Ольга Николаева - Кот

Слуга, к которому, едва я закончил, вернулась его бесстрастность, кивнул, неглубоко, но достаточно почтительно поклонился, и жестом пригласил следовать за собой.

Когда я сидел за накрытым столом, а Барс — возле полной миски, слуга осторожно объяснил, что его господин волею судьбы оказался во власти короля, а проще — запертым в королевском дворце, и как ему снова обрести свободу, пока непонятно. И если учесть, насколько серьёзная вражда существует между этими могущественными фамилиями («А род Людоедов не уступает королевскому!» — с гордостью, на миг забыв даже о своей сдержанности, похвастался слуга), то все ближайшие подданные, посвящённые в случившееся, находятся теперь в великой тревоге.

— А скажите-ка, любезный, в чьём обличье находится ваш господин?

Уж не знаю, что больше удивило слугу — моя наглость или моя осведомлённость, но он, вскинув на меня негодующий взгляд, тут же опустил его и едва слышно проговорил:

— Вам и это известно… Да, не в человеческом.

— В мышином? — добил я его.

Слуга едва заметно, точно через силу кивнул и тут же, в упор поглядев на меня уже с совсем другим выражением, заговорил:

— Раз вам столько известно, то вы впрямь либо друг, либо серьёзный враг, но я, всё же, склоняюсь к первому. Да, мой господин допустил это безрассудство, но, как известно, настоящая любовь не рассуждает. Вы ведь наверняка знаете, что Принцесса до сей поры отвергала всех женихов, заявив во всеуслышание, что выйдет замуж только по любви. И Король согласился. Согласился, но очень внимательно следил, чтобы Принцессу окружали только те из мужчин, которых он и сам предложил бы ей в женихи. А уж при той вражде, что существует между Королевским домом и родом Людоедов, Принцесса и мой господин вообще не могли встретиться. Но встретились! Совершенно случайно встретились и оба влюбились с первого взгляда. Но когда мой господин посватался, Король отказал ему, тем самым нарушив собственное обещание. А обещания нарушать нельзя, тем более — королям. Ничего хорошего из этого не могло получиться…

Слуга опустил голову и замолчал. А я не мог припомнить ни одной сказки, где бы Принцесса и Людоед влюбились друг в друга. Но тут мне вспомнилось, как я едва не постучался в дом бабушки Красной Шапочки. В той сказке тоже всё было иначе. Да, вообще, причём тут сказки? Все, кого я встретил здесь — реальные, живые люди, а я всё пытаюсь мыслить привычными с детства клише. Перед глазами возникло безжизненное тело Сына Мельника на дне оврага. Тоже сказки?

— А сейчас? Что произошло сейчас? — попытался я вернуть к разговору понурившегося слугу.

— Сейчас? — встрепенулся он. — Кто-то прознал о тайных свиданиях влюблённых и донёс Королю. Знаете, среди фрейлин много завистниц… Король приказал затопить подвалы, а с ними — все мышиные норы. Ни одна мышь, если она не утонула, не сможет теперь покинуть дворец. Он, конечно, понимает, что мышь мыши рознь, и сегодня на всех площадях королевства герольды возвестили о награде, ждущей того, кто избавит дворец от мышей.

Он безнадёжно махнул рукой и замолчал. Зато у меня в голове словно бомба взорвалась. Я посмотрел на аккуратно умывающегося Барса. Нет, не так уж бесполезны сказки, если, конечно, отбросить стереотипы. Барс перестал умываться и взглянул мне в глаза.

— Я знаю, как выручить вашего господина.

Роскошная карета с двумя лакеями на запятках подпрыгивала на ухабах, копыта шестёрки вороных коней взбивали сухую дорожную пыль. Я сидел на бархатных подушках, гладил свернувшегося рядом на сиденье Барса, и в который раз поправлял кружевные манжеты, выглядывающие из бархатных, с золотым шитьём, рукавов. Да, слугам пришлось постараться, чтобы за полчаса подогнать по моей фигуре один из самых роскошных костюмов своего господина. Мы с Людоедом оба были довольно худощавы, но на этом сходство заканчивалось. Он оказался на добрых полголовы выше, и плечи… эх! Наверняка где-то в замке качалка припрятана.

Я отогнул занавеску и выглянул в окно. Вдоль дороги тянулись поля, луга, рощицы. Снова вспомнилось: «Чьи это поля? — Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса!» Я откинулся на подушки и усмехнулся. А что, быть маркизом вовсе неплохо! Мне, во всяком случае, очень нравится роскошный старинный камзол (ха! какой же он старинный? самый что ни на есть современный!), золочёная карета, запряжённая великолепными конями, окружение услужливых лакеев… Кстати, я не знаю, чьи на самом деле эти поля. Наверное, Людоеда. Или уже королевские.

Наконец карета остановилась возле высоких ворот.

— Маркиз де Карабас к Его Величеству!

Ворота тут же распахнулись.

Король оказался внушительного вида мужчиной с гордой осанкой, властным профилем и измученными глазами. Меня он принял милостиво, хоть и оговорился, что впервые слышит о маркизах де Карабас. Но стоило мне сказать о цели своего визита, как в его взгляде появились хищные искорки.

— Я слышал, что дворец одолели мыши, и рад оказать услугу властителю, столь прославленному даже в отдалённых землях, откуда я прибыл. Интуиция подсказывает мне, что Ваше Величество беспокоят не совсем обычные мыши. А мой род много веков разводит необычных котов. Мне за моего, — я нежно погладил Барса, — предлагали горы золота, но я не продал бы его, даже одолей меня нужда. Нет такой мыши, с которой бы не справился мой кот.

Король с надменной небрежностью кивнул, глядя на Барса как охотник на вожделенную дичь.

— Это проклятье, маркиз, наслано на мой дворец одной вышедшей из ума волшебницей, рассердившейся, что её не пригласили на празднование совершеннолетия Принцессы. Волшебницы, знаете ли, тоже могут выжить из ума.

Я любезно улыбнулся Королю, и ехидно — своим мыслям: вот ушлый монарх, ещё одну сказку приплёл!

— Необычная мышь всего одна, но в ней — корень зла.

— Уверяю вас, Ваше Величество, мы вырвем этот корень.

Я снова погладил Барса и опустил его на пол.

— Совсем скоро вы, Ваше Величество, вздохнёте свободно, или я не маркиз де Карабас!

Оказавшись на полу, Барс повёл себя так, что если у Короля и оставались сомнения, то сейчас они развеялись в пух и прах. Вытянувшись напряжённой тетивой, нервно подрагивая пушистым хвостом, кот на несколько мгновений застыл, и тут же молнией бросился куда-то в дворцовые недра. Я еле поспевал за ним, а Король, поначалу тоже проявивший живейший интерес к охоте (хотел узреть гибель врага? а вот обломись!), очень скоро запыхался и отстал, потеряв нас в бесчисленных переходах собственного дворца.

У меня самого уже закружилась голова от беготни по залам, галереям и винтовым лестницам, когда я заметил, что впереди Барса по полу скользит крохотный буро-серый комочек. Теперь мы бежали втроём — Людоед (а я был уверен, что это он), Барс и я, ломающий голову над тем, почему Людоед просто не спрячется мне в рукав, чтобы выбраться из ловушки — именно таков был мой первоначальный план. Однако жизнь стремительно вносила в него свои, непонятные мне пока коррективы.