Серж Брюссоло - Глаз осьминога

— Не знаю, — призналась девушка. — А ум остается человеческим? Интересно, продолжаешь мыслить, как землянин, или…

Давид поспешил сменить тему разговора. Вопросы подруги его пугали. Он не хотел попасть в ловушку океана и стать против воли частью морской фауны планеты Алмоа.

Так что с протечками на «Стальной акуле» не шутили. Малейшая капля воды, проникавшая снаружи, воспринималась как агрессия, и ответная реакция выглядела как военная операция.

Зигрид до сих пор помнила рассказ одного матроса, наблюдавшего за падением в воду товарища, когда подлодка причаливала к берегу.

— Нам казалось, — рассказывал тот матрос, — что мы очень умные. Мы не хотели носить резиновые гидрокомбинезоны, потому что кожа в них потела и раздражалась. Когда Свен Эрикссон упал в воду, он сначала камнем пошел ко дну. Вода словно сковала его. Да… Я видел, как он ушел под воду, он был какой-то одеревеневший, со сдвинутыми ногами. А потом, минут через десять, вынырнул, отбиваясь, словно кто-то тянул его ко дну. Но каждый раз, пытаясь высунуть голову из воды, Свен начинал задыхаться и синел. Понимаете? Он больше не мог дышать воздухом! Если бы его вытащили на палубу, он бы умер. Эрикссон пробыл в море не больше десяти минут, а уже не мог жить вне моря! Это было ужасно… Никто не знал, как ему помочь. Хуже всего, что он решил последовать за кораблем. Он плыл в кильватерной струе за кормой, а когда подплывал близко, то скреб ногтями по корпусу, умоляя нас… не знаю, о чем. Чтобы мы бросили ему спасательный круг или трос? А может, прикончили его? Членам экипажа пришлось заткнуть уши, чтобы не слышать тот проклятый скрежет по корпусу судна. А потом он начал… видоизменяться. Голова, глаза… Свен перестал быть человеком, он стал рыбой. Мы больше не смотрели в его сторону. И он не скреб по борту. Может, потому, что у него больше не было рук.

Инструкторы без устали показывали запись с рассказом этого матроса по телевизору. Многим детям потом снились кошмары.

Но несмотря на это, Зигрид хотела бы увидеть превращение своими глазами. Какая-то ее часть отказывалась в него верить. Этакое инстинктивное недоверие, о котором она не осмеливалась рассказать даже Давиду… А если офицеры врали? А если цель всех их россказней — помочь экипажу переносить заточение?

Интересно, что чувствуешь, если не боишься утонуть? Когда плаваешь, не думая о задержке дыхания, не чувствуя за плечами веса баллона с воздухом? Больно ли превращаться? Что чувствуешь, когда тело начинает меняться? Создается ли впечатление, что невидимые пальцы растягивают тебя, чтобы изменить внешность?

Такова была жизнь дозорных, и Зигрид Олафсен была одной из них. Вероятно, не самой лучшей, поскольку в ее личное дело было вписано рукой лейтенанта Каблера: «Обладает досадной склонностью к витанию в облаках».

Глава 4

Отравленный шампунь

Закончив обход, Зигрид напечатала отчет, а затем направилась в душевую. Для нее было ритуалом: вернувшись из похода в заброшенную зону, принять душ, чтобы смыть липкий пот тревоги и забыть о кошмарах на территории теней.

«Сейчас вымою голову», — думала она каждый раз, раздеваясь на пороге душевой, но вкладывала в эту фразу понятный лишь ей смысл, потому что имела в виду не только волосы, — у нее была короткая стрижка, — но и все тело.

Зигрид протянула руку к шампуню и взяла пластиковую упаковку, наполненную жидким мылом.

Душевая, облицованная белой плиткой, напоминала земной спортзал. Проектировщики специально обустроили здесь все так, как было принято раньше, решив, что это будет производить успокаивающий эффект. По периметру помещения шла труба, от которой на равных расстояниях отходили разбрызгиватели. Перегородок не имелось, и девушки мылись бок о бок, как волейболистки после игры.

Зигрид шагнула под струю воды и разорвала зубами одноразовый пакетик, стараясь, чтобы жидкое мыло не попало в рот.

Болтовня подруг доносилась до нее сквозь шум воды — девушки говорили о новом сержанте, которого перевели на капитанский мостик и которого они находили «очень миленьким». В уши попала пена, и Зигрид перестала слышать. Как славно было избавиться от грязи, собранной в трюмах подлодки… хотя она и знала, что душ работает по принципу замкнутого трубопровода. А значит, вот уже десять лет, как все мылись одной и той же водой, водой, которую фильтрующая система очищала перед следующим использованием.

Вдруг девочки что-то прокричали ей, но Зигрид не поняла, что именно. Она устала, ей не хотелось участвовать в болтовне дозорных. Хотелось поскорее избавиться от трюмной грязи и пойти спать. Ей было наплевать на молодых сержантов, даже «очень миленьких».

Крики становились все громче и уже не напоминали шутку или взрыв смеха. Голос вибрировал теперь на панических нотах, в нем звучали тревога, страх… Зигрид повернула голову, вытерла мокрое лицо.

По душевой шла, пошатываясь, девушка с усыпанным веснушками лицом, ее волосы были намылены, а глаза — широко раскрыты от ужаса.

«Малышка Морин Даэрти… — узнала ее Зигрид. — Кого она изображает?»

С шапкой мыльной пены на голове Морин выглядела очень смешно, и Зигрид сначала подумала, что она паясничает, чтобы посмешить подружек.

— Произошла ошибка… — прохрипела усыпанная веснушками девушка. — Водопроводные трубы подключили к балластной системе. Боже мой! Уходите отсюда! Вы не видите, что происходит?

Зигрид сделала шаг вперед. Вокруг нее девушки корчились под душем. Некоторые скрючились на плиточном полу и стонали, как умирающие. Что еще за шутка?

— Вода! — закричала Морин. — На нас направили воду извне! Морскую воду!

Зигрид всхлипнула от страха. Ей достаточно было провести языком по губам, чтобы почувствовать привкус соли. Почему она не заметила раньше? Кто-то где-то неправильно подключил трубы, и теперь в душевую шла вода из расположенных по бокам подводной лодки балластных цистерн, которые наполнялись огромным количеством морской жидкости, позволяя подводной лодке погружаться в пучины океана.

— Уходите отсюда! — кричала Морин. — Вытирайтесь! Вытирайтесь досуха! Иначе пропадете!

Но Зигрид не могла пошевелиться от страха, голубоватая вода, пахнувшая морской солью, медленно стекала с нее.

— Нет! Пожалуйста! Не надо! — заплакала малышка Даэрти.

Ее руки так сильно тряслись, что она никак не могла взять полотенце со скамейки в центре душевой.

Стоны теперь раздавались невыносимым хором. Зигрид часто моргала, стараясь избавиться от соли, которая жгла ей глаза. Морская вода. Она чувствовала ее у себя на коже, плотную, липкую. И вдруг поняла, что произошло. Это яд. На них попал морской яд. По неосторожности девушки искупались в нем.