Роберт Джордан - Башни полуночи

Сотни прекрасных мужчин и женщин, лучшая ее коллекция, пропала. Ее цитадель, десятки предметов Силы, её сильнейший союзник среди Избранных. Всё исчезло. Это была катастрофа.

«Нет, – подумала она.– Я до сих пор жива». Она опередила его, пусть даже на пару мгновений. Теперь он считает, что её нет в живых.

Внезапно она очутилась в наибольшей безопасности с тех пор, как выбралась из Узилища Темного. Не считая, конечно, того, что она только что оказалась причиной гибели одной из Избранных. Великий Повелитель не будет доволен.

Хромая, она устремилась прочь от гребня горы, уже обдумывая следующий ход. Его придется проработать очень, очень тщательно.

* * *

Лорд Капитан-Командор Детей Света Галад Дамодред с чавкающим звуком выдернул ногу в сапоге из доходившей до щиколоток грязи.

В душном воздухе жужжали мошки-кусименя. Пока он выбирался по тропинке на сухое место, ведя в поводу свою лошадь, вонь от застоявшейся воды и грязи при каждом вдохе угрожала встать поперек горла. Следом тащилась длинная, по четверо в ряд, извивающаяся колонна грязных, потных и уставших, как и он сам, людей.

Они оказались в болотистой местности на границе между Гэалданом и Алтарой, где дуб и коричное дерево сменились лавром и паучьим кипарисом. Их оголенные корни торчали, словно скрюченные пальцы. Несмотря на тень и низкие облака, зловонный воздух был горячим и плотным. Это было все равно, что дышать прокисшим супом. Галад едва не сварился в кольчуге и нагруднике, а его островерхий шлем был приторочен к седлу. Кожа чесалась от въевшейся грязи и едкого пота.

Несмотря на неприглядность, это была лучшая дорога из всех. Асунаве ни за что не догадаться. Тыльной стороной ладони Галад вытер лоб и во имя тех, кто последовал за ним, постарался идти с гордо поднятой головой. Семь тысяч Детей Света выбрали его сторону, а не службу шончанским захватчикам.

С ветвей свисал грязно-зеленый мох, словно лоскуты сгнившей плоти с трупа. Тут и там болезненную серость и зелень оживляла яркая россыпь крохотных розовых и фиолетовых цветочков, жавшихся к бьющим ключам, словно кто-то разбрызгал по земле краску – настолько подобный контраст был неожиданным.

Странно было в этом месте обнаружить подобную красоту. Может ли он и в собственном положении найти Свет? К несчастью, это может быть не так-то просто.

Он потянул Стойкого вперед. Из-за спины доносились разговоры встревоженных людей, прерываемые случайными проклятиями. Это вонючее место с тучей жалящего гнуса было испытанием даже для лучших из лучших. Последователи Галада были обеспокоены тем, во что превращался весь мир. В нечто, где небо всегда затянуто темными тучами, где хорошие люди умирают от странных искажений Узора и где Валда, прежний Лорд Капитан-Командор, оказался убийцей и насильником.

Галад покачал головой. Грядет Последняя Битва.

Звяканье кольчуги предупредило о том, что кто-то вышел из строя. Галад оглянулся через плечо и увидел подошедшего Дэйна Борнхальда. Тот отдал честь и остановился рядом.

– Дамодред, – тихо обратился он под хлюпанье их сапог в трясине. – Не лучше ли повернуть назад?

– Путь назад ведет только в прошлое, – ответил Галад, всматриваясь вперед. – Я много думал об этом, Чадо Борнхальд. Это небо, опустошенная земля, ходящие мертвецы… Поздно искать союзников и сражаться с Шончан. Нам нужно спешить на Последнюю Битву.

– Но здесь кругом одно болото, – возразил Борнхальд, глядя, как мимо сквозь камыши проскользила крупная змея. – А судя по нашим картам, оно давно должно было закончиться.

– Тогда мы точно где-то неподалеку от его края.

– Возможно, – согласился Дэйн. Струйка пота стекла по его лбу на худую щеку, заставив её дернуться. К счастью, у него пару дней назад закончилось бренди. – Если только карта не врёт.

Галад не ответил. В последние время даже когда-то точные карты стали бесполезны. Широкое поле могло стать непроходимыми холмами, деревни исчезали с лица земли, плодородные поля внезапно зарастали сорняками и мхом. Болото и вправду могло разрастись.

– Люди изнурены, – продолжал Борнхальд. – Ты знаешь, они отличные парни, но даже они начинают возмущаться, – он поморщился, словно в ожидании выговора от Галада.

Возможно, раньше Галад так бы и поступил. Чада должны с честью нести свою службу, несмотря на все трудности. Однако воспоминания об уроках, которые ему преподала Моргейз – уроках, которых он в юности не понял – не оставляли его. Подавай пример. Требуй от людей быть стойкими, но сперва покажи как.

Галад кивнул. Они почти выбрались на сухое место.

– Собери людей. Я буду говорить с передними рядами. Пусть мои слова запишут и передадут остальным.

Борнхальд выглядел сбитым с толку, но исполнил приказ. Галад отошел в сторону и взобрался на небольшой холм. Положив руку на рукоять меча, он дождался, пока разбитые по отделениям люди соберутся вокруг. Уставшие люди в вымазанных в грязи сапогах встали кто как, размахивая руками – убивая мошек-кусименя или почесывая за воротниками.

– Мы – Дети Света, – объявил Галад, когда они собрались. – Для человечества настали самые темные дни. Когда исчезает надежда, когда вокруг царит смерть. Но именно в самую темную ночь ярче всего пылает свет. Ярким днем свет маяка едва заметен, но когда всё меркнет, он служит для всех путеводным знаком!

– Мы и есть этот маяк. Эта трясина – испытание, но мы – Дети Света, и любое испытание нас только закаляет. Нас преследуют те, кто должен нас любить, и все иные пути ведут к гибели. Поэтому мы пойдем вперед. Во имя тех, кого должны защитить, во имя Последней Битвы, во имя Света!

– В чём наша победа над этим болотом? Из гордости я отказываюсь чувствовать его укусы. Из гордости от того, что живу в эти дни, из гордости от грядущего. Все наши предки из этой Эпохи ждали, когда настанет этот день, когда человечество будет испытано на прочность. Пусть другие оплакивают свою участь. Пусть другие стенают и плачут. Это не наш путь, потому что мы встретим грядущее испытание с высоко поднятой головой. И пусть оно докажет, что мы сильны!

Речь получилось недлинной; ему не хотелось задерживаться в этом болоте. И все же она сделала своё дело. Спины солдат распрямились, и он увидел, как люди согласно кивают. Выбранные из их числа писцы записали слова и направились зачитать их тем, кто не мог услышать.

Когда отряд двинулся дальше, шаг бойцов больше не был сбивчивым, а осанка – сгорбленной. Галад остался стоять на холме на виду у проходящих рядов, принимая редкие рапорты.

Когда прошли все семь тысяч, Галад заметил небольшую группу, собравшуюся у подножия. Среди них оказался худой, узколицый Джарет Байар. Его запавшие глаза сияли от энтузиазма.