Руслан Мельников - Тропа колдунов

Судя по всему, так и есть. Ладно, Зигфрид фон Гебердорф от боя никогда не отказывался.

Он прикинул расстояние. Если подъехать к ровной, поросшей травой площадке перед распадком и сразу бросить коня в галоп, чужак успеет выстрелить раз. Ну, два. Ну, три от силы. А стрелы у него легкие, и наконечники не то что у арбалетных болтов. Хорошую броню такие стрелы пробьют едва ли.

На Зигфриде была хорошая броня.

— Взять кристалл, — распорядился барон.

Один из кнехтов, оставшийся без коня, поспешил к Черным Мощам. Чужой всадник привстал на стременах, наблюдая за действиями противника.

— Шлем мне! — бросил Зигфрид.

Карл Баварец подал глухой ведрообразный шлем.

Рука чужака скользнула к колчану.

— Копье! — приказал Зигфрид.

Тяжелое древко лэнса легло в ладонь.

Но и длинная стрела конного лучника легла на тетиву.

— Щит!

Наруч скользнул в ременную петлю. Левая рука ощутила привычную тяжесть. Пальцы вместе с поводом сжали щитовой ремень.

Чужеземный рыцарь с незнакомым гербом медленно, особым, изящным манером — словно не воевал, а красовался перед дамами — оттянул тетиву своего огромного непропорционального лука. Далеко оттянул, не к уху — за ухо.

Повисла напряженная тишина.

— Ждите моего приказа! — велел Зигфрид и тронул шпорами конские бока.

Барон отделился от отряда, уже выстроенного для боя.

— Я барон Зигфрид фон Гебердорф, рыцарь его величества Феодорлиха Гугена, императора Священной Германо-Римской империи! — громко и не спеша выкрикивал Зигфрид, выводя коня с каменистых осыпей к удобной площадке на краю плато. — Если желаешь сразиться — назови себя! И если в тебе есть хоть капля рыцарской чести и благородства, бейся, как подобает рыцарю, не прибегая к оружию трусов и простолюдинов!

Видимо, чужак не считал свой лук недостойным оружием.

В воздухе промелькнула стрела.

Зигфрид молниеносно вскинул щит. Однако удара не почувствовал. Стрела прошуршала левее. Чужак промазал?

Нет, он просто целил не в него.

Сзади кто-то вскрикнул. Зигфрид оглянулся. На камнях корчился кнехт, отправленный за колдовским кристаллом. В боку кнехта трепетало орлиное оперение: легкая кольчуга не помогла бедняге.

Это было похоже на предупреждение.

— Взять кристалл! — рявкнул Зигфрид.

Второй кнехт, прикрываясь щитом, попятился к самоцвету.

Еще одна стрела мелькнула в воздухе. Прошла над верхним краем щита. Ударила под налобник открытого шлема. Кнехт упал, даже не вскрикнув.

Зигфрид глухо выругался. Если так пойдет и дальше, проклятый язычник перестреляет его воинов еще до начала поединка. А арбалетчики все еще возились с самострелами.

Но ничего…

Ровная, пригодная для конного наскока площадка уже лежала перед ним. Барон ослабил повод и до упора всадил шпоры. Конь, всхрапнув, ринулся на противника.

Зигфрид опустил копье, прикрылся щитом…

И вовремя: вражеский лучник выпустил еще одну стрелу.

Толчок в левую руку. Дрожащее оперение перед глазами.

И еще…

Наконечник звякнул о шлем. Ощутимо тряхнуло голову, однако стрела отскочила от гладкой стальной поверхности, не причинив вреда.

Сквозь смотровую щель Зигфрид видел, как вражеский стрелок передает лук кнехту с раковиной-рогом. Как набрасывает тонкий повод на едва приметный крюк нагрудника. Как вырывает из ножен меч. Как перехватывает оружие двумя руками. Как мчится навстречу…

Нет, он не трус, вынужден был признать Зигфрид. Трус не стал бы без щита, с одним только мечом бросаться на противника, вооруженного длинным рыцарским копьем.

Чужак управлял конем ногами и поворотами туловища. Умный конь словно чувствовал волю всадника.

Иноземный рыцарь, похоже, умел обращаться с оружием, хотя и демонстрировал незнакомую манеру боя. Но сейчас ему едва ли удастся первым дотянуться до Зигфрида. Чужак скакал в самоубийственной атаке, не пытаясь ни отвернуть коня в сторону, ни уклониться в седле. Алая накидка за спиной язычника вздувалась шаром, будто огромный кровяной пузырь.

Зигфрид уже набрал необходимый разгон. Барон целил копьем в грудь противника. Щита у язычника не было, а чудной красно-синий доспех не выглядел достаточно надежным для того, чтобы выдержать копейный удар.

Золотистый банер трепетал на ветру. Еще немного — и массивный наконечник проломит в ребрах чужеземца дыру величиной с кулак. Еще совсем немно…

Язычник вдруг привстал на стременах, подался всем телом вперед…

Коротко блеснуло отраженное солнце. Клинок чужака молнией обрушился на копье Зигфрида. Полоснул самым кончиком под банером. Удар был сильным, с режущим оттягом, а сталь — острой и крепкой.

Обрубленный наконечник лэнса полетел под копыта коня. Копье слабо качнулось было туда же, вниз. Но Зигфрид удержал древко.

Укороченное почти на локоть копье ударило-таки в красно-синюю грудь. Зигфрид ощутил привычную хрусткую отдачу. Древко, прижатое правым локтем к боку, дернулось назад. Переломилось. Полетела щепа.

Конечно, тупой лэнс не пробил вражеского доспеха, однако с такой силой вышиб чужака из седла и швырнул наземь, что тот так и остался лежать недвижимым. Меч выпал. Рогатый шлем откатился в сторону.

Пешие слуги ринулись на помощь поверженному господину. Люди-грибы яростно кричали и размахивали оружием. Желтолицые кнехты явно вознамерились отбить павшего рыцаря. Что ж, похвальная верность. Похвальная и самоубийственная.

Зигфрид отбросил обломок копья, вырвал из ножен меч. Взмахнул клинком, проревел:

— В атаку!

Арбалетчики, зарядившие наконец самострелы, ударили первыми. Хорошо, метко ударили, в самую гущу врага: два болта свалили трех человек. Рыцари под предводительством барона обрушились на язычников подобно смерчу. Раздвинули неровную хлипкую стену копий. Вломились. Врубились…

Кто-то рухнул, сдернутый с седла копейным крюком. Кого-то сбили алебардой. Еще под кем-то срубили коня. Но это уже ничего не решало. Закованные в железо всадники на рослых боевых жеребцах смяли легковооруженную пехоту в считаные секунды. Когда подоспели оруженосцы и слуги, врага оставалось только добить.

Пленных было всего двое. Иноземный рыцарь, оглушенный в самом начале схватки, и его слуга-сигнальщик, сопротивлявшийся до самого конца. Желтолицего кнехта свалил удар секиры. Та же секира разнесла вдребезги и раковину-рог.

Зигфрид велел обезоружить пленников и стянуть с них доспехи. Ненадежные шлемы и легкие латы чужаков барон отбросил в сторону. Они не внушали ему доверия. А вот оружие рыцаря-чужака Зигфрида заинтересовало. Пока пленников приводили в чувство, он с любопытством разглядывал меч недавнего противника.