Виталий Башун - Барс - троглодит

   Появление моего усатого "сородича" произвело настоящий фурор. Гордая леди взвизгнула и, как простая деревенская девчонка, кинулась его обнимать, целовать и... всячески мешать животному съесть хоть крошку угощения. Пришлось твердой рукой наводить порядок. Сначала обед, потом эмоции.

   Надо было раньше познакомить ее с найденным зверем. Он явно разрядил обстановку и убрал излишнюю напряженность между нами. Как ни храбрилась девчонка, но даже спиной я чувствовал ее тщательно скрываемый страх. Из двух зол - выбираться из страшного леса одной или идти с ужасным мной - она выбрала меня. Но это еще не значит, что стала полностью мне доверять и оставила свои страхи.

   Котенок все-таки умудрился поесть вопреки стараниям юной леди и заснул у нее на руках.

   - А почему ты не спрашиваешь, как я здесь оказалась?

   - А что спрашивать? Поехала на охоту с папенькой, маменькой и толпой слуг. Лошадь чего-нибудь испугалась. Зайца, например, внезапно выпрыгнувшего из-под копыт, и понесла. Через некоторое время ты с нее благополучно свалилась, а потом, оставшись одна, храбро решила не дожидаться помощи и двигаться к лагерю. Целый день прошагав, лагеря не нашла и заночевала под тем кустом, где я тебя нашел. Я все правильно изложил?

   Девушка, глядя на меня совершенно круглыми глазами, машинально кивнула:

   - Да-а-а-а! Так все и было... Только не заяц выскочил, а какая-то птица, - и тут слова полились сплошным потоком. - Мы с папой ехали в Торсель. Там должна состояться помолвка с этим противным мальчишкой Листором, сыном графа Сорбо. Когда мы заехали к моему дяде барону Вермону, он предложил пару дней отдохнуть у него и съездить с ним на охоту. Пообещал научить меня стрелять из ружья. Потом собаки залаяли, все быстро поскакали вперед, а со мной остались два егеря. Тут эта птица, как вылетит из кустов! Прямо перед лошадью. А та понесла. И так быстро. Я зажмурилась... Я не боялась, но сержант - он меня с детства фехтованию и на лошади скакать учил - говорил, что в лесу надо обязательно зажмуриться и низко-низко наклониться, чтобы ветки не сбили и глаза не выкололи... вот я и зажмурилась. Держалась крепко-крепко. Но потом все равно упала. А лошадь убежала. Потом я пошла к лагерю. Шла-шла, а его все нет и нет...

   - М-да... - только и смог я ответить на это.

   Я прикрыл куском дерна костер, разбросал лапник и, не особенно усердствуя, постарался скрыть следы стоянки. Мы пошли дальше. Котенка понесла Верния, не желая ни на минуту с ним расставаться.

   - Дит, скажи...

   - Кто?

   - Ди-ит... А что? Тебе не нравится? Не могу же я тебя называть этим... самым... А меня можешь называть Ния. Меня дома все так называют.

   - Ну хорошо. Пусть будет Дит.

   - Дит, скажи, а разве благородные нанимаются в проводники?

   - Нанимаются. Тем более, нанялся я не мусорщиком, а в твою службу охраны. Временно. До Вармока.

   - А-а-а-а. Значит, ты меня будешь защищать и охранять, как капитан Серджо.

   - Предполагаю, что уважаемый Серджо - капитан службы охраны твоего папы.

   - Да.

   - Значит на эти дни я твой капитан Серджо вместе со всей его службой.

   Некоторое время мы шли молча. Верния собиралась с духом, чтобы задать важный вопрос. Наконец, решившись, спросила:

   - Дит. А-а... там, откуда ты, женятся по любви?

   Я усмехнулся. Слово любовь у меня не связывалось с чем-то конкретным. Описание этого чувства я читал в книгах и сам переживал нечто похожее. Но не до такой степени, чтобы забыть про все на свете, в том числе и долг перед кланом, да удрать в дальние края с девушкой на плечах.

   - Бывает и по любви. Но чаще старшины говорят, кому за кого идти. Если парню или девушке подходят несколько кандидатов, тогда можно и выбрать.

   - И что, никто не спорит? Не отстаивает право на любовь?

   - Бывает и такое, конечно. Парни, сменяясь со службы, иногда приезжают с девушками. Старшины тогда разрешают им пожить в поселке пару месяцев, после чего принимают решение, можно ли им жениться.

   - А если нельзя?

   - Тогда парень отвозит девушку обратно, и они расстаются.

   - А как же любовь?

   Я пожал плечами:

   - А что любовь? Если придется выбирать между любовью и долгом перед кланом, семьей, людьми... что ты выберешь?

   Девушка надолго задумалась.

   - И все-все всегда-всегда выбирали долг?

   - Не все и не всегда.

   - А что с ними делали?

   - В общем-то, ничего. Лишали знака клана и запрещали жить в поселке. Старшины расторгали его договор, и дальше он должен был жить сам, как хочет.

   - А что за договор?

   - Дело в том, что воины нашего клана служат обычно в службах охраны короля и высшего дворянства. Изредка в охране богатых торговцев. Но все договоры обязательно заключаются с нашими старшинами, а не с каждым воином в отдельности. Это дает возможность сменять воинов на службе. Год или два воин служит. Потом год или два живет в поселке. Занимается семьей, тренировками, обучением молодежи. Потом снова служит. Может быть уже в другом месте. Старшины называют это ротацией, чтобы не терялась свежесть впечатлений. Но это не всегда. В специальных отрядах служат по пять лет подряд. Тогда семья на весь этот срок переселяется по месту службы мужчины.

   - И весь-весь поселок одни воины? И все-все хотят служить?

   - Подготовку проходят все, но служат не все. Если, к примеру, член клана хороший кузнец, ткач, охотник или целитель, его могут даже не отпустить на службу. Хорошие мастера и нам нужны.

   Верния немного помолчала, вздохнула и опять завела разговор о том, что явно тревожило ее больше всего:

   - Неужели везде так? Выдают замуж не за кого хочешь, а за кого надо?

   Я снова пожал плечами:

   - Не знаю. Может есть места, где только по-любви... но я о них не знаю. А что? Твой жених плохой человек? Или такой же "красавец", как я?

   - Нет. Он обычный парень. Ну... судя по портрету и рассказам. ... Но это не правильно всё! Замуж надо выходить по любви! А я этого жениха даже не видела никогда вживую!

   Мне вспомнилось, как я нечаянно подслушал один разговор в поселке. Отец вразумлял сына, оказавшегося примерно в такой же ситуации. Давно это было, а вспомнилось, будто только вчера. Возрастом до того отца я, конечно, еще не вышел, но говорить теперь стал, как он.

   - Скажи, леди Верния, родители тебя любят?

   - Да-а-а-а... очень.

   - А ты их любишь?

   Девушка не понимала, зачем я все это спрашиваю, удивлялась, но терпеливо отвечала.

   - Да-а-а-а...

   - Стала бы ты делать что-нибудь во вред им? Чтобы им было плохо?

   - Не-е-е-ет. Конечно же, не стала бы! - удивление девушки с каждым моим вопросом все возрастало и уже почти достигло максимума.