Тамара Воронина - Перемещенное лицо. Триада

Удивительно, но и стражники, и два свидетеля говорили чистую правду. Дан взял с них пример. Чувствовал он себя ужасно, и дело было не в ноге. Дан Лазарцев не срывался никогда, и если когда попадал в неприятности, то вполне сознательно или уж по воле обстоятельств. И стоял сейчас перед каким-то чином, ощущая себя бомжом перед участковым: помилуют? посадят? дубинкой по почкам пройдутся? И липкий страх, жалкий, мелкий, первобытный, поднимался откуда-то снизу, заставляя голос дрожать, а язык запинаться. Чин скучно слушал.

– Обедали? – уточнил он у стражников. – Что ели?

– Суп фасолевый и кашу с котлетой, – пряча глаза, отрапортовал стражник. А зачем глаза прятать, ежели чин на тебя и не смотрит? Он, чин, кольцо на пальце разглядывает да полирует.

– Суп на пиве был или в кашу вместо молока налили?

– Дык… по кружечке всего.

– И на дракона намордник не надели?

– Дык… смирный он. Обученный. Ни в жисть бы не укусил.

– И прямо у входа привязали… или даже не привязали?

– Дык обученный!

– А что там у нас в уставе караульной службы про драконов написано? И про пиво?

Стражники заметно погрустнели.

– Дракона – сдать. Сами – на общественные работы. Сроком… ну, скажем, две недели. Потом – разжалование в пешие алебардисты сроком… ну, скажем на полгода. Хорошо себя проявите, верну в драконьи патрули. Нет – значит нет. Пошли вон. Свидетелей благодарю. Свободны.

Комната опустела. Дан спрятал руки за спину, потому что они неприлично тряслись. Взгляд, переведенный с кольца на Дана, был черный. То есть совсем. У начальника не было не только зрачков, но и белков. Дан икнул.

– Сторожевика, значит, оседлал? Голыми руками придушил?

– Я с испугу, – промямлил Дан.

– С испугу? Хороший у тебя испуг. Перемещенный, я смотрю. Давно?

– Девять дней.

– Нога болит?

– Болит.

– Ну так сядь. Ничего, драконьи когти чистые, на них заразы не бывает. Заживет. Зовут как?

– Дан. Дан Лазарцев.

– А, приятель Муна. Слыхал о тебе. В Гильдии хвалили. Сказали, можешь и выжить. Наказания ждешь?

Дан кивнул и сглотнул. Получилось громко.

– Боишься?

– Боюсь.

– Драконов седлать он не боится, – сообщил в пространство «участковый», – а что десяток плетей дадут – боится.

Плетей Дан как раз не боялся. Плети – это не бывает. Это «Очерки бурсы» или горьковское «Детство». Впрочем, там были розги. Не могут же живого взрослого человека плетями бить. Боялся он неизвестности.

– Я здесь чужой, – сказал он севшим голосом, – и если бы не Мун и Дана, уже сгинул бы тут.

– Почему сгинул-то? – спросил начальник, доставая из стола штоф и два стаканчика. Как Витька Олигарх. Поначалу он так извлекал водку, потом переключился исключительно на виски, которое закусывал бородинским хлебом и малосольными огурчиками. – Водку пьешь?

– Редко, – машинально ответил Дан, следя за его руками, – чуть не спился по молодости.

– Остановился? Молодец. Но по соточке можно. Так почему сгинул бы?

– А кому я здесь нужен?

– А кому ты там нужен?

– Ну знаете, – обиделся Дан, – сюда, что, только никчемушники бесхозные попадают?

– В основном, – усмехнулся собеседник. – Эквивалентный обмен. Толковый маг не попрется в другой мир, где, может, и магия не действует. Вот и валят к нам самоуверенные пустышки. Кому ты там так уж остро необходим?

Соточка, эквивалентный обмен… Какие термины, однако.

– Ну, банк без меня не рухнет, – самокритично признал Дан, – хотя я и неплохой работник. Но у меня семья есть. – Он махнул предложенный стаканчик и сунул в рот огурчик. Малосольный. Водка была хороша. Смирноффу следует пойти и застрелиться.

– Семья? Нет у тебя семьи.

– Жены нет. Но есть мама, бабушка, тетка Даша. Они без меня…

– Ну чего замолчал? Понял, что не пропадут? Погорюют, поплачут – и жить станут.

– Там мой мир! – выпалил Дан. Над непроглядно-черным глазом поднялась черная же бровь.

– И ты всерьез считаешь, что мир заметил твое исчезновение? Еще будешь? Ну тогда огурцы ешь. Дочка солила. До весны такими остаются, представляешь?

Дан опустил руку с огурцом.

– Не заметит.

– Миру на нас вообще наплевать, – согласился черноглазый. Как зараженный инопланетной дрянью персонаж «Секретных материалов».

– Почему у вас глаза… такие?

– Глаза? А, это! – Он моргнул, и глаза стали обычными. Серо-селеными. – Это магия. Мне врать бесполезно – насквозь вижу.

– Вы маг?

– Не похож? Да, дружок, я маг. Занимаюсь всякими… странностями. Рот закрой. Предварительно огурец откуси. Что ж, думаешь, сторожевых драконов каждый день голыми руками душат?

– Я его…

– Знаю, что не задушил. Какого наказания ждешь?

– Не знаю, – произнес Дан упавшим голосом. – Я почти ничего не знаю о вашем мире. Понял только, что ни на что путное не гожусь.

– А тебе и не надо. Пособие платят щедрое, ты столько не заработаешь. Живи да радуйся.

– В тридцать лет? Веселая перспектива.

– Тогда бери пример с остальных – ходи по городу и ной, рассказывай про свою разбитую жизнь, проклинай магов.

Дан не ответил. Стало невыносимо тоскливо.

– Я никогда не вернусь домой?

– Никто не знает. Все может быть. Гут маг умелый вообще-то, может, вернется. Если захочет. Так что не стану тебя обнадеживать. И перестань бояться, наказывать тебя не за что. Не предусмотрено кары за оседлывание сторожевика. Водка понравилась?

– Водка отличная, – уныло кивнул Дан. – Даже нога меньше болеть стала.

– Знаешь гостиницу «Под луной»? Ну да найдешь. Позади нее такой красный дом стоит, вроде твоей казармы. Послезавтра загляни… когда ворота уже закроют. Третья дверь. Фин Глас. Это я. Может, поищем тебе дело. В худшем случае выпьем водки. И стражников не опасайся, мстить не будут. Я их наказал – мягче некуда. Иди, Дан Лазарцев, и не вешай нос.

Дан поднялся и, сильно припадая на внезапно потяжелевшую ногу, побрел к выходу.

– А откуда я понимаю ваш язык?

– Эквивалентный обмен, – повторил маг Фин Глас. – Ты получил то, без чего выжить трудно. Скажи вот, ты умел в своем мире справляться с драконами.

– У нас они не водятся, – буркнул Дан и аккуратно закрыл за собой дверь. И сынки у нас не водятся. Только мажоры. И вампиров нет. Отморозки вместо них.

Уже стемнело, а до казармы еще тащиться и тащиться…

Дан плелся по сумрачным улицам, жалея себя, как подросток, а не как взрослый человек, втайне от других играющий в боевики. Обидели несчастного, в фэнтези засунули, совершенно незнакомый жанр, что в нем делать, непонятно. А в боевике лучше было бы? Убивать – было бы лучше? Дан умел убивать – учили. Он знал с полсотни способов лишить человека жизни, даже и голыми руками, да что проку: убивал придуманный Лазарь, а Дана только учили. Его даже Чечня миновала. Он вовсе не был уверен, что убить по-настоящему, а не в придуманном мире, у него духа хватило бы. Скорей всего, не хватило. Так радовался бы, что в сказочку попал, где пособие платят, кормят задарма, да водкой угощают. С огурчиками. Малосольными. С хреном.