Елена Беседина - Как приручить хозяина

И вот, очнувшись ото сна, Най увидел прямо перед собой его, своего хозяина. Господин оказался человеком — довольно молодым высоким мужчиной. От него ощутимо веяло силой и уверенностью в себе. Юноша радостно решил, что принадлежать такому хозяину будет очень почетно. Парень искренне порадовался тому, как ему невероятно повезло. Правда, радость эта была недолгой. Стоило юноше произнести контрольную фразу подчинения, признав человека господином и настроиться на его биополе, как Най тут же ощутил, что ему, мягко говоря, не рады. По оголенным каналам только-только зарождающейся — и потому невероятно чувствительной, — ментальной связи ударила настоящая лавина негативных эмоций. На пару мгновений юноша даже впал в ступор. В его сознании никак не хотело укладываться то, что причина подобного гнева и отвращения именно он. Хозяин был вовсе не рад своему приобретению!

Как такое возможно, Най понять не мог. Мешало разобраться в происходящем еще и то, что юноша почувствовал себя не очень хорошо. Усилия, потраченные на установление связи с господином, потребовали неожиданно много энергии и привели к тому, что у него начала болеть голова. Наю оставалось радоваться только тому, что ему позволили остаться рядом, не отказавшись от неугодного раба сразу же. Юноша подумал, что вряд ли бы пережил подобное унижение.

В течение вечера Най старательно анализировал происходящее вокруг, присматриваясь к окружающим и к хозяину. Выводы, которые он, не смотря на все ухудшающееся самочувствие, сумел сделать, его несколько успокоили. Похоже, господин считал себя опытным воином и полагал, что в услугах телохранителя — а именно это было основной специализацией молодого раба, — не нуждается. Присутствие юноши его раздражает и наносит урон как имиджу, так и самолюбию.

Немного успокоившись, Най решил, что ничего страшного. Во-первых, переубедить человека наверняка будет не так уж сложно: по сравнению со специально выведенным и воспитанным профессиональным хранителем, тот явно проигрывал как в опыте, так и в навыках. Ну, и во-вторых, если доказать свою правоту все же не получится, и господин продолжит отказываться от услуг Ная, то тот всегда сможет заняться чем-нибудь еще. Сложно было сказать, что он не умеет делать. На ферме, где воспитывался юноша, готовили профессионалов широчайшего профиля. Так что стать полезным для своего господина Най сможет в любом случае.

Придя к таким выводам, юноша расслабился, а уж когда хозяин подарил ему имя, так и вообще испытал прилив облегчения. Най чувствовал, что человек уже почти успокоился и совершать импульсивных, необдуманных поступков не будет.

Знакомство с жилищем господина проходило уже в полуобморочном состоянии, Най держался из последних сил. Из-за того, что голова буквально раскалывалась, а любые мысли приносили физическую боль, юноша никак не мог сообразить, что с ним происходит, и просто мужественно терпел. Показать сейчас свою слабость означало натолкнуть хозяина на мысль, что новый раб непозволительно слаб. Кто знает, что тогда человек решит сделать. Его злость до конца еще не утихла, и мужчина вполне мог решить от Ная отказаться, посчитав того недостойным. Этого юноша допустить никак не мог, потому терпел, ни одним жестом не выдавая своего состояния.

Факт того, что за его спиной закрылась дверь, и он остался один, парень воспринял со вздохом облегчения, забравшим последние силы. Темнота окончательно сгустилась вокруг, поглощая сознание.

Конар уже успел с облегчением выдохнуть, определив новую собственность в гостевую спальню и закрыв за собой дверь, тем самым как бы отгораживаясь от проблем, — «с глаз долой — из сердца вон», как говорили предки — когда услышал непонятный глухой стук. Как будто что-то упало. И упало в комнате за его спиной. Раздраженно поморщившись, мужчина развернулся и, взявшись за ручку, толкнул дверь, гадая, что Най ухитрился уронить, находясь в незнакомом помещении меньше пяти секунд.

Открывшаяся картина заставила посла растерянно замереть на месте. Пару мгновений он тупо смотрел на валяющегося на полу и не подающего признаков жизни парня, а потом очнулся и кинулся к нему.

— Эй, что с тобой? — Вопрос остался без ответа.

Перевернув на спину безвольно лежащего на боку юношу, Конар отстраненно отметил, что глаза у того закрыты и лицо чересчур бледное, можно даже сказать, совершенно белое. Кусая губы, мужчина старательно вспоминал, что он знает про методы оказания первой помощи. Выходило, что не так уж много. Особенно если учесть, что он не озаботился выяснить, к какой расе принадлежит его раб. А проявлять самодеятельность Конар не решался, опасаясь навредить еще больше. Парень, утопающий в ворохе серого шелка, выглядел настолько хрупким, что, казалось, тронь его — и что-нибудь, да сломаешь.

— Так, — выдохнув, Конар решил для начала устроить юношу поудобнее. — Не вздумай мне тут помереть! Что я камаалу скажу?

Приподняв Ная за плечи и подхватив под коленями, посол с некоторым трудом поднялся.

— Ох, мать, что ж ты такой тяжелый-то?! — с кряхтением возмутился мужчина, транспортируя бессознательную ношу на кровать, стоящую у дальней стены.

Уложив Ная, Конар пристально на него уставился, надеясь обнаружить какие-нибудь признаки того, что парень хотя бы жив. Поиски пульса успехом не увенчались, но мужчина не расстроился — мало ли какая физиология у его подарка?

Убедившись, что парень дышит, Конар облегченно утер со лба холодный пот и решил не заниматься самодеятельностью; к тому же, что делать, он все равно представлял себе смутно. Быстрым шагом Дегре отправился к интеркому. Следовало вызвать врача и надеяться, что царящий вокруг праздник не помешает тому добраться до дома посла.

Глава 3

Доктор прибыл на удивление быстро. Не прошло и часа, как в доме посла раздалась требовательная трель дверного звонка. Конар, протаптывающий дорожку рядом с постелью, на которой лежал так и не пришедший в себя неестественно бледный и какой-то весь осунувшийся Най, сразу же метнулся открывать.

За прошедшее время мужчина уже успел последними словами обругать: себя — за то, что настолько увлекся собственными переживаниями, что весь вечер игнорировал парня, за которого теперь нес полную ответственность; Орханга, подложившего ему такую свинью и сбежавшего в кусты; Ная, решившего вдруг ни с того ни с сего, без предупреждения, вырубиться, и вообще весь этот дурацкий праздник, от которого никакой пользы, а одно только расстройство! Досталось всем и не по одному разу, однако, несмотря на глухое раздражение, послу было очень стыдно за свою невнимательность. То, что подарку поплохело после каких-то пары часов общения с новым хозяином, Конара и злило, и расстраивало, и вызывало легкую панику. Мужчина бессознательно чувствовал свою вину, правда, не очень понимал, за что именно, но это было не так существенно.