Ирина Бондарь - Кровь в огне

Он насмешливо поклонился, завершая короткую, но весьма эмоциональную встречу.

— И вам до свиданья, — короткий прощальный кивок, и я покинула помещение сквозь ту же стену, о которую недавно так больно ударилась, и каковая снова изволила стать обычной иллюзией. Поражаюсь я этому арашшасу, владеть силой магии Разума на таком высоком уровне, просто невероятно!

Следующие несколько часов я провела праздно шатаясь по торговым рядам и лавкам, пополняя запасы компонентов для зелий, разглядывая дома и людей, что не успела сделать за предыдущую неделю, занятая по самую макушку поручениями Наставника. Как только последний луч весеннего солнца угас за линией горизонта, я поспешила нырнуть в неприметную подворотню, скрываясь от любопытных глаз одиноких прохожих, и начала плести заклинание перемещения.

Пока я была человеком, магичкой всего лишь пятой ступени, мне не стоило даже заикаться о телепортах. После обращения выяснилось, что дар усилился, слегка изменилась его специализация, появились некоторые доселе отсутствовавшие способности. Так что заклятье перемещения теперь служило мне верой и правдой…раз в год. Вампиры, к сожалению, поголовно страдали от побочного эффекта такой волшбы, которая никак не проявлялась у представителей других рас. После применения данных чар колдующий вываливался из телепорта обессиленной тушкой, неспособный какое-то время нормально шевелиться без поддержки, поэтому большинство предпочитало более надежный способ перемещения — крылья. Ну, мне можно было, ведь я так и так собиралась отдохнуть после утомительных дел, которыми завалил меня Наставник.

Пальцы порхали в темноте, выплетая невидимую невооруженным взглядом структуру заклинания. Наставнику это не понравится. Впрочем, он не одобрял многое из того, что было моей новой жизнью, так что как-нибудь переживу, ведь прошлое не вернуть, а новая личность меня вполне устраивала. Я вспомнила о рождении этой самой личности и вздрогнула, чуть не смазав готовый узор. Воспоминания о собственной смерти были так ярки, что заставляли с криком просыпаться по ночам, боль превращения до сих пор не давала спокойно жить. Забыть…как я мечтала забыть об этом, но не могла.

Тело плавилось от боли. Я плыла в ней, словно в обжигающих волнах безбрежного океана, захлебываясь, судорожно пытаясь выплыть на поверхность, но яростная стихия затягивала все глубже. Вселенная состояла из моего корчащегося в муках сознания и сладостной, мучительно-прекрасной, невыносимой боли. Помню, что я кричала, звала кого-то и о чем-то молила, хотя на самом дальнем краю сознания мелькало чувство, что не было произнесено ни слова. Век за веком ситуация оставалась неизменной, нервные окончания и чувствительные рецепторы, если они все еще были у моего обнаженного сознания, должны были привыкнуть, но леденящие ощущения каждый раз заставали меня врасплох.

В первый момент, когда боль схлынула, я подумала, что это очередная извращенная шутка измученного разума. Памяти не было, сознание плыло в абсолютной тишине и темноте. Я открыла глаза.

Ага, тело у меня вполне материально! Ощупала себя руками, пытаясь создать хоть какое-то представление о себе. Кто я и где нахожусь? Местечко, должна признаться, довольно неуютное: локти и колени то и дело задевали шершавые стены моего убежища, при попытке поднять голову я тут же получила по лбу…потолком? Так, и что здесь происходит? Пришлось срочно думать, что я знаю о себе, одновременно измеряя черное твердое пространство, в котором я находилась.

Что последнее я о себе помню? Боль. И снова боль. А было ли что-нибудь до? Не помню! Смутные проблески чего-то далекого, яркого мелькали в мозгу, отчаянно сопротивляясь моим попыткам вытащить их наружу. Я зарычала. Я? Зарычала? Плотина воспоминаний прорвалась абсолютно неожиданно, рык сменился леденящим душу криком, когда два сознания слились воедино и я, кроме того, что поняла кто я, поняла где я! Я — мертва! И очнулась в собственном гробу.

Если бы мое сердце было теперь способно на такую глупость, оно бы остановилось. О, небо! Меня убил проклятый вампир, как же я могла теперь биться о деревянные стены своего последнего прибежища, вполне ощущая шершавую структуру досок, скользкий шелк покрывала под руками, мягкую подушку под головой?! Сердце все же предательски дрогнуло, когда мысли послушно замерли, прислушиваясь ко внутренним ощущениям. В желудке катался скользкий кусачий клубок змей, по пищеводу будто прошлась орда варваров с топорами и косами, горло саднило и дергало. Дрожащими руками я ощупала ноющую челюсть, обнаружив вместо привычных зубов весьма удлиненные острые клыки. После чего сознание снова отступило, оставив на поверхности лишь отчаянный ужас и животные инстинкты. Безумие накатывало удушливыми волнами, затапливало ошарашенное сознание, не давая опомниться.

Я судорожно билась в своей клетке, разнося в щепы крышку гроба. Сквозь дыры начала осыпаться давящая сверху рыхлая земля, но когтистые руки новообращенного вампира с яростью продирались сквозь толщу почвы, медленно поднимая тело на поверхность. Страх и боль подгоняли, мозг отказывался верить в то, что это происходило со мной. Этого просто не может быть!

Сколько прошло времени, я не знала. Но в конце концов отчаянно скребущие руки поймали пустоту, после чего дело не заняло и пары минут. Я сделала судорожный вздох, свой первый глоток воздуха после смерти. Нет! Я не могу быть мертва! Тихонько подвывая, вперемежку с жалобным поскуливанием, я оглядывала себя, благо обе луны сияли на небе, да и зрение стало не в пример лучше человеческого.

Я стояла посреди кладбища на свежей развороченной могиле.

«Здесь похоронена Рэйлинн Касино, любимая дочь, сестра, невеста. Пусть Небо будет к тебе милосердно».

Надпись на моей собственной могиле.

Я хотела закричать, но воздуха в легких не было, разум плыл, дикий огонь и жажда скручивали внутренности, если бы тело не оказалось странно одеревеневшим, то давно каталось бы по земле, извиваясь змеей. Длинный подол белоснежного траурного платья стелился по темной земле лужицей лунного света. Волосы, распущенные по обычаю, спускались до самых бедер, слегка шевелясь при дуновении легкого ветерка. Кривые ветви кладбищенских деревьев изгибались в серебряном свете лун, протягивая корявые руки к небу в немой мольбе о прощении, где-то далеко-далеко выли псы. Внутри билось животное желание крошить, ломать, рвать и терзать, жажда крови так свела мышцы горла, что вместо стонов с губ срывался какой-то жалкий сип. Я превратилась в монстра! Небо, помоги!

Парой ударов я разнесла соседние надгробья, чтобы хоть как-то заглушить клокочущее в теле безумие, когда взгляд снова упал на уцелевший серый камень. «Любимая невеста«…Линнер!