Олег Дивов - Стрельба по тарелкам (сборник)

– Да я и не собирался в нее стрелять, – Кнехт снова фыркнул. – Другие найдутся.

– Вот и замечательно.

– Да я честно не собирался.

– Вот и замечательно, – повторил Барро. – А то очень неустойчиво все. Я верно понял, ты запросил нам прикрытие и экспертов, но группу не отзывал? Извини, я правда устал…

– Успокойся, – сказал Кнехт. – Провидец фигов. Группа уже в пути. И теперь ребята знают, кого мы им тут сосватали.

– Ну вот и не спугни клиента.

– Я буду мил и ласков, – пообещал Кнехт. – Ибо что еще мне остается, когда напарник отказывается работать?!

– Через сутки здесь высадятся двадцать бойцов и проведут нейтрализацию. Так мы и долг свой выполним, и останемся живы-здоровы, и будем даже при некоторых деньгах. Если не спугнем Розу. Теперь объясни: что я сделал неправильно?!

– Да все ты сделал правильно… Но мне почему-то очень хочется снова дать тебе в глаз! – рявкнул Кнехт и закашлялся.

Барро улегся на жесткий топчан и закинул руки за голову.

– Работаю приманкой, – сообщил он. – В который уже раз, надоело до чертиков. То ли дело с этими жидами, лихо мы их обобрали. Знаешь, отчего так популярен рэкет? Да просто им может заниматься любой кретин, вот, вроде меня. А я сейчас вместо того, чтобы лопатой грести деньги, лежу и работаю наживкой на акулу…

– Слышь, ты, наживка, – позвал Кнехт. – Я все забываю тебе сказать. Ты опять наврал про мутантов, будто они сами родились на свет. Зачем? Мне не нравится этот миф. В него и так уже верит каждый второй. А скоро поверят все.

– Это большой миф. – Барро потянулся всем телом. – Он красивый, трагический и по аналогии понятный любому кретину. Он ведь списан с бытующих мифов, вон с того же еврейского.

– И чем он лучше правды?

– Тем, что в нем правды – ни слова, – сказал Барро твердо. – По-твоему, что я должен был объяснить Ландау? Что Шестую Миротворческую набирали из щенят-идеалистов? Что нас искусственно модифицировали для службы во имя мира? Что мы верные псы человечества, а наш долг – защищать и служить? Но вот какая неприятность: добрая треть из нас, насмотревшись на кровищу, сбрендила, нарушила присягу и пошла спасать мир от него самого! И пришлось нас, уродов, выколупывать изо всех высоких кабинетов, что нашлись на Земле. Из всех правительств, корпораций, парламентов, церквей и так далее… Потому что мы решили железной рукой привести человечество к счастью! Умиротворить его раз и навсегда к такой-то матери… А открытая, гласная охота на мутантов по градам и весям – только ширма, поскольку на местах оседают самые безвредные. Это я должен был сказать Ландау?

– Безвредные-то они безвредные, – заметил Кнехт, – а вот завтра Розе как взбредет в голову учинить тут секту… Томми-Святоша угробил триста душ одним махом. А ведь такой был лапочка. Безвредный!

– Томми всегда был психом. Роза-то более-менее в порядке.

– Да, но сможешь ли ты поручиться за ее дочь?

– Да я за своего детеныша поручиться не могу! – выпалил Барро с неожиданной злобой.

– Не дури. Отличный парень.

– Ага, только я чуть не поседел в одночасье, когда увидел, как он взглядом ложки гнет…

– Врешь! – Кнехт подпрыгнул на топчане.

– Это был просто фокус. Парень купил учебник юного чародея и решил папу разыграть. А папа едва не рехнулся от ужаса.

– Предупреждать надо… – попросил Кнехт. – Я сейчас знаешь как испугался?

– Неправда, – возразил мягкий женский голос. – Ты не умеешь пугаться, Эгги. Ты никогда не боялся.

– Это разные вещи, – сказал Кнехт, не оборачиваясь. – Заставить меня бояться трудно. Но испугать-то можно. Привет, дезертир. Хорошо прикрываешься. Я засек тебя шагов за десять, не больше.

– Невежливо сидеть к дамам спиной, ты не находишь?

Кнехт медленно повернулся. В коридоре стояла женщина – невысокая, пухленькая и круглолицая. Смоляная коса до пояса завершала картину совершенной… безобидности. Женщина держала за руку такую же упитанную девочку лет пяти. Ребенок увлеченно грыз большущую конфету.

– Ну тебя и разнесло, Розита! – ляпнул Кнехт.

Барро приподнялся на топчане и заинтересованно уставился на гостей.

– М-да, – сказал он.

И снова лег.

– Знаете, что!.. – гостья задохнулась от возмущения.

– Знаем, знаем, – буркнул Кнехт. – Ты нарушила присягу, родила и растолстела. Еще плохие новости есть?

Женщина круто повернулась и ушла, волоча за собой девочку.

– Она всегда любила покушать, – подал голос с топчана Барро.

– Пожрать, – уточнил Кнехт и тоже лег.

– Ах, мальчики, только не надо про спагетти, я на диете! Ох, мальчики, я на нервной почве опять набрала лишний килограмм… Но согласись, в двадцать лет Розита была чертовски хороша!

– Тогда и я был чертовски хорош, – заявил Кнехт. – В двадцать лет это не проблема.

– А я и сейчас ничего.

– Если бы, – сказала женщина, снова появляясь в коридоре. – Два потасканных облезлых придурка. И может, я дезертир, а вас-то – выгнали! Трусы, лодыри и пьянь, вот кто вы оба.

– Что за эпитеты, Розита? Ребенку вредно такое слушать.

– А он и не слушает, он выше этого. Эгон, какого черта вы тут делаете?

– Посадили, вот и сидим, – объяснил Кнехт.

– Какого черта вы в моем городе?!

– А-а…

– Если честно, мы тут случайно… – начал Барро.

– Заткнись, Гейб. Ни слышать, ни видеть тебя не желаю. Матерь божья, куда все пропало, от тебя же ничего не осталось! – воскликнула женщина в сердцах. – Ты все пропил, и свой талант, и остатки совести заодно! Подумать только – охотник за головами! Свободный художник Габриель Барро… Да на тебя смотреть больно!

– Ой-ой-ой… – пробормотал Барро язвительно и перевернулся на бок.

– Мы тут случайно, – сказал Кнехт. – У твоих Ландау конфликт с Голдбергами. Тебе надо было подмять под себя обе семьи, а ты, как обычно, разинула варежку. Вот Голдберги и сдали Ландау полиции. Сказали, на них работает мутант. Сами в это не веря, просто чтобы нагадить. Ортега тоже не поверил, но слил инфу на городское дно. А мимо проезжали мы…

– Проползали по дну, – уточнила женщина с плохо скрываемым отвращением.

– Хотя бы. А ты, как всегда, считала ворон – и засветилась. Сто раз я тебе говорил: не зевай на работе, убьют! Без толку… И вот мы здесь. Буэнос диас, Розита. Есть идеи?

Женщина думала. Девочка грызла конфету, сверля Кнехта черными глазенками. Барро, казалось, уснул.

– Я хочу только одного, – медленно проговорила женщина. – Чтобы меня оставили в покое. Ты ведь больше не служишь, Эгон, верно? Значит, ты не вызвал группу. Смотри на меня!

– Мы работаем за деньги, – сказал Кнехт. – А ты стоишь миллион. И неизвестно, во сколько оценят девочку. Нужна мне тут группа? Я собирался нейтрализовать тебя, а девочку выкрасть и уйти через границу. Прости уж за такую прямоту. Вот я и говорю теперь – есть идеи, Розита?