Андрей Дай - Искра Зла

Мне стало интересно. Теперь, неторопливо продвигаясь к лагерю, я искал и находил множество знакомых отметин. Старых - уже высохших, и совсем свежих - оставленных не позднее минувшей ночи. Странно, что я не замечал их раньше - неправильный волк и не думал скрываться.

Была еще одна странность, которая тем не менее меня не насторожила: я совсем не чувствовал это существо. Медленно переползавшее стадо рогатых, десяток белок, гнездо сороки на раскидистой березе у тропы вниз - этих, стоило захотеть, я ощущал прекрасно. Будь этот зверь больным волком, и он не укрылся бы от моего дара. Но нет. Хищник не принадлежал Великому лесу! Его дух посвящен другим стихиям...

- Демон его знает... - пожал плечами я и поежился. Не хотелось и думать, что это отродье, вполне возможно, именно в тот момент смотрело на меня из-под ближайшего куста.

В лагере следы тоже быстро нашлись. Причем совсем свежие. У костра, прямо на спальнике, у шалаша... Тварь даже пробовала раскопать укрытые в нише продукты. Перспектива остаться на горе без припасов абсолютно не радовала.

Я все еще не осознавал опасности. Демоны на земле следов не оставляют. А зверей я отказывался бояться!

И все-таки, сразу после припозднившегося завтрака, прежде чем приняться за лук, я поднял и подвесил на клене флягу воды и те из продуктов, что не испортятся на жаре. Рассудил, что этого мне вполне должно хватить на сутки. Теперь, со спокойной уже душой, можно было заняться луком.

И снова остро необходим был нож. Углубления на концах плеч получались слишком грубыми. Я боялся испортить тетиву - она служила мне верой и правдой уже с год, и было бы жаль потерять ее из-за ерунды. Пришлось снова взяться за осколок камня и тереть, тереть, тереть, шлифуя плечи будущего лука.

Солнце неумолимо взбиралось на пик неба. Приближалось время козлячьего водопоя. Нужно было торопиться, но я был готов отложить охоту на завтра, если не успею все сделать правильно.

В самом конце, тщательно выскоблив рукоять с внутренней стороны, я начертал на ней руну Ветер. Получилось не слишком красиво. Все-таки инструментов здорово не хватало, а одна из забракованных заготовок для стрел - не лучшая им замена. Но я был искренен и вложил в маленький символ столько силы и желания, что мой легконогий друг охотно откликнулся. Корявая кленовая палка стала настоящим, хоть и слабым, луком.

Время подходило к обеду, но есть я не стал. На охоту лучше выходить слегка голодным - это обостряет внимание. А вот жара, которую не смог сдуть даже плотный западный ветер, мне совсем не нравилась. Сидеть в засаде на пекле - дело малоприятное. Но отступать я был не намерен. Поднялся, привесил к поясу топорик, поднял с земли лук со стрелой и отправился на охоту.

Встал в тень, лицом к ветру, но не на пути рогатого племени. Пару мест я присмотрел еще утром. На счастье, одно из них подошло. Теперь оставалось только ждать.

Козлы не торопились. То ли вчерашняя неведомая зверюшка у водопоя здорово их перепугала. То ли день выдался не таким жарким, как вчера. Мне оставалось лишь терпеливо ждать. Имея корявый лук и единственную стрелу без наконечника, я мог рассчитывать только на один выстрел. И попасть нужно было в пятачок на теле козлика меньше половины ладони по размеру. Если бы мне это удалось, я мог бы с гордостью рассказывать об этой охоте своим внукам.

Наконец орда решилась на поход к воде. Куцехвостые стремительно проскакали рощу, отделявшую их любимый склон от ручья, и вдруг все оказались на берегу. Вот он, прямо передо мной - мой долгожданный трехногий козлик! Я усиленно проморгался и принялся медленно поднимать оружие...

Серо-рыжая неопрятная тень на четырех крепких лапах выметнулась из-под куста. Козлы брызнули в разные стороны, даже не подумав сопротивляться. И только моя цель, жаркое, вкус которого я уже почти ощущал, не поспевала за стадом.

Спустя миг, огласив перелесок предсмертными хрипами, душа козленка отправилась на небесные пастбища. А я обнаружил, что стою, по пояс высунувшись из кустов, с натянутой тетивой. Выстрелить я так и не успел. Над моим ускользнувшим ужином победителем стоял другой охотник.

Самый опасный зверь в лесу не медведь. Косолапый ленив и трусоват. Росомаха смертельна в гневе, но легко пугается любого существа выше ее. Волки вообще не нападают первыми, если, конечно, совсем не оголодали, предпочитая подъедать ослабленных или раненых соседей по лесу. На пару недель в году и свидания с оленями лучше отложить - во время гона самцы не видят преград. У барсуков весьма длинные когти на передних лапах... Конечно, и сотня белок может доставить пару мешков неприятностей, но это уже совсем невероятно.

Бывает, в лес уходят собаки. От голода, потеряв хозяина или увязавшись за волчицей во время течки. Бывает, собаки остаются в лесу жить. Вот тогда они становятся проклятием. Они много умнее и предприимчивее волков. Хитрее лис. Они не боятся охотников и легко уходят из ловушек, а охотясь, не ограничиваются самыми слабыми. В голодные времена могут отобрать добычу у волков или медведя. Или забежать в ближайшее человеческое селение, к помойной яме. И никого это там не удивит и не напугает.

Но не в самом сердце леса. Передо мной стояла большая дикая собака. Свежая кровь капала с клыков с мизинец длинной, и я боялся шелохнуться.

Сука смотрела прямо в глаза. Стрела лежала на тетиве. Стоило расслабить кисть, и стрела отправилась бы в цель. И лишь осознание того, что едва заостренный прутик не убьет здоровенного волкодава, удерживало от опрометчивого выстрела. Два охотника над телом добычи...

Я чувствовал напряжение мышц этой твари. Я знал, что она готова атаковать. И еще она сомневалась: все-таки в руках у меня было оружие, уж ей-то не знать силу лука!

- Это твой козел, - сжав бешено бьющееся сердце в кулак, изо всех сил стараясь дышать ровно, выговорил я. - Твоя добыча. Я уступаю.

Мне показалось - она поняла. Очень хотелось, чтоб поняла. Опасаясь повернуться ко мне боком, сука отступила на пару шагов. Секунду выждав, я тоже, не делая резких движений, спиной вперед, отступил в кусты.

Руки свело. Пальцы побелели, но я боялся ослабить натяжение. Знал: могу и не успеть, если тварь передумает. Так и шел, натыкаясь спиной на деревья, пока не перестал различать блеск ее глаз. А потом слился с лесом.

Никогда до этого у меня не получалось так двигаться в Великом лесу. Я торопился, руки болели, а спина взмокла от страха, но ни единая веточка не хрустнула под ногой. Ни один лист не шелохнулся. Краем глаза я отмечал птиц на ветках, которых мог взять рукой - они меня не видели. Я стал духом леса...

В лагере быстро и беспорядочно накидал в спальник свои вещи и закинул получившийся мешок на клен. Хотелось скулить. Казалось, тварь прямо за спиной и готова к прыжку. Я метался по поляне, вглядываясь в беспорядочные тени кустов, выискивая знакомый блеск глаз. Не находил, злился и тут же покрывался холодным потом от ужаса, когда думал, что увидел ее.