Сергей Солдатов - Клан Рысей

— Ну не томи, говори что видел-то — теряя терпение, прервал его Маркус.

— Сейчас скажу — ухмыльнулся Олаф всей своей небритой рожей.

— Тебя оса сегодня не ужалила? — спросил он Милку.

— Нет — ответила девушка — жужжала, жужжала, я уж отмахивалась от нее, извертелась вся, пока обед готовила. Потом она сама улетела куда-то, настырная такая, страшная.

— Она не улетела — сказал Олаф, продолжая ухмыляться — эту осу наша красавица вторым выстрелом из лука сбила.

— Иди ты! — Маркус аж привстал — Как такое может быть?

— Ну, тогда тем более нужно лук подарить — заключил Питер — Завтра подарю при всех и попрошу показать, как она стреляет. Знал бы, в утреннем бою ей лук дал, тогда бы точно двоих подстрелили.

На этом пошли спать, привязав пленных вокруг дерева двумя цепями. Сил охранять их ни у кого уже не осталось. Все просто свались в сон от усталости и переживаний последних дней.

Утром Милка, как всегда встала пораньше, чтобы приготовить завтрак. Но к ее удивлению, завтрак уже вовсю готовился. То, что Илика хлопотала вокруг котла с похлебкой, Милку не удивило, что еще ожидать от деревенской девочки. Но как относиться к помощи Олафа, который дочищал картошку для второго котла? Она просто терялась в догадках.

— Олаф, что это с тобой приключилось?

— Ты же всегда делил работу на мужскую и женскую, и ограничивался только мужской, а в нее чистка картофеля к завтраку, не входила. Ты изменил свои взгляды, или включил чистку картофеля в список мужских дел — ехидничала Милка, видя нежелание мужчины объясняться.

— Ну чего ты пристала — неожиданно вступилась за него Илика — просто он проспорил мне. Теперь до конца пути чистит картошку только дядя Олаф.

— А о чем был спор? — Спросила потрясенная этим известием Милка.

Представить, что Олаф согласился о чем-то поспорить, да еще с девочкой, было выше ее разумения.

— Спрашивай сама дядю Олафа, если захочет, ответит, а не захочет, этот спор останется нашим секретом — отрезала Илика и побежала играть со своим Кисом.

Олаф молча дочищал картошку, никак не желая прояснять суть спора, а на его лице было написано такое страдание, что Милке стало его жаль. Но на все попытки помочь, Олаф лишь сердито зыркал исподлобья и отнимал нож, желая честно выполнить свою новую повинность.

В конце концов, Милка пожала плечами и отошла, решив дождаться улучшения настроения Олафа, когда он сам обо всем расскажет. Что и произошло, после того как все позавтракали и Илика умчалась со своим Кисом стрелять из подаренного лука.

— Да, девочка нам попалась… — задумчиво произнес Олаф, ковыряя в зубах острой палочкой, которую только что выстругал.

Утром, когда Солнце выглянуло лишь самым краешком, Олаф проснулся из-за того, что очень сильно дало себя знать вечернее возлияние мужчин вином и пивом, посвященное славной победе. Перебрали все мужчины так, что даже решили отодвинуть выход на вторую половину дня. А утром устроить себе роскошный отдых и наведение порядка в обозе, который изрядно пополнился товаром, изъятым у банды. Троих бандитов, еще вчера отдали патрулю, который нагнал их глубокой ночью.

Как ни рано проснулся Олаф, но неуемная энергия Илики подняла ее еще раньше. На обратном пути, он невольно залюбовался, как она стреляет из своего лука, придумывая все новые и новые мишени. Девочка тоже заметила его и тут же подбежала.

— Дядя Олаф, дай посмотреть твой меч.

— Зачем девочке меч? Он тяжелый и острый, ты порежешься. Я тебе подарю в городе рапиру, а пока потерпи.

— Да не порежусь, я же ловкая и сильная, я смогу. Чего тут трудного, за ручку держать, а острым концом тыкать — не унималась Илика.

— Ну ты скажешь — рассмеялся бывший наемник — давай тыкай в меня, если хоть раз попадешь, то я выполню твое желание, а если нет, то ты выполнишь мое.

— Давай! — загорелась Илика — только я палку возьму вместо меча, а то порежу еще тебя. И ты возьми палку и тыкай в меня, а то нечестно.

— Идет. Значит, если ты хоть раз ткнешь в меня, то я выполню твое желание, а если я в тебя хоть раз не попаду, то ты выполнишь мое — еще раз уточнил условия Олаф.

— Нет, так тоже не честно — заупрямилась Илика.

— Каждый тыкает в другого, и, кто больше попадет, тот и победил. На все пятнадцать минут, больше ты не сможешь, устанешь. Я тебе скажу когда хватит. Я время хорошо чувствую.

— А если ты первая устанешь?

— Я не устану. Я вообще никогда не устаю. Ну что, начинаем?

— Давай. Палки я сейчас сделаю.

— Ну и чем кончился Ваш турнир? — спросил Маркус, прихлебывая похлебку.

— Представь, я не попал в нее ни разу, хотя под конец уже без всяких шуток старался. Не понимаю как она уворачивалась, даже не отбивала, просто вертелась. И не устала совсем. Под конец, я вымотался как после дневного перехода в полном облачении копейщика, как когда-то в армии, а она как будто и не вертелась под моей палкой. Села рядом, дыхание ровное как будто только что проснулась.

— А она попадала?

— Да она ни разу не промахнулась — признался Олаф, после затяжной паузы.

— Резвое дитя, да еще магичка, если верить Питеру.

— А спорили-то на что?

— Я чищу картошку до конца похода, чего тут непонятного — буркнул Олаф.

— Тебе полезно — усмехнулся Маркус — после боя уж мог бы сообразить, что дите необычное и спорить себе дороже, вот теперь отрабатывай свою глупость.

— Да я и не против, понимал, что девочка не простая, но не настолько же. Я без шуток говорю, на настоящих мечах в настоящем бою против нее ни ты, ни я не выстоим. Даже вдвоем не выстоим.

— Я ее спросил потом, почему она не отбивала мою палку, а только уклонялась.

— Ну, и что она ответила?

— Говорит, что я тоже не отбивал, вот она и подумала, что такие правила. Она же честная, все по правилам хочет, по справедливости. Но я-то не отбивал ее выпады, потому что не успевал их отбить. Прикинь!

— Ты за спину себе глянь — ответил Маркус, доедая похлебку — я уже давно туда смотрю.

На другой стороне поляны, Илика играла с Кисом. То она его ловила, то он ее. Но ей всегда удавалось его поймать, а он лишь пытался. В последний момент она всегда успевала ускользнуть от когтистых кошачьих лап. Ловкость и выносливость ее была какой-то запредельной для человека. Два часа бегать наперегонки с рысью, да так, что бы загнать кота, это уже не укладывалось ни в какие рамки. От переживаний последних дней, она уже оправилась и возилась с подаренным луком, пробуя его на разных мишенях и расстояниях. Можно только гадать, как она объяснила своему Кису, что стрелы нужно приносить, но он исправно бегал за ними, радуясь каждому выстрелу своей хозяйки. Лучницей она, была непревзойденной, попадала во все. В брошенный камень, в слепня над дорогой, но птичек и зверушек жалела.