Екатерина Васичкина - Ученик

— Альбина, мне, кончено, приятно твое внимание, но к чему именно ты так пристально приглядываешься?

Эрик оторвался от записей и посмотрел на мгновенно смутившуюся некромантку. Она и правда с интересом всматривалась в его лицо, пытаясь подробнее разглядеть шрам.

— Прости, просто я хотела посмотреть, как зажило.

— А, ну так сказала бы, что хочешь полюбоваться на свои художества, чего тянешься? — Эрик усмехнулся и подставил лицо под ее изучающие руки.

И понял, что сделал это напрасно. Ее лицо сразу стало так близко, что убедить себя в том, что это лишь медицинский осмотр стало почти невозможно.

— 'Художества'! Можно и повежливее о шедевре целительства! Надо же, а второй глаз совсем здоров. Я думала, что не спасу его, а он здоров. Молодец я?

Эрик попытался было отогнать ненужные ощущения, высказав что-нибудь саркастическое, но прядь ее волос упала со лба, нежно пощекотав его покалеченную щеку, и он смог только согласно кивнуть. Конечно, молодец.

— Это ты лечила? Значит, вы давно знакомы?

Нейтральный, в общем-то, вопрос заставил некромантов разомкнуть народившиеся было объятия с поспешностью, совершенно недостойной столь прославленных воителей, и отверзнуть на ученика такой шквал воспоминаний, что Кирилл мгновенно потерялся в этом бесконечном потоке 'а помнишь' и 'а вот еще'.

Тем не менее, дело свое Альбина не прекратила, продолжая уже чисто машинально поглаживать кончиками пальцев шрам. Эрик сперва пытался было увильнуть от медицинских процедур, но, почувствовав как уходит напряжение и боль, расслабился и даже улыбнулся здоровым уголком губ. Все-таки она — гений. Вон и сил-то вроде как не прилагает, а идет от пальцев такая волна тепла, что, кажется, способна излечить все, что угодно. Хотя почему 'кажется'? Наверняка может!

Прикрыв здоровый глаз, воитель погрузился в воспоминания о том дне, когда эти пальцы впервые коснулись его лица.

Было хмурое осеннее утро. Эдакое хрестоматийное, с мелким серым дождем и слякотью. Эрик отправился в разведку, дабы выяснить, чист ли путь перед его отрядом вот уже неделю пробирающимся через горы. Ну и выяснил.

Стая волкодлаков вынырнула из-за пелены дождя, и радостно бросилась на нежданную добычу, не говоря худого слова. Эрик нежно попрощался с жизнью и приготовился к недолгой но красочной обороне, уж больно много было голодных тварей, чтобы мечтать о победе. Тем не менее, дрался он отчаянно. Перед ним мелькали оскаленные пасти и острейшие клыки со скоростью невероятной для любого другого хищника. Однако и воин был не промах. Постоянные 'тренировки' в этих самых горах даром не прошли, позволив ему успешно продержаться минут эдак пятнадцать. И вот очередная пасть пролетела мимо, поймав лишь воздух. Но волк успел полоснуть когтями по лицу, мгновенно гася зрение да и сознание вместе с ним. Все. Конец.

Оказалось, что еще нет. Первым чувством, которое он испытал, прейдя в себя, было безмерное удивление. Жив? Как странно. Вторым была боль. Что-то происходило на его лице. Просто раны так не болят!

Зато раны, в которых с энтузиазмом ковыряется полоумная целительница — запросто!

— Очнулся? Подожди, сейчас обезболю.

Голос какой-то знакомый. Где же он его слышал-то? Не вспомнить.

Но боль и правда почти прошла, и герой смог понять, что лежит на собственном плаще, расстеленном прямо не земле. Рядом журчал ручей и потрескивал костер. Он попытался было открыть глаза, но не смог.

— Не дергайся пока. Мешаешь, — целительница, разумеется, заметила его попытку обозреть окрестности и поспешила пресечь ненужные движения.

— Что с глазами?

— Помолчи.

Он замолчал. Да и к чему вопросы, когда можно самому все выяснить. Так, посмотрим…

От увиденного Эрик вполне отчетливо вздрогнул, вызвав шипение девушки, возмущенной таким неподчинением ее распоряжениям.

— Сказала же, подожди. Ну что вот хорошего произошло? Ну узнал ты на пару часов раньше! Счастлив?

Суровый тон Альбины цели не достиг. Перспектива остаться инвалидом пугала его куда сильнее перспективы умереть! Но именно это ему и светило. Одного глаза не было вовсе. Второй… целительница делала там что-то, но верилось в ее успех с трудом. При самом хорошем результате он сможет им улавливать смутные блики света.

— Оставь.

— Ты с ума сошел? Чего оставить-то? Если сейчас я тебя брошу, ты умрешь! — девушка и не подумала останавливаться, упорно продолжая свои манипуляции.

— Пусть. Это лучше.

— Заткнись и не дергайся, а то обездвижу! И нечего тут мне сопли развешивать! Тоже мне, воин называется.

Он замолчал, прекратив свои вялые попытки сопротивления. В конце концов, она права. Он — воин. А значит, сможет послужить своему клану и слепым. Но как же это гадко!

Откуда-то пришли еще голоса. На этот раз он легко их узнал. Его собственные боевые товарищи видимо решили, что разведчик попал в беду, и поспешили его отыскать. Или его останки на худой конец. Да и все равно другого пути через перевал не было.

— А это еще что такое? Крошка, ты — нечисть?

— А что, не видно? Не мешайте мне.

Командир моментально разобрался в происшедшем, просто обозрев окрестности и уважительно пересчитав мертвых волкодлаков. Но отвлекать странную девушку глупыми вопросами не стал, рассмотрев, чем она там занимается. Просто скомандовал разбить здесь лагерь. Не бросать же боевого товарища и эту талантливую девицу! Эрика просто жалко, а вот барышня может и сгодиться на что.

— Да, веселое было время. Надеюсь, никогда больше не повторится.

Альбина последний раз провела пальцами по щеке разомлевшего пациента и вернулась к своим записям.

— Я тоже надеюсь. Кстати, а что ты делаешь сегодня вечером?

— А? — почему этот вопрос был 'кстати' осталось неясным, — да так, ничего вроде.

— Тогда, может, в оперу сходим? Там сегодня премьера.

— Куда?

Такого вопроса девушка не ожидала. Вот чего угодно ждала, а этого нет! В оперу? Она? С Эриком?

Но отважный воитель уже протягивал вытащенные из кармана билеты.

— Пойду переоденусь.

Кирилл только помотал головой, избавляясь от их невысказанной нежности повисшей в комнате и мешающей сосредоточиться на основах темных искусств. И отчего-то на душе его стало тепло, словно это его грела целительная сила.

— Ну здравствуй, Кирилл.

Мужчина вытянулся в удобном кресле, явно наслаждаясь каждой секундой своего бытия. Замерший посреди этого помпезного великолепия мальчик, машинально распрямил плечи и попытался принять горделивую позу, по привычке защищаясь от всего на свете. Раз уж этот неизвестный тип решил развлечься за его счет, то, по крайней мере, стоит минимизировать это удовольствие.