Маргарет Уэйс - Триумф Темного Меча

Однажды Андон сказал ему, что к нему приехали гости, причем привезли их в поселение по личному приказу принца Гаральда. Мосия не мог представить, кто это может быть, да и все равно ему было... А потом он оказался в объятиях матери, которая орошала его раны слезами, а в ушах его звучал голос отца. Ласково, нежно их загрубелые от работы руки возвратили сына к жизни.

Воспоминания о страданиях и былом отчаянии охватили Мосию, и ему показалось, что Коридор пытается раздавить его. К счастью, путешествие было коротким. Ощущение панического страха улеглось, когда Коридор вновь открылся. Но страх сменился чувствами не менее глубокими и не менее тяжкими — печалью и горем. Выходя из Коридора, Мосия стиснул зубы, чтобы взять себя в руки. Хотя он никогда не бывал в Приграничье, он много читал об этих местах и знал, чего ждать.

Береговая линия из чистого белого песка, тут и там усеянная островками высокой травы, которая по мере приближения к вечному прибою серого тумана — границе — исчезала полностью, и побережье становилось белым и чистым, как голая кость. Вдоль берега должны стоять Дозорные, а среди них — Сарьон, плоть которого превратилась в камень.

— Все это не так ужасно, как ты можешь себе вообразить, — вспомнил Мосия слова принца Гаральда, обращенные к группе придворных, окруживших его во время одной вечеринки не так давно. — На каменном лице этого человека лежит отпечаток такого покоя, что можно чуть ли не позавидовать ему.

Мосия отнесся к этому скептически. Он надеялся что это правда, что священник обрел веру, которую утратил, — но не мог до конца в это поверить. Радисовик говорил, что у Гаральда только один недостаток — чрезмерное увлечение военным делом. Это было правдой, но помимо этого к недостаткам принца можно было отнести и некоторую предвзятость: он видел в людях и событиях то, что хотел увидеть, причем не обязательно истинные их качества и особенности.

Каменная фигура Сарьона будет всегда смотреть за Грань, в клубящиеся, вечно переменчивые туманы границы.

— Граница — это спокойное и мирное место, — мрачным голосом говорил Гаральд собравшимся. — Посмотреть — так никогда и не подумаешь, какие трагедии там происходят.

Спокойствие...

Мир...

Едва Мосия ступил из Коридора на песок, как его сбил с ног сильный порыв ветра.

Песок сдирал кожу с его лица, и открыть глаза было почти невозможно. Сила ветра была просто невероятной. Он никогда в жизни не видел ничего подобного. Он только раз в жизни угодил в грозу, вызванную двумя враждующими группами Сиф-ханар. Мосия попытался встать, но попытка была заранее обречена на провал, и ветер покатил бы его по берегу, как вырванное с корнем растение, если бы его вдруг не схватила чья-то сильная рука.

Зная, что долго так не продержится, Мосия быстро активировал магическую сферу, которая окружила его и его спасителя. Как только магическая оболочка замкнула в себе их обоих, оставив ветер бушевать снаружи, они оказались в тишине и покое.

Продрав забитые песком глаза, Мосия проморгался, пытаясь увидеть, кто это ему помог, и недоумевая, что может этот самый кто-то искать на границе. И, увидев трепещущий на ветру оранжевый шелк, он почувствовал, как сердце в груди оборвалось.

— Знаешь, старина, — услышал он до жути знакомый голос, — спасибо тебе преогромное. Не понимаю, как я сам не додумался защититься. Разве что слишком уж развеселился, спотыкаясь об эти резвые растения, что не укореняются, а прыгают по песку. И еще я придумал новый костюм и назвал его «Циклон». Нравится?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я НАЗВАЛ ЕГО «ЦИКЛОН»

Мосия с брезгливым удивлением и злостью воззрился на стоявшего рядом с ним внутри магической сферы человека.

— Симкин, — протянул он, отплевываясь от песка. — Ты-то что здесь делаешь?

— Да сегодня же Олминов день. А я всегда прихожу сюда в Олминов день. Что говоришь? Сегодня четверг? Ну, — пожал он плечами, — для друзей день-другой не срок. — Подняв руки, он продемонстрировал свой наряд. — Что скажешь?

Мосия с отвращением посмотрел на бородатого молодого человека. На Симкине все было наизнанку — от голубого парчового камзола и шелковой пурпурной рубахи до ярко-зеленых штанов. Мало того — он еще и белье нацепил поверх всей одежды! Волосы на его голове стояли дыбом, и обычно аккуратная бородка щетинилась во все стороны.

— Мне кажется, ты выглядишь как шут, — сердито сказал Мосия. — И если бы я знал, что это ты, то я бы не стал тебя прятать в сфере, а летел бы ты себе, пока башкой в горы не врезался!

— Не забывай, что лететь собирался ты, а я тебя избавил от полета, — скучным голосом проговорил Симкин. — Ну и поганое у тебя настроение. Я же предупреждал, что оно у тебя на физиономии навек отпечатается. Прямо так и вспоминается герцог Токингхорн, который не умер, а сгорел от злобы. Я не понимаю, что ты имеешь против меня, милый мальчик. — Сотворив зеркало, Симкин с удовольствием посмотрелся в него, еще сильнее взъерошив бородку.

— Да неужто! — зло рявкнул Мосия. — Мало кто знал, что мы в ту ночь должны были встретиться в роще. Только я, Джорам, Сарьон, ты и, как оказалось, еще Дуук-тсарит! Полагаю, что это невероятное совпадение?

Опустив зеркало, Симкин недоверчиво уставился на Мосию.

— Поверить не могу! — воскликнул он трагически. — И все это время ты подозревал меня в предательстве! Меня! — Швырнув зеркало на песок, Симкин схватился за сердце. — Плохо! О, как мне плохо! — простонал он. — О, это слишком, слишком для бренной плоти! Я не вынесу!

— Прекрати, Симкин, — холодно ответил Мосия, едва удерживаясь от желания сгрести этого кривляку за шкирку и встряхнуть. — Это уже не забавно.

Глянув на Мосию из-под полуопущенных трепещущих ресниц, Симкин вдруг выпрямился, пригладил волосы и сменил наряд на очень простой и консервативный костюм из серого шелка с белыми кружевами, перламутровыми пуговицами и изысканным лиловым галстуком. Поправив кружевной манжет, он небрежно сказал:

— Не знаю, с чего ты набросился на меня с этим обвинением. Раньше надо было мне сказать. Предателем был Сарьон, как я уже тебе говорил. Неужели у принца Гаральда нет своих способов выяснить правду? Спроси у него, если мне не веришь.

— Не верю, — нахмурился Мосия. — И я уже спрашивал. Никто ничего не знает... если тут вообще есть что знать.

— Есть-есть, — перебил его Симкин.

Мосия устало покачал головой.

— Я уже слышал эту идиотскую историю о предательстве каталиста, которую ты измыслил, и я в это не верю. Отец Сарьон никогда бы нас не предал, и...

— А я, значит, предал бы? — спокойно закончил за него Симкин, приглаживая волосы. Взмахнув рукой, он достал из воздуха клочок оранжевого шелка и сунул юноше под нос. — Ты прав, конечно же, — невозмутимо продолжал он. — Я мог бы предать вас, но только если бы дело пошло совсем плохо. Как оказалось, мне этого делать не пришлось. Ты должен признаться, что мы неплохо провели время в Мерилоне.