Александр Прозоров - Зубы дракона

— Ты тоже уйдешь? — то ли спросила, то ли сказала Тхеу.

— Не знаю, — честно ответил я. — Не знаю.

Глава 4

Охотники на драконов

Вечернее мягкое тепло… байкового одеяла… Несколько минут я смотрел на серый потолок, потом сел на топчане, отодвинул занавеску. В соседней кабинке кто-то тихонько посапывал, за стеной негромко играла музыка. У окна, выходящего на бурую кирпичную стену, стоял обычный письменный стол, часы на нем показывали полдень.

Я встал. Дверь напротив стола немедленно открылась и в комнату заглянула светловолосая, чуть полноватая женщина.

— Проснулись? Может не будете торопиться, еще отдохнете?

— Да нет, спасибо. Все бока уже отлежал.

— Тогда присаживайтесь к столу, сейчас мы вас обсчитаем.

— В каком смысле?

— Ну, как… Сосчитаю, сколько вы нам должны.

Она присела на краешек стула, подтянула к себе калькулятор и принялась стучать по клавишам, поглядывая на мою карточку и шевеля губами. Деловая, просто жуть. Пока считала, всю помаду съела, только розовая каемочка осталась.

— Четыреста девяносто семь!

Неплохо. В полтора раза меньше, чем они предполагали, и почти втрое меньше, чем предсказывал Гриша.

— Прекрас-т-н-о… — язык внезапно заблудился во рту, и мне пришлось сделать небольшую паузу, прежде чем закончить вопрос. — В-в-и не видели моей куртки?

— Вон, на вешалке.

Я, почти не качаясь, но опираясь на стену, подобрался к парке, достал из кармана деньги.

— Вот, пожалуйста.

— Хорошо. Подождите минуту, я квитанцию выпишу.

— Жду.

— Вы чувствуете себя как? Нормально?

— Намного лучше, — я не смог подавить улыбки, — тут с вами наркоманом станешь…

Она оторвалась от писанины и бросила на меня полный нехорошего подозрения взгляд.

— Вы случайно не за рулем?

— Вообще-то я действительно водитель, но сегодня пешком. А что, моя профессия так ясно на лбу написана?

— Может, все-таки еще полежите?

— Нет, спасибо. Пойду.

На улице было серо и противно. По Фонтанке плыли окурки, обрывки газет, апельсиновая кожура и бесцветные осенние листья. Такими же тухлыми, черными и коричневыми листьями был усыпан и Летний сад. На статуи уже одели деревянные демисезонные пальто, Чайный домик закрыли на смену экспозиции. В небе, прикрывшись неизменной в Питере дымкой облаков, висело холодное северное солнце. Но город упорно не пускал зиму в свои стены, а выпавший тайком ночной снег перемалывался колесами машин и испуганно жался к тротуарам тусклой бурой слизью. От Невы тянуло чуть теплым, липковато-влажным ветерком.

И это был мой настоящий мир…

Уж лучше бы наоборот.

Я поднял воротник и пошел на метро.

Дома было тихо и тепло. Пожалуй, даже слишком тепло. Мамочка явно поторопилась заклеить окна, а ЖЭК поторопился включить отопление. А вот ударят морозы — наверняка выключат.

Я уселся на диван, включил телевизор. Показывали шумный конкурс с не очень понятными правилами. Какая-то дистрофичная девица громко выкрикивала буквы, а парень, с пышными, как у Тхеу, волосами, пытался ее перекричать. Время от времени им на счет начислялись рубли. Интересная работа.

Голова немного кружилась, глаза слипались. Наверное, наркоз еще не отошел… А в Поселке сейчас вечер… Немногие обитатели долины собрались у общего костра и дед негромко читает старую легенду… Тихонько расползается над стенами уютный запах горьковатого дыма и свежего рассольника. Гудит водопад, а немного в стороне ему тихо вторит Поющий Мост…

Я вскинул голову, и понял, что все равно не понимаю ничего, происходящего на экране «ящика», а потому выключил его, пошел в свою комнату, запер дверь, разделся и бухнулся на постель…

— Эй, что с тобой? — ощутил я прикосновение к обнаженной руке.

— А? — теплый песок, гул воды, темная тень гор, отблески огня на стенах… — Что?

— Мне показалось, ты уснул, Лунный Охотник. — Тхеу не убрала ладони с моего плеча. Прикосновение было нежным и приятным. — Сидишь, взгляд прямо перед собой, не шевелишься, не разговариваешь, ничего не слышишь…

— Слышу… — я взял ее руку, поднес к губам, поцеловал смуглую бархатистую кожу. Значит, она все-таки сон. Жаль… А может быть, и нет. Ведь в настоящем мире я никогда не решился бы встречаться с женщиной намного старше меня. Не принято такое как-то. А здесь — могу. Встречаться, любить, целовать, даже жениться. Мой сон — что хочу, то и делаю. И плевать мне на всякие морали и обычаи!

— Пойдем, — встала Тхеу, — скоро прилетят комары.

Я поднялся, притянул эту прекрасную женщину к себе и крепко обнял. Попытался пригладить ее пышные волосы.

— Тхеу, любимая моя… — У нее были красивые голубые глаза с карими лучиками, расходящимися от зрачка в стороны. И как я их раньше не замечал?

Она молча улыбнулась и потянула за собой. Вейса помахала Маю рукой и побежала за нами.

Мы прокрались к дому все тем же тайным путем, но на этот раз меня допустили в святая святых — само жилище.

Комнаты под провалившейся крышей были необжитые, покрыты пылью, затянуты паутиной, местами даже поросли блеклой травой. Осторожно, вдоль стены, стараясь не оставлять следов на пыли, мы добрались до темного провала в углу и спустились в подвал.

Света, проникавшего сквозь узкие, как бойницы, окна хватало только на то, чтобы различить шкафчик размером с больничную тумбочку и две плетеные кровати под накомарниками. Роль постельных принадлежностей играло сено, душистый аромат которого чувствовался даже наверху.

— Давай укладываться, — сказала Тхеу, — завтра с утра на Голодное поле пойдем. Со мной ляжешь, или с Вейсой?

— Ты серьезно? — не поверил я своим ушам. Девчонка, гибкая как кошка, уже раздевалась, не обращая на нас ни малейшего внимания. Школьница. Класс седьмой-восьмой. На миг появилось желание коснуться этого юного тела, но рядом была Тхеу, и я понял, что во мне опять говорит воспитание настоящего мира, привычная с детства мораль. «Мужчина должен стремиться соблазнять молоденьких…» А наплевать! Это мой сон, и хрена лысого общество заставит отказаться от настоящей женщины в пользу недоростка! — Твоя постель, кажется, пошире…

Тут я прикусил язык — Тхеу еще не успела показать своей кровати…

— Тогда забирайся ко мне, — она понятливо улыбнулась. — И прикройся травой получше, ее запах распугивает дурных насекомых.

Постель оказалась неприлично узкой, и я ощущал прикосновения ее упругих сосков, широких бедер, горячей кожи. Возбуждающе щекотали кожу попавшие между телами стебли, обжигало дыхание…