Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - рейхсфюрст

Всадники начали переглядываться, на меня смотрят заинтересованно, а вожак заявил в удивлении:

— Как Торадз мог погибнуть?.. Этот не выглядит сильным бойцом.

Меня задело «этот», но смолчал, пусть, это поможет разозлиться, без злости я почти чеховец, даже буддист, а когда получаю по роже, да еще желательно не один раз, то могу и озвереть, и в благородном негодовании могу и перегнуть, что весьма полезно и крайне нужно, но как бы нехорошо.

Алвима сказала ровным голосом:

— А вот ты выглядишь сильным бойцом.

Он не понял скрытый смысл, даже издевку, гордо приосанился, а я бросил на нее удивленный взгляд, до этого момента она казалась просто покорной овцой.

Вожак велел:

— Слезайте с коней!.. Курл, свяжи им руки и надень петли на шеи. Погоним к себе… Нет, Алвима пусть остается, но руки свяжи за спиной, а ноги под брюхом ее уродливой лошади. Поведешь в поводу… Эй, ты, чего застыл? Ты слышал?

Я ответил мирно:

— Почему ты такой грубый?.. У тебя ничего не болит?

Он зло засверкал глазами.

— Что?.. Ты смеешь противиться?

— Обязан, — ответил я совсем кротко. — Если пойду долиной мрачной смерти, не убоюсь зла, потому что Ты со мною… Ты приготовил передо мною трапезу в виду врагов моих… Это я о вас, придурки деревенские!

Вожак подъехал ко мне вплотную и занес меч для удара. Я, уже взвинтив метаболизм, выхватил меч с такой скоростью, что сам едва заметил, как он блеснул в моей руке.

Сверкающее лезвие сверкающей полосой прошло через плечо вожака, руку сильно тряхнуло. Зайчик, все поняв, в один прыжок оказался среди опешивших воинов. Я ударил направо, развернулся и ударил налево. Третий начал в страхе поворачивать коня, мой клинок рассек ему череп сзади, дураков можно и в спину.

Я поспешно оглянулся на вожака, но тот раскачивается в седле и воет, как волк с перебитыми лапами, глядя на упавшую на землю отрубленную руку с зажатой в кулаке рукоятью меча.

Алвима смотрит вытаращенными глазами, я быстро подъехал к вожаку и торопливо, пока еще кипит злость, рубанул его прямо в лицо.

Он запрокинулся на круп, в горле заклокотала кровь. Я не стал смотреть, как он рухнет, повернулся к Алвиме.

— Он бы все равно не выжил, — сказал я виновато. — Это акт милосердия.

Она медленно проговорила:

— Да, конечно… Но как ты…

— Пришлось, — ответил я невесело. — Вот из-за такой вот ерунды и принят закон, что у нас называется тетравленд, а у вас…

Она сказала что-то совсем тихо, я не расслышал из-за бешено ревущей крови в ушах, а я нагнулся с коня и вытер лезвие о павшего. Алвима тем временем слезла с коня достаточно уверенно, подошла к вожаку и, наклонившись, начала снимать с его руки кольца и перстни.

Я помалкивал, вдруг там тоже что-то магическое, но она сняла с трупа и перевязь с пустыми ножнами, выдрала из вцепившихся пальцев рукоять меча.

— Да стоит ли? — спросил я вяло.

— Это именной меч, — ответила она просто. — Его все знают.

— Много он ему помог, — пробормотал я.

Она сунула клинок в ножны, зацепила перевязь на крюк седла своего красного коня, но когда направилась к другим еще теплым трупам, я запротестовал:

— Они же в таком рванье… Так и мародерничать нечего.

Она буркнула, не оглядываясь:

— Но кони у них хорошие.

— Ну, разве что кони, — пробормотал я.

Те пытались отбегать, дичились, но мы с Зайчиком переловили всех, я связал поводья и зацепил веревку за седло Зайчика.

Она с моей помощью взобралась в седло и поехала впереди, даже не оглядываясь, но я чувствовал по ее прямой фигуре, что настороженно ловит стук конских копыт за спиной.

Лес постепенно отодвигался все дальше, а впереди поднялись скалы, дорога ведет туда, а когда и те отъехали в сторону, я с дрожью в груди увидел черноту пропасти.

Глубокая трещина в земле, десятки ярдов, не меньше, а на той стороне чуть приподнятая скала со срезанной вершиной, где высится замок. Небольшой, компактный, вокруг не погуляешь, стены от самого края пропасти, зубчатые, одна башня высится рядом с домом.

Я пригляделся, с этой стороны через пропасть перекинут подвесной мост, однако настолько легкий, что в первые мгновения я его даже не заметил, таращась на замок по ту сторону бездны.

— А как кони? — спросил я.

— Мой привык, — ответила она. — А твой… может и сорваться.

— Ну, спасибо, — сказал я сварливо.

Она подумала, посмотрела на моего коня внимательно.

— Пожалуй, я попробую его провести.

— Нет уж, — сказал я. — Двигай вперед, вдруг да тебе, как хозяйке, ворота откроют? А как с трофейными конями?

— Пока оставим здесь, — сообщила она.

— Зачем?

— За ними придут, — сказала она. — Ну, ты готов?

— Я на все готов, — огрызнулся я. — Даже на хорошие и прекрасные деяния во имя, так сказать!.. Давно, кстати, готов. Как-нибудь даже и совершу, если будет возможность.

Она посмотрела на меня внимательно:

— Не было?

Я фыркнул:

— На мелочи не размениваюсь! Вот если все человечество спасти… Злая Звезда Маркус, говорят, все ближе.

Она, не слезая с коня, направила его на раскачивающийся под ветром мостик. Как только копыта ступили на доски, тот злорадно пошел из стороны в сторону, как оживший маятник.

Я сказал с тоской:

— Коню я глаза завяжу… а кто завяжет мне?

Зайчик посмотрел в удивлении, что это еще за шуточки, а я подумал, что в самом деле коням тут надо завязывать глаза, да еще и проверять, чтоб не подглядывали, а то сойдут с ума, когда обнаружат себя идущими над бездонной пропастью.

Зайчик пошел за красным конем уверенно, словно у него в пузе гироскоп, а я сцепил зубы и задирал морду, чтобы не видеть дощечки внизу даже краем глаза, там дальше вообще зияет бездна…

Мостик раскачивало только сперва, как маятник, а потом уже сильнее качелей, которые пытаются заставить сделать полный оборот вместе с усевшейся туда дурой.

Зайчик всхрапывал, но шел медленно и осторожно, чувствуя мою, скажем так, крепкую дрожащую руку настоящего мужчины и властелина.

Когда мостик уже заканчивался, на воротах замка появились несколько бородатых морд.

Встревоженный голос прокричал сверху:

— Госпожа, а где господин Торадз?

Алвима ответила с печалью:

— Погиб. Герст, встречайте моего нового мужа.

Там переговорили быстро, один ринулся вниз, надсадно заскрипели цепи, ворота открылись, а в глубине начала подниматься металлическая решетка из толстых прутьев.

Я въехал с осторожностью, нас окружили пятеро мужчин, все держат копья наготове. Слезть и помочь женщине я не успел, она соскочила сама, опершись на руку старшего из стражей, крупного и чернобородого, похожего на разбойника.