Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя

Та глубоко поклонилась принцу, и принц отметил изящество движений, то, с каким достоинством, редким для дочери простолюдина, она держится, а также высмотрел в разрезе ее пеплоса красивые груди.

— Ты, судя по тому, как держишься, наверно, младшая сестра Великого Мастера?

— Я дочь мастера, деревенского кузнеца Исса Линномора, Эсса Линномор Каррина. И Великий Мастер всегда с уважением относится к моему отцу. Он знает отца как честного человека и хорошего знатока своего дела. Я даже слышала, как он звал к себе моего отца, чтобы посоветоваться с ним кое о чем. Так что наша семья уважаемая и не бедная.

Глядя на серьги и ожерелье девушки, принц отметил, что семья явно хорошего достатка, хотя, конечно, по меркам высшего света нищая. На двойную фамилию он почти не обратил внимания: дамы, выходящие замуж за людей ниже себя по положению, частенько сохраняли второе родовое имя, и их дочери носили это имя до замужества. А настоящих женских родов в Империи было по пальцам пересчитать. Клингор мельком подумал, что хорошо бы было, если бы все его подданные в провинции были бы столь здоровы физически и морально, зажиточны и воспитаны, как эта девушка, и, судя по всему, ее семья. Тогда управлять ими было бы намного легче, чем истеричной голытьбой и жадными типами, которые вообразили себя богатеями.

— Ты умеешь ездить верхом?

— Конечно, умею. Иначе во многие места, где растут лучшие травы, и не доберешься.

— А за пеплосом у тебя, конечно же, спрятан кинжал, как полагается у таких независимых девушек? — добавил принц, улыбаясь.

Что-то расположило девушку к этому высокородному типу, который сейчас выглядел просто красивым и обаятельным молодым мужчиной.

— Зачем за пазухой? В прическе ему самое место. И скован он Великим Мастером в подарок моему отцу, так что кольчугу спокойно пробьет, — сказала она и вынула кинжал, показав его принцу.

Принц посмотрел на кинжал. Отделкой кинжал был очень простой, но чувствовалось, что металл прекрасный. Это была даже не сталь, а титановый сплав Великих Мастеров, и, конечно же, обычную кольчугу он пропарывал легко.

— Чувствуется, что Мастер благоволит твоему отцу.

— Я уже говорила, что они очень уважают друг друга. Конечно, кажется, что Великий Мастер чванится, но как иначе вести себя с этой знатью, с нашим бароном, да и деревенские, не держи он их на расстоянии, сразу бы стали наглеть. А с отцом он может иногда отвести душу. В город-то Мастер Тор никогда не ездил с тех пор, как здесь обосновался. Даже прислугу ему мой отец подбирал и рабов ему покупал.

— Так что, твой отец у Мастера вроде управляющего?

— Вроде друга! — обиделась девушка на подкалывание.

— Ну так вот. Я сейчас велю подвести тебе спокойную заводную лошадь с женским седлом, и ты отправишься в село с нами. А то сейчас мои спутники ведут себя вежливо с тобой, но ты столь прелестна, что отпусти тебя одну, я бы ни за что не ручался. Ведь, судя по всему, ты — честная девушка?

От такого прямого вопроса Эсса покраснела.

— И вы хотите сделать меня бесчестной? — отрезала она.

— Нет, что я хочу, то я и хочу. А сейчас я просто хочу в целости доставить тебя к отцу и к жениху, если он есть у такой недотроги.

— Отец мечтал посватать меня за Великого Мастера, — вдруг призналась Эсса.

— Ну этот Великий Мастер заодно и великий дурак, если он надеется найти себе невесту лучше, — ответил принц.

— Ну вот, твое высочество уже стало ухаживать за мной, — сказала девушка, вспрыгивая на кобылу. — А говорил, принц, что просто хочешь доставить меня домой.

— Когда пчела видит красивый цветок, она не может удержаться, чтобы не насладиться его запахом, — ответил принц. — Но только глупая пчела сядет на цветок, когда он еще не раскрылся или когда рядом находится ловушка.

— Ну, пчелкой-то тебя, принц, не назовешь! — неожиданно для себя улыбнулась девушка. — Скорее ты — большой шмель, самый большой в своем гнезде, король шмелей.

— А ты тогда не обычный цветок, а пышная лилия на рассвете, вся в блестках росы, — уже откровенно стал расточать комплименты принц, намекая на классическое стихотворение.

Роза шипами коварно грозит,

Рожки овца выставляет на вид.

В вихре любви только Лилия белая,

Всей красотой открывается, смелая.

(Уильям Блейк)

— Ну можешь считать, что я тебе коварно грожу, — улыбнулась Эсса, уловив намек. — Наверно, на ту, что рожки выставляет, я все-таки не похожа.

Свита за спиной сдержанно заулыбалась, и принц еще раз (как это бывало уже многократно) проклял свое положение, когда ни шагу нельзя ступить без того, чтобы все об этом не узнали и кто-то что-то не стал придумывать. И тут вдруг он загрустил:

— Ты не представляешь, насколько ты права насчет короля шмелей. Очень скоро наш добрый король поженит меня на ком-то, чей отец или брат ему нужен из каких-то политических соображений, и буду я королем гнезда, где толстая и неповоротливая царица будет производить новых шмелей, дабы наш род не захирел.

— Ну что же, такова судьба многих, и не только коронованных особ. И мой отец отдаст меня за того, кто ему нужен будет по делам его цеха либо тоже по "политическим соображениям", — ответила Эсса.

— Например, за Великого Мастера? — вновь подколол принц.

— Этот мастер похож на медведя, выскочившего из ловушки. Он нелюдим, и ни на кого из женщин не смотрит. Наверно, ему кажется, что если он был ранен, то он стал уродом, — вдруг с горечью сказала Эсса.

Полноправные граждане слуг и рабов за людей почти что не считали. А кузнец, как мастер цеха, был даже не совсем простым гражданином, хотя, конечно, в глазах знати оставался простолюдином.

За разговорами кавалькада подъехала к деревушке, Эсса показала свой дом, как раз, как и полагалось кузнецу, на развилке дорог, ведущих в замок и в деревню. Она показала и поместье Великого Мастера, в глубине распадка и несколько в стороне от деревни. Оруженосец принца подошел, чтобы помочь ей соскочить с коня, но принц вдруг взял девушку за руку и неожиданно для нее поцеловал в губы.

Инстинктивно рука девушки метнулась к прическе, но сразу же упала. Ведь нападать на принца — это самоубийство всей семьи. Да, честно говоря, заодно очень симпатичен девушке был принц. Эсса просто грустно сошла с лошади и понуро отправилась домой. А принц был уверен, что теперь-то Эссе деваться некуда, ведь молва уже ославит ее любовницей принца, так что он в наилучшем настроении отправился к Мастеру, а своим челядинцам велел остаться около кузницы и поправить все, что нужно. Платить он велел не скупясь.