Алекс Извозчиков - Хуторянин (Лишний 1) (СИ)

В голове пусто, желудок ссохся скомканной портянкой и больше уже не болит. Утром Алекс вообще перестал ощущать собственное тело, лишь прохладная утренняя роса ненадолго возвращала чувствительность, но ее катастрофически мало, едва-едва протереть глаза и смочить губы.

«Дурацкая кровь дурацких сусликов… идем-бежим пока ходилки не отвалились… А как совсем кирдык, еще пару сусликов осушу… Чтоб или еще пару деньков подергаться, или уж сразу… А сейчас охоту побоку, да еще и на обеде времечко сэкономлю… три раза ха.»

Бегом-шагом.

Бегом-шагом.

День, два, три…

Шлеп. Ноги заплелись и Алекс нелепо шмякнулся коленями на холодную скользкую глину. Упал на четвереньки. Руки тут же расползлись и неуклюжая тушка повалилась на бок… сползла…

Разом вернулись и мысли, и чувствительность тела, словно откинули глухую штору с окна. Лес вокруг опять совершенно иной. Типичный молодой осинник изрядно разбавленный среднерусскими березками густо облепил верх пологих откосов неглубокого оврага. На глинистом скользком дне старательно прятался от светила небольшой, но весьма шустрый говорливый ручеек с холодной, чуть горьковатой, но абсолютно прозрачной водой. Сейчас Алекс жадно хватал ее ртом. Он так и остался лежать, просто слегка повернул голову и не имел ни малейшего желания покидать столь козырную лежку. Чувствовать, как восхитительно мокрая вода напитывает одежду нежно обволакивая ласкает измученное тело, смывает зуд, боль и усталость, уносит безнадегу… Когда живот вздулся переполненным бурдюком, Алекс перевернулся на спину и сполз еще чуть-чуть окончательно погрузившись в восхитительную воду…

Очнулся он от того, что тяжелые упругие капли лупили по едва выступающему из воды лицу, полновесно шлепались на прикрытое драной джинсой тело. Звенели о поверхность ручья… Настоящий летний дождь, недолгий, но обильный и теплый…

Смешно… Три раза ха…

16.03.3003 год от Явления Богини. Где-то

В ручье Алекс отмокал до конца дня и большую часть ночи. Уже под утро изрядно замерзнув все же выполз на бережок, благо места в широком овраге хватало. И вот тут-то его прижало, мочевой пузырь едва не взорвался. Вылетел из оврага в три прыжка, откуда только резвость прорезалась и сдернув штаны привалился к ближайшей осинке. Вниз потом спускался степенно, удобно устроился на свеженькой коряге. Пить уже давно не хотелось, но и остаться наверху не видя ручья не смог. Собрал хворост и соорудил маленький костерок. Лишь после восхода пришел в норму. Даже слегка покраснел, вспомнив, как едва не произвел, так сказать, большой слив не «отходя от кассы» и не снимая штанов…

Сейчас он не бежал, не рысил волчьим ходом, а просто шел по краю оврага вдоль становящегося все сильнее ручья. Вспомнить сколько дней длился проклятый марафон так и не смог, но прикинув, решил, считать, что бежал со смертью наперегонки три дня. Странно, бросив последнюю добычу, сохранил не только копье, но и остатки жаренного мяса. Причем весьма хитро. Дурман дурманом, а башка сработала. Разорвал зубами мясо на полоски и запихал их между поясом джинсов и просоленным потом телом.

«Татаро-монголин, етит твою налево. Те правда, под седло на лошадкину спину пихали. Но будем считать, что за не имением барыни попользовали горничную. Зато мой пот пахнет не так про… ох и гадость эта ваша заливная рыба…»

Мясо успело высохнуть и просолиться раньше, чем окончательно протухло. Сейчас тонкие воняющие полоски имели твердость подметки, отвратительный вкус, но их можно было бесконечно долго жевать и они неплохо отбивали чувство голода.

К концу дня ручей стал глубже и окончательно заматерел. В нем даже удалось полноценно прополоскать одежду, да и нервы путешественника настолько пришли в порядок, что он уже не просто шел, а старательно прочесывал широкими зигзагами лес вблизи оврага. Добытые раньше суслики-переростки оказались непугаными раздолбаями, а самый последний обнаглел в корень, а значит шанс на удачную охоту велик. Да и у воды дичи должно быть куда больше…

18.03.3003 год от Явления Богини. Где-то

Однако с охотой не срослось. Утром добычи не было, а позже стало не до нее, вскоре после того, как светило перебралось через зенит, лес расступился и ручей шустро нырнул в неширокую, но самую настоящую реку.

Река. Добравшись до совершенно непримечательной, в России подобная, кажется, у любой деревушке течет, речушки, Алекс впал в странный ступор. Он совершенно спокойно дошел до пляжа, не нагибаясь поковырял босой ногой, последнее время по ставшей ровной и мягкой земле шел босиком, неестественно белый песок, хмыкнул глядя как вода пошла кругами. Сделал еще несколько шагов по песку. Угол зрения изменился и стали видны любопытные рыбины. Ничего так, подлиннее предплечья будут. За таких любой среднерусский рыбак удавится, а вернее удавит любого позарившегося на чужой улов, ну или уж, накрайняк, более удачливого другана-конкурента. Особливо после третьей бутылочки проклятой отравы, что потребляют на троих.

Насмотревшись, спокойно развернулся и неспешно побрел к лесной опушке… Столь же неспешно натянул берцы и не застегнув кнопок, липучек на обуви Алекс не признавал, да и вообще не особо жаловал, занялся сушняком. Уже через час под деревом появилась образцово-показательная стоянка выживальщика. С маленьким аккуратным костром в специально выкопанной плоской яме, столь же аккуратной лежанкой из свежих веток и приличным запасом хвороста. Даже дерн с кострища не валялся небрежно отброшенный в сторону, а, обильно политый, пристроился под деревом подальше от жаркого огня. Сам же Его Живучество Попаданец сидел привалившись спиной к облюбованной местной березке и лениво жевал последнюю подметку из суслика тупо уставившись куда-то в глубь леса…

Аукнулся смертельный марафон, аукнулся. С нервишками-то явное не то. Словно пружина гакнулась или завод кончился… Видать, слишком много нервных клеток сгорело в проклятой гонке. А может его все же догнала еще земная бойня и то неведомое, что зашвырнуло его к черту на рога… Этакая психологическая контузия… Слишком уж не реально он себя вел. Никаких дерганий и рефлексий, не жил, а функционировал. Ни страха, ни удивления и остальные эмоции практически на нуле. Да одного того ночного кошмара нормальному человеку хватило бы на неделю отходняка с соплями и истериками. А он… Что называется, встряхнулся, да пошел и даже изрядно побитое, помятое тело обошлось десятком быстро пожелтевших синяков, да невнятной приглушенной болью в мышцах. Мозг же, словно каким тумблером переключили в режим «выживание». Все «Что?», «Как?», «Куда?», «Зачем?» и «Почему» заблокировал намертво.