Ирина Сыромятникова - Алхимик с боевым дипломом

Я злорадно потирал руки в ожидании репрессий — у меня еще с прошлого раза осталась парочка вопросов к писакам. НЗАМИПС — это вам не одинокого частника пинать, конторой руководит черный маг, свирепый и ужасный, который людей если и не ест, то нет-нет да и надкусит. На мой взгляд, происходящее могло кончиться только массовым побоищем, а если Сатал кого-нибудь пропустит, я обработаю выживших особым ядовитым порошком. Для правого дела никаких запасов не жалко! Главное только, чтобы любимый учитель и меня до кучи не прибил.

Против всех ожиданий, второго залпа не последовало — центральные редстонские газеты охватил необъяснимый прилив здравомыслия (Четвертушка потом признался — его батя объявил редакторам, что не будет оплачивать юристов). Начиная с четверга, в статьях резко добавилось фактов и убавилось непонятных претензий, фразу про «неожиданный успех НЗАМИПС» можно списать на глупый юмор, а сентенцию про «свежую кровь, пришедшую со сменой регионального координатора» даже рассматривать как похвалу. «Городской курьер» выдал огромное, на целый разворот досье на «безвинно пострадавших», как оказалось, седоволосого главаря полиция Ингерники безуспешно разыскивала пятый год. Черный финансист Искусников специализировался на молодых наследниках крупных состояний. Предполагаемую жертву осторожно обрабатывали, приглашали погостить или просто похищали, после чего она в кратчайшие сроки становилась фанатичным сторонником учения. Долго ждать наследства сектанты расположены не были: богатые родственники неофита умирали в течение месяца, а все имущество, пригодное для превращения в наличные, стремительно распродавалось. Скорость имела значение — очень быстро грубые методы «обработки» давали о себе знать, Искусники исчезали с деньгами, а новообращенный отправлялся в дурдом, с неисцелимым расстройством психики.

Я представил себе пускающего слюни Четвертушку и понял, что поступил правильно, несмотря на некоторые непредвиденные последствия. У меня, вообще-то, гибкая картина мира, но сумасшедший Рон в нее не вписывался никоим образом (мертвый — еще туда-сюда, а вот сумасшедший — нет). Осталось выяснить, чем закончится для меня вся эта благотворительность.

Предупрежден, считай — на половину спасся.

Рассудим здраво: с какой стороны начинающему черному магу может грозить опасность? Из всех возможных угроз мне на ум, почему-то, приходил только Сатал. Немудрено: Искусники словно задались целью заслужить репутацию клоунов, Шорох вел себя скромно, дядину книжку я нигде не засветил и никакие странные личности за мной из подворотен не следили. Мог ли старший координатор обидеться на меня за устроенный в городе шум? С другой стороны, если бы семейство Рестов понесло потери, шума было бы гораздо больше. Или он недоволен тем, что в деле снова замешан Шорох? Так нежить в газеты и не попал, все сошлись на том, один из Искусников был убит при штурме чем-то черномагическим. Тщательно рассмотрев проблему со всех сторон, я решил, что Кевинахари в чем-то права, когда говорит про расшатанные нервы. В общем, наплевать и забыть. Нельзя строить жизнь, основываясь на деревенских суевериях!

В субботу я исхитрился навестить Рона в лечебнице: всегда хотелось посмотреть, как болеют состоятельные люди. Впечатлило. Особенно — медицинский персонал. Целительница, которая приходила ставить Четвертушке градусник, имела такую фигуру, что при ее появлении разговор замолкал сам собой (и это не считая ковров и хрустальной люстры). Заметно взбодрившийся Рон велел предупредить в Университете, чтобы быстро его назад не ждали (я бы из такого места тоже добровольно не ушел). А по возвращении домой консьерж передал мне записку — капитан Бер сообщал, что Сатал хочет видеть меня на полигоне не с утра, а к пяти часам вечера.

Ну, передал и фиг с ним, казалось бы, о чем тут беспокоиться? Новость-то была скорее положительная.

То, что дело не чисто, я заподозрил только на месте — там, где проселочная дорога упиралась в мост, перекинутый на остров-полигон через быструю протоку, стоял большой конный фургон военно-медицинской службы. Скучающий возница с жуликоватой физиономией встретился со мной глазами, смутился и больше в сторону моего мотоцикла не смотрел (умный мальчик). Наученный горьким опытом, закатывать агрегат на остров я не стал — средство передвижения могло мне еще пригодиться. Осталось выяснить, в чем сюрприз.

Во-первых, новичков-чистильщиков нигде не ощущалось и не наблюдалось. Во-вторых, на полигоне были посторонние. В-третьих, один из гостей лежал на песке под зеленым армейским брезентом и был, по некоторым признакам, мертв. Над покойником мило беседовали мои наставники (говорил только Сатал, а капрал, молча, кивал) и двое прилично одетых господ — средних лет мужчина в чиновничьем сюртуке, с папкой подмышкой и пожилой маг в пижонском клетчатом костюме, с тросточкой. Поправка: не пожилой, а старый, очень старый. Я в первый раз видел черного, который был бы абсолютно седым, обычно наш брат до последнего сохраняет яркую окраску, а этого человека река времени выполоскала дочиста, до белизны. Ростом пониже дяди Гордона (поколение недокормленных предков), сухощавый, но без признаков немощи, дедок уже какое-то время меня разглядывал, и я не к месту вспомнил легенду о костяном драконе, который умел перекидываться в человека.

— А, вот и наше молодое дарование, — объявил Сатал, жестом предлагая мне подгребать ближе.

Я подошел. А что, мне от них бегать, что ли?

— Прошу знакомиться — Томас Тангор, весьма широко образованный молодой маг, выпускник редстонского Университета, практик. А это наши столичные гости: мистер Пирсон, куратор отдела криминалистической магии, и господин Чарак, ведущий эксперт.

Так уж получилось, что слово «куратор» в моем понимании однозначно рифмовалось с «инквизитор», тем более что функции они выполняли похожие, а оговорка Сатала про «господина» означала, что ведущий эксперт Чарак вполне мог эту самую инквизицию в натуре помнить. И чего старого перечника в такую даль понесло? Да еще — с эскортом. Несмотря на попытку Сатала акцентировать внимание на чиновнике, я отлично понимал, что маг в этой паре главный. Интересно, они покойника с собой принесли или на месте сделали?

— Приятно видеть, что в нашем древнем ремесле не оскудевают молодые таланты, — прозрачно улыбнулся господин Чарак.

Я решил не поддерживать в нем иллюзий:

— Вообще-то я алхимиком собираюсь быть.

— И как успехи? — скептически уточнил он.

— Осенью диплом! — не без гордости сообщил я.

Подобная новость привела его в некоторое недоумение.