Сэм Энтховен - Черная татуировка

— В метро сейчас слишком жарко, — сказал он. — Пошли на автобус.

— Ну ладно, — согласился Джек.

Они сели на автобус и вскоре уже благополучно держали путь на север, где оба жили.

Как обычно, они забрались на верхний этаж автобуса и сели на переднее сиденье — так, словно все было как всегда. Джеку казалось, будто все, что с ними произошло, было сном. Он долго сдерживался, но потом все же спросил:

— Чарли, ты в порядке?

— А? — отозвался тот, рассеянно постукивая ладонями по коленкам.

— Ты в порядке? — повторил Джек.

— У меня все отлично, дружище! — ответил Чарли. — Даже лучше, чем отлично. Классно. Просто фантастика! Блеск!

Джек внимательно посмотрел на друга. Глаза Чарли сияли, он весело улыбался. Действительно, он, похоже, прекрасно себя чувствовал.

— А как твои руки? — спросил Джек.

— Что? А-а-а, — понимающе кивнул Чарли, перестал стучать по коленкам и показал Джеку свои руки. — И с руками все отлично. Ни царапинки!

Так и было. Руки Чарли выглядели совершенно нормально. Страшное испытание не оставило на них и следа. С Чарли вроде ничего не случилось, будто не было ни сцены в ресторане, ни того, что произошло в странной квартире на задворках театра.

— Ладно, — сказал Джек. — Позволь мне говорить прямо.

Чарли взглянул на него и улыбнулся еще шире.

— Демоны существуют по-настоящему, — начал Джек.

— Наверное, — сказал Чарли.

— И один из них вырвался на волю.

— «Весь сплошь из непроницаемой тьмы, вставший на путь разрушения», — с усмешкой процитировал Чарли. — Бла-бла-бла.

— И ты, — сказал Джек, против воли улыбнувшись, — теперь стал новым лидером древнего Братства, единственная цель которого — сразиться с этим… как его… Скорджем и снова заточить его туда, куда положено.

— Ну, что-то в этом духе, да, — кивнул Чарли и опять ухмыльнулся. — Классно, скажи?

Джек изо всех сил старался держать себя в руках. Веселость Чарли, как обычно, действовала заразительно. И все же Джек не мог избавиться от сомнений и понимал: он должен что-то сказать.

— А как же все-таки насчет этого человека? — спросил Джек. — Того, который только что умер прямо у нас на глазах?

Чарли перестал усмехаться.

— Джек, ты только не будь таким занудой, ладно?

Джек обиделся и замолчал.

То, что его называли занудой, было ахиллесовой пятой Джека. А тут его занудой назвал Чарли, и это было особенно обидно. Джек не любил, когда его так называли, ибо порой он опасался, будто это так и есть. Джек восхищался способностью Чарли рисковать, очертя голову бросаться в разные приключения. Отчасти поэтому они и дружили.

Чарли, похоже, заметил, что друг обиделся, и снова улыбнулся.

— Джек, это же то, о чем мы всегда мечтали, — вздохнул он. — Настоящее приключение! Разве ты не понимаешь? Хм, — хмыкнул он, улыбнувшись, — а как тебе Эсме?

— Девчонка как девчонка, — ответил Джек небрежно.

— Да ладно тебе, — сказал Чарли. — Ты же там был.

Джек посмотрел в глаза Чарли и прищурился.

— Ну, она нормальная.

— Нормальная? — насмешливо переспросил Чарли. — Да нет, друг, она лучше, чем нормальная. Она просто офигенная. А ты заметил, как она на меня смотрела?

Этого Джек не заметил, но его молчание не остановило Чарли.

— Вот-вот, — кивнул он торжественно. — Очень даже многообещающе, я бы так сказал.

Они замолчали.

— Ну, — сказал Джек, отказавшись от попыток все разложить по полочкам. — А как насчет той «силы», которую этот мужик тебе передал? Ты теперь, выходит, вроде супергерой?

— Думаю, завтра мы это выясним, — весело отозвался Чарли.

— И тогда ты наденешь трико поверх штанов? — спросил Джек. — Может, тебе еще и капюшон раздобыть?

— Ладно тебе, — буркнул Чарли и, отвернувшись, уставился в окно.

ТЬМА

Люди привыкли видеть в Уэст-Энде бездомных. День был на исходе, а Джессика по-прежнему неподвижно сидела внутри очерченного ею круга, и мало кто обращал на нее внимание. Большинству не было до нее никакого дела. Ночью, когда Скордж явился к ней снова, он сначала просто немного постоял рядом и попытался прикоснуться к защитному кругу, сложенному из окурков сигарет и обломков сигар, своими длинными, скользкими, черными пальцами.

— Ты веришь в Бога, Джессика? — спросил Скордж.

Джессика уже целые сутки неподвижно сидела, скрестив ноги, на мокрой бетонной дорожке. Она не удостоила демона ответом.

— А знаешь, я ведь с ним встречался, — доверительно сообщил демон. — С твоим Богом. И он совсем не такой, каким ты его себе представляешь. Но все равно мне не терпится снова свидеться с ним. Хочется сказать ему, что я о нем думаю.

Джессика молчала.

— Ты молодчина, что все это время подозревала Ника, — продолжал Скордж как ни в чем не бывало. — Больше никто не догадался, что ему так и не удастся завершить ритуал и снова пленить меня. Хотя он и думал, будто достаточно силен, чтобы сопротивляться до самого конца.

Джессика так удивилась, что не выдержала и подняла голову.

— Да-да, — издевательски произнес Скордж, — Ник мертв. А я наконец разыскал подходящий сосуд.

Джессика промолчала.

— Он идеален, — сказал демон. — Юный, горячая голова, а внутри у него — боль и злость, и они… — Скордж поежился, — просто раздирают его. Когда он поймет, что я могу предложить ему, он ни за что не откажется. Видишь ли, я не просто сделаю его Богом. — Он наклонился ближе. — Я сделаю его могущественнее Бога.

Скордж шагнул ближе к женщине.

— Я заберу твою жизнь, Джессика, — пообещал он. — Я впитаю всю твою суть, выпью тебя всю, до последнего вздоха. Я сделаю то же самое с каждым из вашей маленькой шайки, пока не уничтожу всех вас. А потом, когда этот мальчишка станет моей марионеткой, я открою Разлом, и…

— И что? — прервала его Джессика, скорчив гримасу. — Каков твой безумный план покорения мира? Уж лучше не паясничай, скажи прямо.

— Милая моя, — протянул Скордж, — хотя мне пока приходится торчать здесь, в рамках этого тупого маленького научного проекта, но уверяю тебя: мои горизонты намного шире. Когда я вернусь в ад, я разбужу Дракона, и Дракон уничтожит все. Ну? Что ты на это скажешь?

— Ты не мог бы говорить потише? — спокойно отозвалась Джессика. — Видишь ли, я пытаюсь сосредоточиться.

Демон замер, услышав ее ответ.

— Все уже началось, Джессика, — тихо сказал он. — И никто ничего не может сделать, чтобы помешать этому.

Джессика промолчала и зажмурилась.

Эсме была слишком сердита и не могла уснуть, а когда она не могла уснуть, она всегда тренировалась. И вот теперь она тренировалась с досками макивара.