Алексей Фурман - Дар

Испуганно ругнувшись, молодой ратник тут же возблагодарил богов за то, что пока еще жив, и собрался уже бежать вниз в караулку за щитом, чтобы хоть как-то прикрыться от хлещущего ливня — промок-то он уже до последней нитки в исподнем, но хоть дышать будет полегче, — как вдруг…

Снизу, от ворот, раздался громкий нетерпеливый стук. Поначалу ратник не поверил своим ушам — показалось, поди, в грохоте-то. На всякий случай он выглянул в бойницу, но разглядеть что-то в кромешной тьме было мудрено. Неподалеку сверкнула молния, и ратник с изумлением понял, что ему не послышалось: у ворот и правда кто-то стоял. Принесла же нелегкая! Во вспышке новой, на этот раз совсем близкой, молнии ратник успел разглядеть обритую наголо голову, и к его удивлению примешалась изрядная доля тревоги. Человек у ворот был не из местных. Во всей округе стражник не знал никого, кто носил бы подобную «прическу».

Улучив момент между двумя ударами грома, парень заорал, пытаясь перекрыть шум ненастья:

— Эй! Чего надо?!

В следующую секунду он с криком ужаса отшатнулся от стены. Услышав оклик, пришелец поднял голову, и очередная молния на мгновенье выхватила из мрака его лицо. Этого мгновенья оказалось волне достаточно, чтобы увидеть жуткую правду: у ворот стоял не человек!

— Соха!!! — проорав имя напарника в идущую в сторожку переговорную трубку, парень трясущимися руками достал из закрытой ниши пузатый светильник. Порадовавшись мельком, что не забыл подлить в светильник тягучей «подгорной крови», ратник, моля всех Светлых Богов о том, чтобы ливень не затушил слабенький язычок огня, с третьей или четвертой попытки запалил конец пропитанного той же горючей смесью шнура. Голубоватый огонек, которому, на самом деле, были нипочем ни ливень, ни ветер, весело пробежал по шнуру за стену, и через полминуты над воротами вспыхнул специально для таких случаев установленный «факел» — оглобля в мужицкую руку толщиной, на которую намотали чуть не пуд пропитанной все той же «подгорной кровью» пакли.

Увидев отблески разгоревшегося за стеной факела, стражник справился с первым испугом и немного пришел в себя. Вот тебе и стены, вот тебе и заговоренная вода! А нежить-то чихала и на жреца, и на все его заговоры! И ведь даже не полнолуние сегодня… Стиснув челюсти, чтобы не стучать зубами от знобкой дрожи, и в который уже раз проклиная про себя свое невезенье, стражник снова выглянул за стену. Превозмогая себя, он еще раз глянул на незнакомца — тот, к счастью, остался на месте — и тут же облегченно перевел дух.

В рвущемся по ветру неестественно белом свете факела, парень увидел, что ошибся: чужак был страшен, с этим не поспоришь, но он несомненно был человеком. Просто вся левая половина его лица представляла собой сплошной уродливый шрам — будто неведомое чудище полоснуло его наотмашь когтями…

И, пожалуй, что не один раз.

Немного приободрившийся ратник успел еще мимоходом подивиться везенью — если это можно так назвать — незнакомца, который умудрился при таком увечье сохранить целыми оба глаза.

Сейчас эти глаза с легким прищуром внимательно смотрели на ратника. Нибьющий в лицо ливень, ни ослепительный свет факела, казалось, не доставляли чужаку ровным счетом никакого неудобства. А вот ратник вдруг почувствовал себя неуютно.

Факел над воротами был пристроен таким образом, что большая часть света от него падала на мост. Ратник был уверен, что в темноте, в дождь, против света пришелец не может его видеть. Он знал это совершенно точно. И все же каким-то образом ощущал, кожей чувствовал: видит. И ощущение это было не из приятных…

По-хозяйски пристальный взгляд незнакомца заставил ратника зябко поежиться. Он только сейчас, будто очнувшись, всей шкурой ощутил принесенную грозой прохладу, особенно ощутимую после стоявшей весь день удушливой жары. Да еще на ветру в липнущей к телу насквозь промокшей одежде.

— Так чего надо-то? — неприветливо осведомился ратник.

— Это замок князя Рольфа? — в свою очередь поинтересовался чужак.

— Ну, а если и так? Тебе-то что за дело?

— Н-да, — чужак покачал головой. — Неласково вы тут гостей встречаете.

— А ты гость? — прищурился ратник.

— А что, не похож? — чужак криво усмехнулся, отчего его физиономия стала еще неприятнее. — Ваш князь посылал за мной. Я ведун.

— Опаньки… — пробормотал вполголоса ратник. Веселенькое ему выпало дежурство, ничего не скажешь! Да где же этот напарничек?! Чтоб его… Стражник приложил ладони к переговорной трубке, и, приблизив к ним губы, рявкнул во всю мощь легких:

— Соха!!!

Вот ведь дрыхнет, паразит! Ни гроза его не разбудила, ни предыдущий окрик. Ратник с опаской подумал, что криками своими, поди уж, и в замке всех переполошил, а этому хоть бы хны! Конечно, вряд ли кто-то в башнях смог не проснуться при таком-то грохоте, а все ж таки хорошо, что окна княжеских покоев выходят на другую сторону, а то поутру не избежать бы им обоим выволочки! Князь-то ведь даже и сегодня не вышел из замка, так жрец один в деревню и пошел.

Хвала Богам, на этот раз подействовало: снизу, из сторожки, донесся металлический грохот и забористая матерщина. Проснулся, голубчик!

Заспанный Соха, с фонарем в руке, запнувшись о порог сторожки, вывалился во двор замка. Чудом удержав равновесие на скользкой от дождя брусчатке и огласив двор новыми ругательствами (ох, не слышит воевода!) парень задрал голову и, прикрыв рукой глаза от хлещущего ливня, отыскал взглядом едва видимый на фоне встающего из-за стены слабенького зарева силуэт напарника и на всякий случай уточнил:

— Фрол, ты?

— Нет! — раздраженно бросил стражник.

— А кто? — тупо поинтересовался туго соображавший спросонья Соха. Вот же дубина!

— Дед Пихто! — медленно закипая, отрезал второй стражник.

— А чего ты орешь?! — неожиданно вызверился проснувшийся наконец окончательно Соха.

— Тише ты! — цыкнул на него первый стражник. — Перебудишь всех!

— А то ты всех уже не перебудил! — чуть тише, но все еще с вызовом буркнул неласковый спросонья Соха.

— Поогрызайся мне еще! — осадил его напарник. Разница в возрасте у них была всего ничего, но Соха попал в дружину на полтора года позже, и, значит, должен был относиться к более опытному товарищу с должным почтением. Ох, и борзая молодежь пошла!

— Ведун к нам в гости пожаловал, ясно? — со значением сообщил первый стражник.

— Да ты че? — лица Сохи в темноте было не разобрать, но в голосе звучало искреннее удивление. — Правда, что ль? — И без долгих разговоров направился к лестнице, ведущей к площадке над воротами.