Анна Гурова - Превращение

- Типа того. И еще, я поначалу как-то не доверяла ему. Его это сердило. Он говорил, что из-за моего сопротивления обучение идет в три раза медленнее, чем могло бы...

- Чему обучение-то?

- Не суть. Так вот сидели мы с ним после занятий в пивбаре, оба уже слегка косые, и продолжали один старый спор. Речь шла о пределах влияния и о зависимости. Насколько один человек может подчинить себе личность другого. Неожиданно Грег взял меня за руку... вот так, - Ники протянула руку и крепко взяла меня за запястье, - притянул к себе и спросил, глядя в глаза. "Ну а если бы я сказал тебе - приходи ко мне сегодня ночью, неужели бы ты согласилась?"

От прикосновения Ники меня бросило в жар. А ее мрачные черные глаза меня просто загипнотизировали.

- Да, - сипло ответил я.

Она усмехнулась и отпустила мою руку.

- Вот и я сказала - да. Неожиданно для себя. И в тот же момент поняла, что люблю его. Давно уже люблю, с первой нашей встречи.

Грег не ожидал этого услышать, у него на лице было написано. Он нахмурился, помрачнел. И с тех пор стал держать дистанцию. Словно стену между нами возвел. А раньше, наоборот, пытался ее разрушить...Я честно пыталась играть по его правилам, но сломалась.

- Ага, а потом ты послала ему письмо, да? - вспомнил я.

- Угу. Идиотское письмо. В стиле Татьяны Лариной. "Я вам пишу, чего же боле..." Ничего хорошего не вышло. Но хоть на душе немного полегчало...

Ники грохнула кружкой по столу.

- Почему он так себя ведет? Неужели я уродина?!

- Нет! Ты очень красивая! - воскликнул я и попытался снова завладеть ее рукой.

Ники отняла ее, но усмехнулась мне вполне ласково.

- Цвета ночи гранитные склоны,

Цвета крови сухая земля,

И янтарные ночи дракона

Отражает кусок хрусталя -

Я сторожу этот клад...

Подошла официантка, заменила пепельницу. Я заказал еще по пинте. В голове у меня уже стоял легкий, приятный шум. Ишь какое крепкое пиво, а пьется как вода...

Давно я так душевно не проводил время, хотя Ники, конечно, весьма странная девчонка. А с другой стороны - почему бы и нет? Разговоры с друзьями про одно и то же давно надоели.

Ники задумчиво проговорила, все о своем:

- Иногда мне кажется, что Грег на самом деле - мертвец.

- Что он, зомби? - сострил я.

- Нет, он живет так, словно давно умер. Имей это в виду, когда познакомишься с ним. Он может показаться на первый взгляд симпатичным, даже добрым, но на самом деле у него вообще нет человеческих чувств. И еще - он абсолютно безжалостный, и к себе, и к другим. И еще - он ничего не боится...

Я хотел сказать, что вовсе не собираюсь с ним знакомиться. И что мне уже надоело обсуждать этого типа.

Но тут Ники добавила такое, что я совсем обалдел.

- Впрочем, даже если бы он в самом деле был мертв - мне без разницы. Я не боюсь мертвецов. И для меня нет ничего необычного в том, чтобы любить мертвеца. Мой папа был мертвым почти десять лет.

-Что? - пробормотал я.

Ответить Ники не успела.

Что-то застило мне свет. Когда я поднял голову, то обнаружил, что над нашим столом нависает байкер.

Глава 3. Еще одно странное знакомство.

Это был настоящий монстр. Огромный, под потолок, с короткой пегой бородой. Руки в татуировках, плечи как у рестлера, пивное пузо, длинные волосы собраны в хвост. На поясе - что-то вроде тесака в ножнах, на ногах казаки, окованные железом. Он занимал так много места, что паб показался маленьким, тесным и жалким.

Увидев незваного гостя, Ники радостно воскликнула:

- Ой, Валенок! Какие люди! Садись, выпей с нами!

Радость Ники показалась мне несколько наигранной. То есть, как будто в принципе против этого бегемота она ничего не имела, но сейчас предпочла бы, чтобы Валенок оказался в каком-нибудь другом месте.

Байкер на ее приглашение не отреагировал. Не взглянув на меня, он медленно произнес:

- Эй, Ники, Грег не одобрит, что ты пьешь пиво с этим парнем!

- Никто не смеет указывать мне, что делать и с кем встречаться! - вскинулась Ники. - Если Грег против, он сам мне об этом скажет!

- Грегу пофигу, с кем ты встречаешься, - безжалостно сказал байкер. - Но ему не понравится, что ты выбалтываешь случайному собутыльнику вещи, которые его не касаются.

- Это кто тут случайный собутыльник? - возмутился я.

Байкер меня опять проигнорировал.

- Пошли-ка отсюда!

Я думал, Ники сейчас вспыхнет, но к моему удивлению, она сказала примиряющим тоном:

- Да забей, Валенок. Ничего такого я не разболтала. Выпей с нами, Леша угощает.

- Ага, щаз, - расхохотался я, в душе вскипая от негодования. - Отвали, как там тебя, Ботинок! Тебя сюда никто не приглашал!

- Леша, замолчи! - резко крикнула Ники.

Но было поздно.

Байкер повернулся и вдумчиво осмотрел меня с ног до головы. Меня пробрала дрожь от его взгляда. Глаза у него были жуткие - маленькие, неподвижные и холодные. Да еще и с сумасшедшинкой. Глаза крокодила. Или психа.

Чокнутая рептилия в центнер весом спросила меня:

- Что ты сказал? "Отвали"?

- Вот именно. Она пришла сюда со мной, и со мной уйдет! - твердо заявил я. - Понял, толстяк?

Байкер неожиданно заухмылялся, как будто предвкушая нечто очень веселое.

- Это я-то толстый?

- А какой же еще? Вон брюхо качается!

- Это не брюхо. Это мое тайное оружие - Молот Асов!

Продолжая мерзко улыбаться, он двинул меня пузом. Я сам не понял, как вылетел из-за стола и растянулся во весь рост на зеленом ковролине.

Тем временем Валенок втиснулся на мое место и демонстративно отхлебнул из моей кружки.

За соседними столиками сдержанно захихикали. А потом замолчали.

Я встал. Тщательно отряхнулся и направился к столу.

Есть у меня одна дурацкая привычка. Бороться за правду и получать по тыкве. Причем в ситуациях, когда явно ничем нельзя помочь. Например, один против пяти. Заканчивается дело обычно тем, что я ничего не добиваюсь, а жертва все равно получает все, что ей причитается, и я вместе с ней за компанию. Потом, естественно, я же оказываюсь виноват.

Я сам не нарываюсь, нет. Но если меня провоцируют...Оскорбляют на глазах у девушки, которой я хочу понравиться...

Бугай Валенок меня не провоцировал. Он просто со мной не считался. Ему казалось, что если он на меня плюнет, то я утону.

И меня уже не волновало, что он выше меня на голову, в два раза шире в плечах, а руки у него, как у меня ноги. Я просто схватил свою кружку, выплеснул ему в морду "Гиннес", и приготовился умереть.

Погибель пришла в виде ослепительной вспышки света. Когда сияние погасло, и мне удалось приоткрыть правый глаз, я обнаружил, что опять лежу на ковролине. Вся левая половина лица не чувствовалась. Левый глаз ничего не видел.