитых лет направить ее развитие в такое русло, какое покажется нужным. Романтические отношения его не устраивали, а скороспелый союз со странной девушкой из ненормального мира, в который он до конца не верил, и вовсе не подлежал обсуждению.

Однако он не решился объяснить все это принцессе, поскольку всегда старался умышленно не ранить чувства других людей. К тому же, с практической точки зрения, Гордиус, прозванный Приветливым, может и рассердиться, если постоянно противоречить его любимой дочке. И, пожалуй, пройтись по главной улице под руку с очаровательнейшей из женщин было даже приятно.

Люди стояли вдоль стен домов, кланялись и махали им самым радостным образом. В городе тоже было на что посмотреть. Он напоминал Хобарту одно из чудес света, заполненное толпой разношерстных туристов. Яркие краски геометрически правильных зданий соперничали с цветами рубашек, накидок, шалей, платьев, сари, тюрбанов, бурнусов и прочих странных одеяний, вроде облачения принца Аксиуса или канцлера Измерена. Вот темнокожий мужчина (не шоколадно-коричневый, как житель Африки, а черный, как смоль!) в остроконечном шлеме и белой мантии ведет на поводу оседланное животное, одновременно похожее на верблюда и леопарда: на солнечной желтизне его шкуры повсюду разбросаны черные кольца.

— Мой бог, а это кто такие? — показал рукой Хобарт.

— Вот эти? — переспросила принцесса. — Просто дикари иктепели, прибыли в Оролойю, чтобы продать рыбу.

Дикари, высокие плосколицые масляно-желтые люди с прическами в форме супниц, приехали всей семьей. Папа-иктепели шествовал впереди, его невероятный нос пронзали кость и копье, затем двигалась мама с привязанным к спине ребенком, а следом в порядке убывания возраста бежали еще пятеро ребятишек. Все были практически полностью обнажены.

— Кто такой Бог? — поинтересовалась Аргуменда.

— Как считает большинство жителей моего мира — создатель и правитель Вселенной. Ну, или что-то вроде. Лично я допускаю его существование, но сомневаюсь в том, что он обращает внимание на мелочи вроде человеческой жизни.

— Похоже на Разум. Однако Разум относится к населению нашего мира вовсе не безразлично, а, скорее, наоборот — каждый может его увидеть, если он того хочет, — сказала Аргуменда.

— Он — это бог или человек?

— И то, и другое. А вот и наш поворот.

Процессия свернула в узкую улочку и неожиданно остановилась.

— Эй, что там случилось? — закричал генерал Воланос и начал пробираться вперед.

Хобарт потащил принцессу по расчищенному широкой спиной военного проходу, стараясь рассмотреть между головами впереди стоящих причину задержки. Затор, как оказалось, вызвала громадная черепаха — очевидно, родственная рептилиям с Галапагосских островов, только в три или четыре раза крупнее их. К ее панцирю был привязан стул, в котором сидел отталкивающего вида карлик с томатно-красной кожей. Черепаха перегородила всю улицу, неторопливо продвигаясь вперед. Карлик перегнулся через спинку стула и покаянно размахивал руками, извиняясь.

— Я же говорил тебе, давно надо было все тут расширить, — выговаривал принц Аксиус королю.

— Убирайтесь с дороги! — кричал Измерен. — Законс, сделай же что-нибудь!

— Ахм! Хорошо, хорошо, не торопи меня, — бормотал волшебник с Уолл-стрит. — Где моя палочка? Моя волшебная палочка?

— У тебя в руке, старый башмак! — прорычал канцлер.

— В руке? Надо же, и правда! — Законс взмахнул палочкой и произнес:

Щедролор небосиньГромоком во стинуЗаколдай животиньИз большой в малышню!

Черепаха открыла рот, зашипела, дернулась и начала стремительно уменьшаться. Карлик вскочил со стула как раз вовремя — тающее на глазах животное уже успело достичь размера человеческой ступни. На этом действие заклинания закончилось.

— О моя маленькая! Что же они с тобой сделали? — схватив черепашку на руки, заплакал карлик.

Король со спутниками быстро преодолели «черепаховый» участок дороги. Хобарт заметил, что волшебник остался с карликом и что-то говорит ему. По радостному воплю человечка можно было заключить, что рептилия приобрела прежние размеры, однако как ни оборачивался Хобарт, увидеть этого он не сумел. Из улочки они вышли на широкую площадь, посередине которой возвышались здания, обнесенные собственной стеной. Ворота в королевскую резиденцию отворились, и навстречу им вышла другая процессия, состоящая исключительно из женщин в черных одеждах. Некоторые из них держали в руках лиры, издававшие траурные звуки.

— Посмотри, моя любовь. Это твоя будущая теща, королева Вессалина! — произнесла принцесса.

Роллин Хобарт с застывшей улыбкой на слегка побледневшем лице пережил радостное объединение семьи и собственное представление во второй раз. Он только и успел отметить, что королевой Вессалиной зовут миловидную женщину средних лет, как Измерен потянул его в сторону за рукав.

— Я покажу Вашему Высочеству апартаменты, — сообщил канцлер.

И они прошли внутрь между двумя черными цилиндрическими пилонами размером с приличную секвойю, ограждающими вход, через который вполне мог пройти военный линкор. После трех поворотов в разные стороны Хобарт перестал следить за направлением и сосредоточился на архитектуре. Он вспомнил, что уже видел структуры такого типа: сделанные из пластика строительные блоки элементарной формы в большой деревянной коробке ему подарили на восьмой день рождения. Они даже цветами совпадали, были красными, желтыми или голубыми.